Харлан Эллисон - «Если», 1994 № 09
Стендаль нервничал и переигрывал. Врать он не умел, врал обычно только маме и главному редактору Малюжкину. Но друзья Водограя не ожидали такой наглости и несколько опешили.
— А разве он не здесь? — спросил дискантом толстый Собачко.
— А как вы планируете искать сокровище Вологодского кремля? — игнорируя вопрос, в свою очередь спросил Стендаль.
— Чего? — удивился Водограй, существо подозрительное и жадное.
— Наши друзья приехали сюда за кладом, который спрятали поляки в начале семнадцатого века.
Водограй всем телом медленно развернулся к жуликам.
— Какой клад? — спросил он визгливо, но тем не менее грозно.
— Ах, это тактический прием, — отмахнулся Собачко. — Не обращайте внимания.
— Какой клад, я спрашиваю!
Старый бездельник всю жизнь мечтал отыскать клад. Любая русалка, любой карась в окрестных лесах знали, что Водограй перерыл всю тину в окрестных болотах, надеясь сказочно разбогатеть. Отыскал старую шину, остов зонта, танк времен гражданской войны, случайно потерянный англичанами, неоткрытую банку сгущенки и, говорят, скелет утопившегося помещика Гуля. С зонтиком Водограй почти не расставался, говоря, что ждет дождя. А если дождь начинался, то водяной нырял в воду, а зонтик оставлял снаружи.
— Да погоди ты! — возмутился Собачко. — Не буду же я этому Стендалю рассказывать, что мы озеро в аренду взяли? Что мы тут клуб интересных встреч устраиваем? Так бы он нас сюда повел!
— Спросили бы кого-нибудь другого!
— Спрашивали. Никто не знает, что это за озеро
— Темное.
— Какой еще клуб интересных встреч? — вмешался Стендаль. — Кто с кем будет встречаться?
Не удостоив его ответом, Собачко достал из кармана переносную рацию, вытер ее о рубаху и начал бормотать. Салисов же, малость обсохнув и обнаглев, презрительно глянул на Стендаля:
— Живете в полном отрыве от цивилизации. А в некоторых странах, между прочим, давно укрепилась свободная любовь.
При последних словах в камышах произошло оживление, так как многие русалки уже слышали о свободной любви, но не умели отличать ее от несвободной.
Под влиянием слухов некоторые русалки решили жить по-новому. Были совершены даже две попытки эмиграции — нет, не на соседнее озеро и даже не в реку, а в город Гусляр. А совсем уж глупую русалку Прасковью Филипповну Удалов с тетей Полей выловили у самой станции — она подалась в Америку. Будто там своих русалок нет! А как такой дуре объяснишь, что без регулярного купания в настоящей лесной воде русалки умирают, как птицы в стратосфере?
Слова Салисова падали на благодатную почву. До появления здесь Салисова с Собачко русалки действовали по собственной неумной инициативе. Теперь же появились вожди. И возможности для бунта.
— Ты говори, говори, милок! — закричала из камышей перезревшая в девках русалка Римма.
— Мы пришли дать вам свободу! — закричал Салисов басом. — Теперь каждая русадка получит столько мужчин, сколько пожелает! Уже создано акционерное общество по эксплуатации вашего озера. Теперь, когда мы с вашей помощью обнаружили его и нанесли на карту, сообщили его координаты в область, проходит приватизация озера его трудовым коллективом.
— Каким еще трудовым коллективом? — удивился Стендаль.
— Вы задаете слишком много вопросов, молодой человек, — оборвал его Салисов. — Трудовой коллектив — это наши отечественные русалки, гордость советских лесов и рек.
Из камышей выглядывали глупые хорошенькие русалочьи физиономии.
Блистающий мир приключений и чувственных наслаждений сверкал ожиданием в их зеленых глазах.
— Да вылезайте, вылезайте, — торопил их Салисов. — Покажитесь вашим сопредседателям!
— Девочки! — закричала тетя Поля. — Остановитесь! Честь русалке дается единожды. Лишь раз в жизни можно метать икру. И надо выметать ее так, чтобы не было мучительно больно за пустые хлопоты!
Но ее мало кто слушал.
Из камышей, из прибрежного тростника, а то и прямо из глубины поднимались все новые стройные девичьи фигуры. И вот уже первая из них — известная нам Римма — вышла из воды и замерла по щиколотку в озере, совершенно обнаженная, если не считать занавески длинных волос, прикрывавших правую грудь. Но ее живот и бедра, плавно и изящно покрытые мелкой зеленой чешуей были открыты и предоставлены для всеобщего лицезрения.
Удалов со Стендалем эту чешую не раз видали, к ней привыкли, находя в том свою прелесть. Но Салисов с Собачко были поражены. Пожалуй, им легче было увидеть не обычные девичьи ноги зеленого цвета, а настоящие рыбьи хвосты, как изображалось на средневековых картинках.
— Вот это да! — восторженно закричал Собачко.
— Закройсь! — потребовал Салисов. Однако русалкам закрываться было нечем. Единственная одежда диких русалок — речные водоросли да ночной туман.
Шорох камышей, куда отступили испуганные окриком русалки, был не слышен из-за шума вертолета, который снизился над озером, пустив по нему концентрические волны. Вертолет сместился к берегу и замер у самой земли. Из него выскочил кавалерийского вида человек в милицейской фуражке и розовом аргентинском плаще. Он держал в руках стопку бумаг.
— Это документы! — кричал он, стараясь перекрыть шум вертолета. — До-ку-мен-ты!
Приказывая жестами вертолету убираться, Салисов раскрыл бумаги и принялся проглядывать их.
Вертолет покрутился над озером, отлетел в сторону и завис над соснами.
— Тут мне прислали план местности, утвержденный райисполкомом, — объявил Салисов. — Можете полюбоваться, Стендаль.
Стендаль подошел к Салисову, они стали смотреть на чертеж, а водяной, которому было тоскливо и которого мучили подозрения, постарался вползти на берег, но тело его было таким мягким и скользким, что пришлось оставить его наполовину в воде.
— Видите, что здесь обозначено? — спросил Салисов, указав пальцем на квадрат неподалеку от озера. — Читайте:
— Развалины усадьбы помещика Гуля, — прочел Стендаль.
— Показывайте, где развалины.
— А зачем они вам?
— А затем, что там будет построен нами дом отдыха и развлечений для трудящихся из-за рубежа. Именно в этом культурном заведении, где девушки-русалки получат заодно и среднее образование, они будут плодотворно трудиться и отдыхать.
— Как трудиться? — нехорошее предчувствие охватило Стендаля.
— Они будут оказывать нашим клиентам разного рода услуги, — улыбнулся Собачко. — За валюту.
Тут кусты у берега раздвинулись и оттуда вылетел кипящий справедливым гневом Удалов.
