Поль Уинлоу - Конан и слуги чародея
Конан двинулся вдоль ближайшей стены, вороша острием меча небрежно набросанные груды золотых кувшинов, кубков и чаш, серебряных цепей и ожерелий с самоцветами, царских посохов и жезлов, изукрашенных дивными каменьями латных рукавиц и тому подобного. Кое-какие небольшие, но особо ценные вещицы одна за другой перекочевывали в мешок варвара.
"Хотел бы я знать, кто засветил для меня эти лампы, или же так происходит всякий раз, когда в зал кто-либо входит?" - подумал Конан...
Шаг за шагом он приближался к розовому трону с Размышляющим Хануманом. Мешок киммерийца приятно отяжелел, однако главного, за чем он пробирался сюда, так до сих пор и не нашлось. Поневоле мысли Конана обратилась ко второму предмету, упоминавшемуся Скарфеном - Главному Глазу Ханумана. Бриллиант дивно сиял и искрился, притягивая взгляд; добыча его казалась делом совсем несложным - ковырнешь раз-другой кинжалом... Однако что-то подсказывало Конану, что самые завлекательные возможности на деле, могут оказаться здесь хитроумными западнями; врожденная осторожность варвара на сей раз взяла верх над алчностью. Киммериец твердо решил сперва обшарить, как следует, весь зал и уж потом, если и впрямь ничего не отыщется, попытаться овладеть Главным Глазом.
Он продолжал свой обход. Торопиться было некуда; Конан запретил себе думать о том, что же случилось с Тершей, и вообще, как он будет выбираться отсюда; сперва нужно было найти искомое.
Жемчуга черные, розовые, белые; золото в слитках и в самородках, в монетах; алмазы неограненные, ограненные, светлые, темные; самоцветы алые, зеленоватые, темно-синие, почти черные... Даже в пещере гномов Конан не видывал такого богатства.
Мало-помалу он подходил все ближе и ближе к трону Ханумана Душителя. Переворошенные груды несметных сокровищ оставались позади; заветной статуэтки нигде не было.
Надо сказать, что киммерийцу не слишком-то хотелось подходить вплотную к Черной Ипостаси. Статуи статуям рознь; иные, случается, проявляют куда как удивительную резвость в самый неожиданный момент...
Киммериец закончил перебирать драгоценности в углу подле трона Душителя; повернул голову и под ногами Черного Бога вдруг увидел то, что искал. Вырезанная из зеленого изумруда небольшая фигурка закатилась между мощных ступней Ханумана; и, в отличие от всех прочих вещей в зале, статуэтку покрывал вековой слой сероватой пыли.
Другой на месте киммерийца кинулся бы к вожделенной добыче, забыв обо всем, однако Конан не совершил бы подобной глупости даже в мальчишеские годы. Пыль эта... явно неспроста. Кто-то регулярно вылизывал все огромное подземелье, не исключая и саму статую Ханумана Душителя - а эта фигурка, во-первых, валялась уж слишком не на своем месте; и во вторых - почему к ней никто никогда не прикасался?
Киммериец застыл, размышляя. Казалось бы, что может быть проще протяни руку и возьми! Но, как хорошо известно, бесплатный сыр бывает только в мышеловках.
После минутного раздумья Конан решил не рисковать. Подобрал слиток золота поувесистее, примерился - и не слишком сильно бросил с таким расчетом, чтобы слиток, ударившись в пол перед статуэткой, покатился и выбил бы фигурку из-под ноги зловещего изваяния.
Однако статуэтка даже не дрогнула. Бросать сильнее Конан не хотел из страха повредить фигурку; после еще трех бесплодных попыток он, наконец, решился. Осторожно опустившись на колени, он протянул руку.
Звенящая тишина подземелья внезапно нарушилась хриплым недобрым смешком, раздавшимся прямо над головой киммерийца. Сомнений быть не могло смеялось, оживая, изваяние!
Одним движением Конан оказался на ногах, крепко прижимая к себе левой рукой изумрудную фигурку, а в правой уже сжимая меч. Зловещий смех повторился; Душитель пошевелился на своем роскошном троне и медленно повернул к варвару уродливую голову. Взгляды бога и смертного скрестились; и киммериец едва не вскрикнул от изумления - у глядящего на него в упор изваяния оказались накрепко запавшие в память Конану глаза чародея Кивайдина!
- Ты удивлен, не правда ли? - Каменные челюсти задвигались, однако грудь волшебника оставалась недвижной, словно он не нуждался в воздухе. - В это не так-то просто поверить, а, мой мальчик? Да, что и говорить, розыгрыш оказался неплох и игра доставила мне истинное удовольствие. Если бы только не одно лишь но...
Только теперь Конан увидел, что кисть на правой руке Кивайдина-Ханумана обглодана; белый камень обнажил черные кости; можно было только удивляться, как это не бросилось в глаза варвару раньше. Каменные члены задвигались, распрямляясь, мощное тело поднялось с сидения и Душитель шагнул прямиком к киммерийцу.
- Ты, конечно, хотел бы знать, кто я такой на самом деле, - мерно говорило существо, неспешно двигаясь к отступающему Конану. - Что ж, я скажу тебе это - перед тем, как выдавить из тебя твою жалкую душонку, подобно тому как женщина выжимает грязную тряпку! Так вот, узнай же, червь - я и есть Черная Ипостась! Много, бесконечно много веков пришлось довольствоваться мне жалкой ролью какого-то мага, но теперь все изменилось!
Голос Душителя становился все громче и громче, почти уже переходя в гулкий рев.
- Скоро, очень скоро позабывшие, что такое страх, народы вновь вспомнят обо мне! Вновь на главных площадях городов будут воздвигаться храмы в мою честь и каждый день - слышишь, варвар, каждый день! - на моих алтарях будут трепетать в руках душителей юные девственницы, отдавая свои души - мне! Смертные вспомнят свое место и, валяясь предо мной во прахе, будут умолять взять вместо их жалких душонок души их близких - сестер, невест, дочерей... Легионы верных мне воинов огнем и мечом пройдут всю землю из конца в конец, изгнав прочь презренных служителей иных богов, вроде вашего Митры. И тогда истинный Хозяин - Страх - овладеет всем Сущим, а править его именем буду я, Черный Хануман, Хануман Душитель!
Глаза Бога горели диким желтым огнем, с высунувшихся из пасти клыков сочилась и капала вниз светящаяся изумрудная слюна. Потрясая воздетыми кулаками, он надвигался на киммерийца; Конану ничего не оставалось делать, как шаг за шагом отступать. Вряд ли его меч помог бы остановить ожившего каменного истукана. Варвар взглянул на прижатую к боку статуэтку Размышляющего Ханумана - не оживут ли глаза фигурки, не придаст ли ее взгляд новых сил подобно тому, как случилось в цхестинском храме?.. Однако фигурка оставалась простым куском мертвого изумруда - пусть даже и очень красивого...
Сколько еще смогут они кружить вот так по подземелью, от одной стены к другой? Черный Хануман все увереннее и увереннее теснил варвара в угол; не убыстряя шага, разведя в стороны длинные, неимоверно сильные руки, он шел прямо на Конана и - говорил, говорил, говорил...
