Евгений Кривенко - Окликни меня среди теней
– Без понятия, - солгал он, снова делая глоток и снова не ощущая вкуса.
Жаль - пиво хорошее, и никакого удовольствия. Глаза адаптировались к полутьме, и лица стали видны отчетливее - белые и одинаковые. Он попытался рассмотреть, что под лицами, но те словно плавали в воздухе. Впрочем, он знал, что не увидит ни одежды, ни оружия в руках, ни самих рук.
Лицо посередине искривилось в усмешке:
– Это плохо. Тогда ты умрешь.
Он облизнулся, от горечи пива вдруг затошнило.
– Послушайте, я и вправду ничего не знаю. Зачем меня убивать?
Словно черная пиявка проползла по лицу слева:
– Неужели ты думал, что скроешься от нас в этой паршивой Америке?
– Ничего я не думал. - Он отхлебнул вновь и наконец-то почувствовал вкус, но это был горький вкус бессильной ярости. - Я не крыса, чтобы от вас бегать.
– Остаток жизни можешь побыть котом, - ухмыльнулось лицо справа. - Понежиться в собственной вилле на берегу моря. Трех юных таиландок для услуг тебе хватит? Они будут хорошо обучены.
Усмехнулись и двое других. Ухмылки плавали в темноте, словно три Чеширских кота собрались в комнате.
– Ты знаешь цену, - у лица посередине рот смыкался и размыкался как черная щель. - Мы даем тебе время подумать. Если не скажешь, умрешь и ты, и твой спутник.
– Он тут ни при чем. - Хриплый голос прозвучал со стороны, словно говорил кто-то другой.
– Неважно. Это заставит тебя лучше все взвесить. И не вздумай бежать или обратиться в полицию. Попадешь в такое место, где каждый день будешь молить о смерти, но она придет не скоро. А теперь до свидания.
Он не почувствовал ничего, но вдруг оказался лежащим на полу и недопитое пиво текло по руке. Потом опустилась тьма…
Русов поглядел, как удаляется такси с Сирином, и с вздохом открыл дверь.
Джанет оторвалась от телевизора и глянула с подозрением, но смирный вид Русова ее успокоил - даже поднялась и поставила на стол горячую пиццу.
– Как Майкл? - осведомился Грегори.
Русов прожевал кусок пирога с сыром, вкусную штуку придумали американцы.
– Тоскует, - вздохнул он. - Совестно, что самолет угнал.
Грегори на это ничего не сказал.
В пятницу был короткий рабочий день, и Русов впервые получил зарплату, но не наличными, как в России, а чеком. За восемь дней заработал сорок тысяч долларов, из них три тысячи ушло на федеральный налог, и еще пять составил налог Территории Ил-Оу.
Джанет отвезла Русова в банк, где миловидная девушка выдала пластиковую карточку и объяснила, как ею пользоваться: вставить в щель кассового аппарата рядом с окошком, где появлялась цена, и сказать какую-нибудь фразу, достаточно было просто разговаривать с продавцом.
– Если потеряете карточку, звоните, - кокетливо улыбнулась девушка. - Есть такие умельцы, синтезируют ваш голос на компьютере и снимут денежки через банкомат. Дополнительную защиту не хотите?
Русов отмахнулся: какие у него деньги? А Джанет воспользовалась случаем, перевела на свою карточку долг Русова за туфли, парикмахерскую и то, что давала на мелкие расходы.
Русову стало неприятно, как скрупулёзно она все подсчитала. Вспомнились слова Сирина о прижимистости американцев. В машине спросил:
– Я заметил, что многие все равно расплачиваются наличными. Почему?
Джанет встряхнула кудрями:
– В мелких магазинах и барах владельцы предпочитают наличные деньги, так легче уходить от налогов.
Подозрительно глянула на Русова, тот улыбнулся - эка невидаль, а Джанет продолжала:
– Теперь у тебя появились деньги, так что можешь съехать от нас. Снять квартиру или комнату.
Русов растерянно поглядел на нее, об этом не думал.
– Наверное, Грегори будет скучно, - промямлил он. - Мы даже не поговорили, как следует.
– Ему не привыкать, - пожала плечами Джанет. - И так целые дни проводит один.
– Вот я к этому не привык. - Русов вспомнил их переполненный дом в Кандале, и ему стало неловко: почему он обвиняет Джанет в прижимистости? Наверное, все хозяйство на ней.
Он вдруг спросил:
– А можно я буду снимать комнату у вас? Сколько это будет стоить?
Джанет на миг отвлеклась от дороги, в глазах промелькнула растерянность.
– Сорок тысяч, - немного погодя сказала она. - Со столом. В месяц.
Возле дома стоял небольшой фургон, с веранды помахал бородатый мужчина.
– Да это же Болдуин! - вырвалось у Русова. - Я и забыл, что мы на охоту едем.
Он обрадовался, что в лесу отдохнет от сложностей американской жизни.
Джанет поджала губы, а Русов оживленно спросил:
– У Грегори не найдется старых джинсов и куртки? А то у меня кроме тренировочного костюма ничего нет.
Джанет нехотя пошла в дом, а Болдуин стиснул руку Русова и поинтересовался: как дела?
Русов сказал, что все прекрасно, в отличие от Сирина привык к американским приветствиям.
– Обедать не будем! - заявил Болдуин. - Ехать пять часов, до самых Аппалачей, перекусим по дороге. Я захватил провизию. И оружие для тебя припас, потренируешься. Палатка, спальники - все есть. Переодевайся и в путь.
Джанет отыскала для Русова старые джинсы Грегори (оказались чуть велики) и куртку. Русов сунул в рюкзак свой тренировочный костюм, наскоро попрощался с Грегори и сел в кабину.
Они поехали.
Обедали вдвоем, скучно как раньше.
– Юджин спрашивал, не сдадим ли ему комнату, - вспомнила она. - Не хочет съезжать, не прочь поболтать с тобой. Я запросила сорок тысяч в месяц, с готовкой.
– Не много? - покачал головой дядя. - Хотя поступай, как знаешь. А мне любопытно поговорить с ним, странная это история.
Она убрала посуду в моечную машину, но не уселась перед телевизором: вечно эти военные фильмы, и что их обожает дядя?
Поднялась наверх и села в кресло-качалку возле окна. Багряный глянец лег на листву дубов, угольками зарделись цветы внизу. Она покачивалась, глядя как сумрак, а потом темнота затопляет красные огоньки.
Когда мерцание из окон первого этажа погасло, переоделась в ночную рубашку и легла в постель.
По привычке перебрала в памяти события дня. Вспомнила, как глядела на русского Сильвия в банке - чересчур кокетливо. Он стал лучше выглядеть, вот что значит прическа. В парикмахерской смотрелся даже элегантно: пробор в волосах, журнал «Тайм» в руках - это надо же, не «Плейбой», а «Тайм»! Уже не тот растерянный юнец в мятых штанах, каким увидела на ступенях мэрии.
Постепенно она задремала. И увидела сон.
Первый из странных снов…
Он идет босая по снегу, и тот удивительно теплый - ласково касается ступней. Над головой голубое небо, а в нем красивое золотое солнце.
