Unknown - Реактор Жизни (СИ)
Капсула открылась, и Нина бросилась к Виктору, пощупала пульс. Пульс был, но что-то было не так, скорее, не пульс, вибрировало всё тело, и оно было очень горячее. Так прошло ещё минут пять, и тело стало остывать, настраивался пульс. Виктор открыл рот и с жадностью вздохнул.
— Дышит, дышит, дышит!.. – Нина дышала вместе с ним, будто помогала, сердце у неё бешено стучало.
— Уже и не понять, с кем проводили опыт, с тобой или со мной…
Нина вздрогнула, дико посмотрела на него.
— Хоть бы лицо вытерла, - опять тихо Виктор произнёс.
— Я сейчас, сейчас, - быстро встала, взяла тряпочку и стала обтирать ему лицо.
Виктор был какой-то безучастный, но, главное, живой.
— Ты можешь встать?
— Да, только ещё немного полежу.
— Расскажешь, что чувствовал?
— Да, потом. Помоги подняться.
Нина помогла, и стали тихонько в душевую пробираться.
Помывшись в душе, Виктор не менялся, было очень холодно, его трясло мелким ознобом.
— Сколько времени?.. – спросил у Нины.
— Три часа.
— Помоги одеться, что-то вроде заболел я.
Нина и так одеться помогала. Когда оделись, опустился в кресло, опять спросил:
— Сколько времени?..
— Пять минут четвёртого. Ты не помнишь, что спрашивал уже?
— Не помню-у… опять забыл. Сколько, ты сказала?
— Пять минут.
Жалобно на Нину посмотрел:
— Что-то плохо, мне бы домой?..
Нина засуетилась, поняла, что сейчас, действительно, для него самое лучшее в родную атмосферу дома.
— Сейчас, Витя, я машину у Александра Николаевича попрошу, домой поедем. Ты скажи, хоть помнишь что-нибудь?
Всё помню, здесь не помню, предыдущее мгновение из памяти уходит, закрывается объёмом информации… Домой хочу-у, - Виктор весь дрожал и чуть не плакал, слёзы сами катились по щекам.
Глава-9
Дома Виктор успокоился сначала, Нина поставила ему жаропонижающий укол, укрыла тёплым одеялом. Он бредил, и что-то понять в его бессвязной речи было невозможно. Иногда сознание просветлялось, он открывал глаза и, не моргая, смотрел куда-то в потолок. Нина подходила и садилась рядом молча. Решила, что если что-то сказать захочет, скажет, но он молчал. Вдруг опять поднималась температура, и Виктор сознание терял.
В очередной период просветления, Виктор, наконец, заговорил:
— Нина!.. – посмотрел осознанно, - что со мной?
— Ничего страшного, Витя, ты поправишься. – Слёз не могла сдержать, на грудь ему упала, - поправляйся, милый мой.
По признакам всё говорило об обратном, температура падала иногда до тридцати пяти, или поднималась до сорок двух градусов. Ни один человек выдержать не сможет такие перепады, сердце не выдержит, да и не только сердце, весь организм.
Виктор погладил её по голове:
— Не плач, всё прекрасно будет. Ты не представляешь даже, что произошло. Мне умирать сейчас никак нельзя. Ты мне просто объясни, что происходит.
— Температура скачет от сорока двух и до тридцати пяти, словом, не тот, не тот предел недопустим для жизни, так и пульс, от тридцати до ста двадцати и больше. Думаю – это давление скачет. Но я пойму. Витя, ты расскажи, что чувствуешь, чтобы я могла понять.
— То в жар, то в холод, то камнем чувствую себя, то не чувствую совсем. Ты прости меня, что втянул тебя во всё это, - он торопился всё сказать, понимая, что вот-вот сознание потеряет, - и вот что ещё, ты должна уйти от меня.
— Как это, уйти?.. – Нина не поняла.
— Вдруг помру, обвинить могут тебя.
— Я же врач, Витя, как ты, вообще, смеешь говорить такое?.. бросить больного умирать?.. Даже то, что я клятву давала, не позволяет мне уйти, а тут с тобой такое…
— Всё равно, сделать ничего не сможешь, тут только на авось – выберусь, не выберусь. – Улыбнулся, - ты вот что, сходи, сорви ромашку.
— Зачем?
— Будешь сидеть, и гадать на ромашке – «любит - не любит»… ой, не так, «поправится – не поправится» - даже засмеяться попытался.
Нина возмутилась:
— Ещё шутит… но это хорошо, рассказывай лучше о своём состоянии, просто говори…
— Образы в сознании, сотни тысяч и хаотически, кажется всё, что было, есть и будет, все события-а, всё.
—Что ещё?
— Я чувствую себя, то холодным камнем или океаном, то солнцем, то звездой, планетой, то букашкой, то животным. Всё бы ничего, только всё это хаотически и всё в моём теле, в каждой клетке рвётся к проявлению, разбрасывает в бесконечность, будто с живого сдирают кожу. Я пытаюсь за что-то ухватиться, чтоб не помереть, за домашнее, родное… вот и сейчас-с… - Виктор замолчал, глаза стали туманом закрываться, он терял сознание. Крупные капли пота выступили на всём теле.
Нина понимала, что ему сейчас надо много пить. Подала ему воды, он жадно выпил. Вода сразу, будто испарялась, выходила из тела в виде крупных капель пота. Сначала капли были матово-голубые, но заметила, что они светлеют. Последний раз некоторые капельки блестели бриллиантом, как капельки росы. А это уже знак хороший, хуже становится, когда жар поднимается, и он будто превращается в огненную сферу, даже визуально.
Вспомнила, как он сказал перед опытом ещё – «Я чувствую тебя, будто внутри тебя»… Вот как может она ему помочь!.. Разделась полностью, его раздела, легла к нему под одеяло, крепко, крепко обняла, прижалась плотно телом. В следующее мгновение мокрой стала с головы до ног, и сама покрылась потом, но холодным потом, не горячим. Ей стало очень холодно, но Виктор успокаиваться стал, через несколько минут успокоился совсем, даже заснул, дыхание выровнялось, появилась безмятежность на лице. Глаза у Нины закрывались, клонило в сон, она не стала сопротивляться. Мелькнула мысль – кризис прошёл, чувствовала его внутри себя, как дитя во чреве.
Проснулась Нина от пристального взгляда. Пыталась вспомнить, где она и кто, вообще. Вспомнила, глаза открыла, увидела… Виктор не лежал, сидел, одеялом нежно укрывал её и смотрел, будто пытался её лицо запомнить, её глаза, нос, губы, каждую родинку, морщинку, румянец на щеках. Увидел, что она проснулась, улыбнулся, чмокнул в губы.
— Сон видела, как я родила, - тихо сказала Нина.
— И кто родился? – спросил Виктор.
— Дивное дитя!.. но не это главное, а то, что это богатырь из русских сказок.
— Почему решила так?
— Рос он не по дням, а по часам.
Виктор улыбнулся:
— Спасибо тебе, любимая!.. – поправил одеяло, - ты не вставай, я что-нибудь кушать приготовлю, за тобой приду.
— А сколько время?
— Три часа, - увидел её недоумение, - утра.
Нина поняла, что они проспали часов восемь.
— Как чувствуешь себя?
— Как только что родился, а ты?
Нина улыбнулась.
— Как только что родила – засмеялись оба.
— Тогда тебе сегодня нельзя на работу, после родов положен отпуск.
