Джек Чалкер - Демоны на Радужном Мосту. Бег к твердыне хаоса. Девяносто триллионов Фаустов
— Как дела во внешнем мире? — спросил он, отгоняя мысли о произошедших в ней изменениях.
— Плохо. И становятся все хуже. Высочайшие каким-то образом объединили свои разумы в сеть; они могут общаться даже через громадные расстояния. Они уже долго советуются. Обычная связь сбоит. Предпринимаются колоссальные усилия, чтобы вычистить Инквизицию. Святые Ангелы приказывают целым Дланям и штатам сотрудников являться на аудиенцию, и во многих обнаруживают порчу.
Их можно излечить, но цена для искаженного, как правило, чрезвычайно высока. Очевидно, наше величайшее достижение состоит в том, что мы вырвали Высочайших из изоляции, в которой они пребывали. Некоторые из них даже овладели телами жрецов и вышли наружу, чтобы увидеть Церковь и людей своими глазами.
— Это воодушевляет. А что слышно о других Империях?
— В Миколе тоже раздробленность, но они гораздо более жестокие, и о них рассказывают омерзительнейшие вещи. Повсюду возникают древние культы демонов, со всеми положенными жертвоприношениями. В некоторые слухи вообще невозможно поверить. Например, говорят, что один верный Лорд высадился на мятежной планете и что какая-то тамошняя колдунья-воительница превратила его вместе с войсками в дролов.
— Это Калия, не иначе, — подумав, ответил Чин. — Стать дролом — значит родиться заново. Для этого существует целая технология перепрограммирования с помощью наномашин, способных обработать каждую клетку тела. Именно так они поступают с некоторыми политическими противниками, устраивая показательные казни. Дролы — настолько простые существа, что, вероятно, программ всего две, мужская и женская. Однако если у них были программы и им удалось набрать достаточно этой дряни, чтобы хватило на целую армию… это просто невероятно. Никакой силы Кинтара не хватит на такое. — Вдруг он соскочил с кровати. — Так вот оно что! Он там!
Криша нахмурилась.
— Кто? О ком ты говоришь?
— Враг Света, Механик! На Миколе сохранились остатки религий и ритуалов тех времен, когда они еще были заодно с Кинтара, так что там для него самое подходящее место, чтобы собрать силы и закрепить успех. Это Калия! Я понял! Он использует ее, чтобы расчистить себе дорогу, а ее ненависть к иерархии Миколя — отличное подспорье для него! — Он внезапно остановился. — О Боже! Туда ведь отправились Тобруш и Джозеф! Надеюсь, они не станут подходить слишком близко. Миколи, возможно, и ровня Кинтара, но не ему.
— Что ж, с Миколем сообщение пока что не прервано, хотя уже и было несколько кровавых стычек, — сказала она. — А вот о Бирже вообще ничего не слышно. Если Тобруш и Джозефа убили или испортили, то наверняка они дотянулись и до Биржи. А что, если Модра и Джимми не справились? Что тогда с нами будет?
— Тогда, боюсь, надежды нет, и мы можем считать себя настолько же мертвыми, как Манья, Морок и Савин, — вздохнул он. — Найдется здесь для меня зеленая мантия? Надо к ней привыкать, заодно и покурю.
Модра сидела в уборной; Гриста спала.
Джимми еще раз провел широкое сканирование по всему пограничному району, затем сел и проанализировал результаты. Выходила сплошная черная стена, и горький опыт научил их, что она отнюдь не тонка. То и дело от нее отваливались небольшие сгустки и, ускоряясь, устремлялись к Миколю, но стена была настолько плотной, что в ней не появлялось ни просвета.
Он откинулся в кресле и покачал головой. Уже три дня они курсировали вдоль границы, надеясь обнаружить хоть малейшие признаки прохода, но пока что все было тщетно.
Он поудобнее устроился в скафандре, и его мысли перешли на более личные предметы. Он по-прежнему чувствовал себя очень… странно — особенно, когда менял позу. Он и не думал, насколько вездесуща была эта вещь, покуда ее не стало. Медицинская лаборатория под руководством Тобруш провела идеальную операцию; не было ни осложнений, ни боли — ничего. Что, разумеется, было еще более странно. Миколианцы ничего не знали об анатомии человека и полностью доверились компьютеру; тот учел все и вывел мочеиспускательный канал рядом с анальным проходом. Оставалось лишь догадываться, на лечение каких травм он был запрограммирован. На том месте не осталось ничего, даже шрама.
Он по-прежнему испытывал смешанные чувства. С одной стороны, он испытывал горечь утраты, а также психологические проблемы самоидентификации как мужчины. Очень трудно оказалось приспособиться и принять случившееся. Но, с другой стороны, он чувствовал себя так, словно огромная гора свалилась с его плеч, как будто эта громадная тяжесть, бушующее безумие, также оказалось удалена. Он оплакивал утрату, но вместе с тем считал, что принял правильное решение. Возможно, позже, если им удастся все это пережить, если Механик будет побежден, а Кинтара разбиты, задним числом он будет очень сожалеть об этом, но не теперь. Конечно, они смогли бы и вырастить что угодно, будь у них образец его кожи и генетический код, — но такие мысли он старался сразу выкидывать из головы. Он сжег мосты и останется тем, кем стал, во что бы то ни стало.
У Кинтара не осталось ничего, чем его могли бы соблазнить. Жизнь? Они получат ее без большого труда, но он тоже постарается прихватить с собой парочку. Определенно не флирт и не секс, и даже если они предложат ему восстановление, он уже все решил. Бессмертие? Он не был вполне уверен, но верил, что те, кто расслышал голос субатомной частицы в бесконечной Вселенной, не дадут ему пропасть. Модра вышла из туалета и упала в свое кресло.
— Снова тошнит? — спросил он.
— Мутит. Так же, как вчера. Я приняла таблетку от космической болезни, но, похоже, не подействовало. Ладно, если это как вчера, то скоро пройдет. Что нового?
— Разрывов нет, но все большая часть этой мерзости определенно перемещается внутрь. Конечно, Миколь для них — благодатная почва, на людей им наплевать. Их задача — уничтожить повелителей. Если то, что мы слышали про Мицлаплан — правда, то, видимо, на Бирже такая же неразбериха. Черт, они ведь могут захватывать в Бирже целые планеты, и никто не заметит! Впрочем, я думаю, что их цель — развязать войну. Хранители и Мицлапланы, конечно же, припомнят Миколям старые грешки, а демоны постараются разъединить ядро их империи и сделать так, чтобы они не смогли организовать достойную оборону. Миколей они боятся больше всех, потому что те могут перемещаться незаметно. Могу поклясться, что где-то прямо сейчас в одной из лабораторий Биржи, а может, и Мицлаплана, на некого ученого снизошло озарение и он изобрел идеальный тест, выявляющий тело-носитель Миколя.
Она недоверчиво взглянула на него.
— Ты правда так думаешь?
