Клемент Фезандие - Таинственные изобретения доктора Хэкенсоу
— Что же ты делаешь с растаявшими скалами?
— Растаявшее вещество непрерывно поднимается наверх системой ведер. Работа эта будет выполняться автоматически и поэтому рабочие не будут подвергаться никакому риску.
— А как же это не тают ни твои ведра, ни факел?
— Они охлаждаются посредством электричества. Мне некогда сейчас объяснять этот процесс, но уже давно известно, что электрический ток можно использовать не только для согревания, но и для охлаждения. Электричество — удивительная сила! Нет почти ничего невозможного для электричества, если уметь им пользоваться. Но довольно читать лекцию. Рабочие скоро установят атомный бурав. Ты увидишь летящие искры. Я так поставил машину моих лучей, что мы сможем проследить действие атомного факела, когда он будет пробивать себе в скалах дорогу вниз.
Доктор Хэкенсоу и Пеп прождали несколько часов, но, наконец, факел был установлен и пущен в ход.
Интересно было смотреть, с какой быстротой таяла скала под действием раскаленных добела ионизованных частиц. Поток жидкой лавы перегонялся в бадьи при помощи газа — гелия. К счастью, не было необходимости поднимать расплавленную лаву на поверхность земли. Недалеко вверх по колодцу имелся глубокий туннель вбок и в него выливали лаву. Бадьи, бурав и закрытое помещение, в котором находились операторы, были защищены от жара электрическими рефрижераторами. Рабочее помещение снабжалось воздухом из особых резервуаров, так как невозможно было бы дышать вредными газами, которые развивала жара.
Микрофон особого устройства с рядом усилителей доносил до доктора и его ассистентов малейший звук. Микрофон был снабжен приспособлением, которое давало им возможность прислушиваться по желанию или к звукам вращающегося факела, или к шуму лавы, или выключать и тот, и другой звук. Благодаря этому приспособлению, они могли слышать и всевозможные другие, самые слабые шумы. Это была необходимая предосторожность, так как доктор не имел понятия, как глубоко шла «жила», и было бы в высшей степени опасно пробуравить насквозь до пропасти, находящейся внизу.
Не было сомнения, что дальше должна была быть пустота. При пробуравливании скалы раздавалось эхо, точно в пустоте пещеры. Эти звуки напоминали удары в барабан.
Все глубже и глубже уходил факел в недра земли, пока накаливание не стало так сильно, что доктор Хэкенсоу приказал остановить атомную энергию факела.
— По звукам можно судить, что внизу не больше, чем на фут твердой скалы, — сказал он, — а потом мы попадем в открытое пространство. Лучше установить теперь бриллиантовый бурав так, чтобы пробить небольшую дыру в пропасть.
Не успел он сказать, как работа началась. Факел был разъединен и, после охлаждения скалы, маленький бриллиантовый бурав начал пробивать последние несколько дюймов «жилы». Работа подвигалась быстро, как вдруг произошло сильнейшее всасывающее движение воздуха, и бриллиантовый бурав втянуло со свистящим звуком в отверстие. Только втулка не дала бураву провалиться.
— Вот так история! — воскликнул доктор Хэкенсоу. — Там, внизу, местная пустота. Прежде, чем мы сможем сделать что-нибудь другое, мы должны запереть воздух вокруг рабочего помещения. Затем, выпуская этот воздух, будет возможно вытащить бурав и бросить вниз бомбу, чтобы убедиться в глубине пропасти.
Эта работа заняла несколько дней, но, в конце концов, все было готово. Бурав был вынут и, по знаку доктора, Пеп надавила кнопку, после чего в яму упала маленькая бомба.
Все напряженно ожидали. Прошла целая минута, потом другая, третья, и минуты медленно ползли одна за другой. Наконец, когда доктор только что хотел сказать, что бомба, вероятно, почему-либо не взорвалась, — в усилителе ясно раздался звук взрыва.
— Соображаясь с временем, которое было необходимо звуку, чтобы дойти до нас, — воскликнул доктор Хэкенсоу, — эта пропасть должна иметь в глубину более ста миль.
Глава III
— Эта пропасть в сто миль глубиной избавит нас от большой работы, но она же заставит нас немедленно изменить наши планы, — продолжал доктор Хэкенсоу. — Очевидно, в этой пропасти есть частичная пустота и нашим первым шагом будет точное определение степени этой пустоты. К счастью, это будет легко, потому что у меня с собой несколько гейслеровских трубок, так устроенных, что воздух можно по желанию впускать и выкачивать из них. Я открою одну из этих трубок и опущу ее в пропасть. Давление воздуха в пропасти и в трубке скоро сравняется. Пропуская электрический ток через трубку и сравнивая флюоресценцию ее с флюоресценцией второй трубки, в которую я могу впустить воздуху по желанию, пока обе трубки не будут распространять одинаковое количество света, — я узнаю, что разрежение пропасти совершенно тождественно с разрежением во второй трубке.
Опыт был сделан, но когда получились результаты, доктор Хэкенсоу покачал головой.
— Плотность воздуха там, действительно, очень мала, — сказал он. — С одной стороны это, конечно, преимущество, потому что избавит нас от опасности сильного давления воздуха там, внизу. Но с другой стороны, это сделает наш спуск трудным.
— А нельзя ли впустить туда воздух? — спросила Пеп.
— Конечно, и я бы не задумался сделать это, если бы был уверен, что пропасть только в сто миль глубиной. Но я думаю, что она гораздо глубже.
— Но ты ведь сказал, что бомба разорвалась на сто миль под поверхностью!
— Да, это так и было. Но она могла удариться о бок этого колодца или могла разорваться от давления воздуха снизу. Но, чтобы сохранить время, мы сделаем маленький опыт. Электрический аэроплан «Стрела» снабжен съестными запасами на шесть месяцев, а кислородом на три месяца. Поэтому нам нечего опасаться, если мы будем осторожны. Мне нужно будет достать миль двадцать пять легкой, но сильной цепи, прикрепить ее к задней части аэроплана и медленно спуститься на ней вниз, чтобы немножко познакомиться с пропастью. Чтобы помочь делу, я закажу одежду вроде водолазной. Одежда эта будет снабжена присасывающимися сапогами, сделанными по принципу мушиных ног. Присасывание даст возможность ходить вниз по стенам пропасти, не рискуя упасть, так точно, как муха ходит по потолку вверх ногами.
— Ого! — воскликнула Пеп. — Сделай и для меня такие сапоги! Но не будет ли нам трудно держать наше тело вытянутым?
— Нет, — я закажу металлическую сетку, чтобы носить ее под платьем. Тяжесть нашего тела будет, таким образом, поддерживаться не мускулами, а этой сеткой. Конечно, мы не сможем пользоваться этими присасывающимися сапогами, пока в пропасти такой разряженный воздух. Для присасывания необходимо нормальное атмосферное давление. Мы сможем воспользоваться сапогами, только если внизу давление больше, или если я впущу сверху воздух в пропасть.
