Лора Андерсен - Союз времен
Заседание закончилось. Аолла пыталась по цвету крыльев покидавших зал дорнцев понять, какое принято решения, но все были непроницаемо нейтральны и только один нес на своих крыльях цвет торжества. «Уш-ш-ш!», — с горечью подумала Аолла. Он сделал круг, приближаясь к ней. Обычно они избегали друг друга, но сейчас Уш-ш-ш подлетел и посмотрел на нее своими круглыми глазами, теперь совсем зелеными.
— Ты проиграла! — Он сделал еще один круг. — Через две недели все кончится, но я думаю, у тебя больше нет шансов!
— Улетай, Уш-ш-ш. — Аолла изменила цвет крыльев, сделав их почти черными. — Не желаю с тобой разговаривать.
— А напрасно. — Снова торжество в цвете крыльев. — Кто знает, может я смогу помочь? Осталось две недели, очень мало времени, если ты хочешь что-нибудь изменить, — прокричал он, удаляясь.
Аолла ждала Дорна, собираясь выяснить предварительный расклад голосов.
Он вылетел последним, с крыльями, как всегда, черного цвета, и Аолла сразу приблизилась к нему.
— Ничего нельзя сделать, — сразу сказал Дорн, не желая ее мучить неопределенностью.
— Такой большой перевес? — Она всматривалась в цветные полосы, скользящие по его крыльям.
— Слишком большой, чтобы надеяться что-либо изменить за такой короткий срок, — пояснил Дорн. — Я голосовал за помощь, но у меня только два голоса, больше, чем я лично имею, мне не отдать.
— Дорн, только откровенно. — Крылья Аоллы снова стали черными с пробегающими голубыми полосами мольбы. — Уш-ш-ш может повлиять на исход голосования? У него хватит для этого голосов? — Больше всего она боялась обмана.
— Неужели в этом случае ты готова принять его условия? — Красные пятна недоумения на черном основном цвете, расширяясь, заскользили на крыльях Дорна. — Я сейчас подсчитаю. — Он вернулся в зал Совета, застыв перед огромным экраном, на котором менялись цифры, отвечая на его вопрос. — Скорее всего хватит, он многих перетянул на свою сторону, — сказал Дорн, вернувшись.
— Мотивируя это моим безнравственным поведением? — Вопрос был бестактен, и Аолла хорошо это знала.
— Я не имею морального права это обсуждать с тобой, слишком мало мы знаем о чувствах землян. К тому же, у вас другие законы, мне объяснял Линган, хоть я не очень понял его. — Извинение в цвете крыльев: на черном маленькие желтые скользящие точки.
— Я полечу. — Аолла разворачивалась, готовясь вылететь из зала, а Дорн с грустью смотрел на ее крылья: серо-голубой цвет печали со сложным сиреневатым рисунком отчаяния.
Уш-ш-ш почувствовал ее приближение и сразу открыл проем своей огромной, четырехсотметровой сферы. Аолла не была здесь много лет, с того самого дня, как в ее мозгу была обнаружена и уничтожена другая личность, созданная Уш-ш-шем за время их совместной жизни. Она приземлилась на этиу специальную подставку сложной формы.
— Что скажешь? — Уш-ш-ш приземлился напротив нее: в крыльях сдержанный цвет торжества.
— Ты же все знаешь, будешь пытать? — Аолла слегка расправила крылья, не взлетая. — Хочу еще раз выслушать твои условия.
— Очень приятно, наконец, услышать это от тебя, — мягко сказал он, удивив ее. — Простые условия: ты становишься снова моей женой, как и положено, я помогаю тебе. Но главное условие — ты никогда не вернешься на Землю.
— Это невозможно. Как минимум, я должна быть на Земле в наш 409 год для помощи Советникам, — возразила Аолла. — Пойми, иначе мне бессмысленно принимать твои условия, без меня им не справиться.
Уш-ш-ш размышлял, вглядываясь в ее глаза.
— Не врешь. Хорошо, один раз я тебя отпущу. Обещай, что не будешь с ним.
— Мне будет не до этого, Уш-ш-ш, — спокойно сказала Аолла. — Отпусти еще хотя бы раз, попрощаться.
— Нет! — Он сразу взлетел. — Знаю я твои прощания! Уже один раз отпустил! — Уш-ш-ш сел, немного успокоив бег цвета на крыльях.
— Хорошо. — Не стала больше злить его Аолла. — Подробнее, твои условия?
— Сама не понимаешь? — Он уставился на нее своими, сейчас совсем голубыми, глазами. — Я хочу, чтобы еще до повторного голосования мы были вместе. Ты же обманешь иначе, земляне — лживые существа, я уже не раз в этом убеждался. Тогда я тебе помогу. Согласна?
— Хорошо. — Она бы не смотрела на него, но это было невозможно.
— До этого дня ты полетишь со мной в Каньон, и сама, добровольно снимешь свои защитные блоки. Не заставляй меня это снова делать силой, я устал от этого и хочу совсем другого. Пойми еще раз: я хочу получить нормальную жену, а не сумасшедшую калеку, ты должна вести себя хорошо и не злить меня, как ты любишь это делать. Земляне — очень упрямые создания.
— Если ты такого плохого мнения о нас, землянах, зачем тебе я? — Аолла постаралась спросить это мягко. Уш-ш-ш снова взлетел, и по его крыльям разлилась целая какофония цветов, Аолла поняла только, что он и сам не понимает свои чувства.
— Ты — моя жена, — сказал, наконец, Уш-ш-ш, выделяя каждое слово. — Я имею право распоряжаться твоей жизнью. Разве это не так?
— Я столько раз просила развод…
— Никогда. — Он снова взлетел. — Никогда! — повторил Уш-ш-ш, приземляясь. — Так ты принимаешь мои условия или будешь ставить свои? Я ждал много лет этого дня, неужели ты думаешь, я теперь откажусь, когда, наконец, ты в моих руках?
— Я согласна, Уш-ш-ш. — Она испуганно посмотрела, как он взлетел. Только не сегодня, дай еще несколько дней…
— Опять условия! До чего лживое существо, все надеешься вывернуться!
— Нет, уже не надеюсь, — сказала Аолла совершенно спокойно. Страшная правда вдруг дошла до нее, и словно все оборвалось внутри.
Линган всматривался в существо с Дорна, плавно махавшее крыльями на огромном объемном экране. Уже много часов он пытался отговорить Аоллу от этого безумного поступка. Временами Линган испытывал желание позвать Строггорна на помощь, чтобы тот попытался переубедить ее, хотя она сразу попросила не делать этого. Аолла хотела бы видеть Лейлу. Та давно выросла и стала красивой тридцатидевятилетней женщиной, очень похожей на мать, только ее взгляд никогда не был таким жестким. Линган отговорил Аоллу, хорошо представляя, что Лейла все равно не сможет нормально воспринимать ее в дорнском облике, и это прощание, кроме чувства неловкости, ничего не могло им дать. Когда передача закончилась, он еще долго сидел перед темным экраном, не представляя, как все это будет воспринято Строггорном и другими Советниками.
Строггорн молча выслушал Лингана. Он так давно ждал этой страшной развязки, что сначала, казалось, вообще никак не отреагировал на это, и только потом, когда мысль о невозвратной потере превратилась в реальность, почувствовал тяжелую тупую боль. Он еще закончил операцию, хотя ассистент несколько раз поглядывал на него, а потом, вспомнив, заехал к Креилу домой, чтобы сделать тому обезболивание. Строггорн действовал автоматически. Даже с закрытыми глазами он бы безошибочно нашел точки пси-входов на теле Креила, столько раз пришлось ему делать это. Они молчали, слишком много лет зная друг друга, чтобы сейчас задавать вопросы.
