Марина Казанцева - Рушара
На сибиан очень подействовала та новость, что легендарный Белый Монк оказался одной с ними крови.
— Хорошо. — произнёс медленно капитан. — я прикажу приспустить паруса. Но мы опоздаем только на день, не более.
Он вышел вместе с остальными и оставил гостей в обществе монки.
— Ты веришь, что можешь что-то сделать? — нарушила молчание Наяна. Её побледневшее лицо лучше всяких слов выдавало, что она думает о плане Аргентора.
— Синнита не зря велел передать нам эту весть. Я чувствую, что должен быть там. — ответил он.
— Да, я знаю. — горько проронила она. — Ты всегда это чувствуешь. Только это не сон. Попав в переплавку, ты уже не проснёшься.
— Зачем же мы тут, зачем пророчества назвали нас Героями? Мы выбрали судьбу, когда решились пройти в портал. — ответил он, и по его отвлечённому взгляду она поняла, что он уже мысленно на Рорсеваане, спасает Синниту. Он весь в этом, всё тот же Ланселот.
Он вышел, а Наяна осталась сидеть. Молчащая дотоле монка посмотрела на неё и проворковала:
— «Его место в переплавке Рушера, у места Силы сибианов.»
И заплакала:
— Белый Монк Синнита. В переплавке Рушера…
* * *— Сибианы прибыли с опозданием. — торжественно доложил Муаренс Главному Стратегу. Раньше, когда Синкрет был надзирателем за расой мореплавателей и сам осуществлял наказание, он всегда делал это охотно и искал малейший предлог в законе Рушары. Теперь же, когда синкретов отстранили от непосредственного контакта с расами, и Рушер всю ответственность возложил на Морриса, Синкрет с ехидством наблюдал, как будет выворачиваться тот в случае нарушения закона. Закон суров и однозначен: за опоздание полагается казнь капитана. А Моррис, с готовностью приняв высокую должность Главного Стратега Рушары, не подумал, что к ней прилагается не только хитрость, но и твёрдость. Теперь Муаренс, отстранённый от своих непосредственных обязанностей и отданный вместе с остальными под руководство Морриса, с любопытством ждал, как тот вывернется из ситуации.
Моррис так и не разобрался в его характере — Синкреты были для него загадкой. Твари одновременно тупые и хитрые, жестокие и надменные. Но они всецело преданы Владыке. Разумность их — спорный вопрос.
Прибытия сибианов ожидали ещё вчера, и Моррис надеялся, что всё пройдёт гладко. Он следил через всевидящее озеро за продвижением флотилии, везущей груз — не было никаких причин для опоздания. Но вот факт — они задержались на день. И это лишний гол в ворота Морриса, вот отчего Синкрет так рад.
Габриэл вышел на платформу. Там, у парапета обычно проводил свои свободные часы Синнита. Он и сейчас смотрел на Сиварус.
При виде сибиана Моррис всякий раз испытывал томительное чувство неловкости — казалось, что пророк легко читает в его душе. За все дни с момента пленения Синнита не сказал Габриэлу ни слова, ни разу не взглянул в его сторону. Ни жестом, ни взглядом не выразил ни малейшего осуждения. Он вообще вёл себя так, словно ему не грозит никакая опасность, и Моррис уже начал надеяться, что это в самом деле так. Несколько раз Рушер призывал пророка к себе, тогда Синнита без поспешности повиновался. Но все беседы сводились к одному: пока видение себя не открыло. Синнита был вежлив и сдержан, Владыка едва скрывал раздражение. Но ничего худшего пока не случилось.
Заглянув через край парапета, Моррис увидел подплывающую к основанию горы флотилию. С огромной высоты сто длинных суден, соединённых меж собой гибкими мостиками, казались занятной игрушкой. Едва различимы люди на светлом дереве палуб, они суетились, сворачивая паруса и вытаскивая из трюмов груз. Теперь до Морриса вдруг дошло, отчего Синнита все дни проводил у парапета, глядя на Сиварус — он ждал прибытия соотечественников. И вот они опоздали, теперь капитана накажут. Сначала будет суд, который, как уже понял Моррис, есть полная формальность, поскольку исход предрешён. Муаренс говорил, что капитанов за такое дело отправляют в переплавку. Моррис не видел переплавки и не знал, что это такое. Но догадывался, что ничего приятного в этом нет. Он уже убедился — Рушер садист.
— Ну что им стоило поторопиться? — с досадой проговорил Моррис.
Пророк был выше Морриса на полголовы. Он повернул к нему своё бесстрастное лицо и посмотрел на Стратега сверху вниз — впервые за всё время. Пророк был прекрасно осведомлён об участии Морриса в его поимке — Рушер в первый же день с удовольствием раскрыл перед пленником хитроумную комбинацию, при помощи которой его выманили из убежища, и глумливо поведал о роли своего нового слуги в этом деле. Но сибианы слишком высокомерны, чтобы выражать своё отношение ко всякого рода интригам. Синнита не удостоил Стратега даже презрения.
Если честно сказать, Моррису было жаль Синниту. Уж больно он хорош. Моррис вообще не думал, что так получится — он ждал, что поймают белого примата. Также жаль было и капитана. Рушер, козявка этакая, не может найти общий язык с такой расой! Дались ему эти мерцающие урзои, которых и без того во дворце завались. Они бегают, путаются под ногами с дурацким писком, гадят по углам и всё время дохнут без ухода. Сибианы их старательно выхаживают, откармливают, вычёсывают, а тут кто будет за ними бегать?
— Я попробую уговорить Владыку не казнить капитана. — пробормотал Моррис, сам не зная зачем — оправдаться, что ли, хотел перед пророком? Как будто он в самом деле виноват в опоздании флотилии!
Синнита опять повернул к нему лицо и ничего не ответил, только посмотрел своими яркими глазами. До чего же эффектен! Похож на памятник самому себе. Рушер, дурак, не вздумай его бросить в переплавку, а то вся планета восстанет!
Часть платформы отделилась и начала спуск вниз, как лифт. Спустя некоторое время она вернулась обратно, нагруженная множеством тюков, корзин, ящиков. Так доставлялись на борт дворца продукты, дань и всё прочее. Дворцовая прислуга — мелкие и нестрашные синкреты — торопливо разгружали лифт для следующей отправки. Послышалось мелодичное чириканье этих несносных мерцающих урзоев. Клетки с новой сотней дорогостоящих зверьков относили в сторону и небрежно ставили одну на другую, даже роняли. Пугливые зверьки жалобно пищали.
Платформа снова ушла вниз, и вот с очередной партией груза поднялся капитан флотилии. Он ответит перед Рушером за опоздание. Стражники встретили его, грубо схватили за руки и потащили во дворец.
— Ну-ну, потише там! — прикрикнул на них Моррис — его раздражала эта тупая агрессия. Его послушались — всё же приближённый Рушера. И Моррис с довольным видом повернулся к сибиану: властью Главного стратега он всё же наводил тут порядок.
