Джон Уиндем - Миры Джона Уиндема, том 2
Может, это ложная тревога, но если беда нагрянет, ты Дэвид, за них отвечаешь. Ты отвечаешь за то, чтобы Петру не допрашивали — любой ценой. Если тебе придется кого-то убить, чтобы, спасти ее, — убей! Дашь им повод так они, не задумываясь, убьют нас. Не забывай: если нас раскроют, то постараются уничтожить — немедленно.
Если же произойдет худшее и ты не сможешь увезти Петру, лучше убить ее, чем отдать им в руки, чтобы ее искалечили и выкинули в Окраины. Смерть будет куда милосерднее. Ты понял? Все согласны?
Все согласились. Я представил себе маленькую девочку, искалеченную, израненную, брошенную нагишом в Окраины, — и тоже согласился.
— Что ж, прекрасно, а пока было бы неплохо, если бы вы подготовились к побегу.
Сейчас трудно сказать, могли ли мы тогда поступить иначе. Стоило любому из нас сделать один ложный шаг — и плохо пришлось бы всем. К несчастью, мы получили сведения о расследовании лишь теперь, а не двумя днями раньше…
ГЛАВА 12
После общего совещания и разъяснений Майкла угроза разоблачения стала казаться мне куда более реальной и близкой, чем после разговора с дядей Акселем. Я наконец осознал, что в какой-то день мы все окажемся перед необходимостью спасаться бегством.
Я знал, что в последний год беспокойство Майкла неустанно росло. Словно он чувствовал, что у нас остается все меньше времени. Теперь и мне передалось его ощущение. Прежде чем лечь спать, я даже сделал кое-какие приготовления. То есть приготовил лук со стрелами, нашел мешок и положил в него хлеба и сыра. Еще я решил назавтра упаковать запасную одежду и обувь, да мало ли что может понадобиться. Нужно собрать одежду для Петры, одеяла, сосуд с пресной водой, огниво…
Я заснул, продолжая составлять список нужных вещей…
Прошло не больше трех часов, и я проснулся оттого, что открылась моя дверь. Луны не было, но ночь стояла звездная, и я рассмотрел маленькую фигурку в белой ночной рубашке.
— Дэвид, тебя Розалинда зовет… Но Розалинда уже ворвалась сама:
— Дэвид, нужно бежать! Сейчас же — арестовали Салли и Кэтрин!..
Ее вытеснил Марк:
— Поторопитесь, пока есть время! Они все подготовили заранее. Наверняка уже отправлен отряд и за вами, бегите!
— Жду тебя у холма, скорее! — добавила Розалинда. Я тихо шепнул Петре:
— Надевай комбинезон, и тихо!
Она, очевидно, не поняла наших быстрых мыслей, но уловила ощущение опасности и исчезла, выскользнув в коридор.
Я быстро натянул одежду, скатал в рулон одеяло, нашарил в темноте лук со стрелами, мешок и пошел к двери.
Петра уже почти оделась. Я выхватил из ящика комода кое-какую одежду, завернул все в одеяло.
— Не обувайся, — шепнул я, — иди на цыпочках, как кошка!
Выбравшись во двор, мы обулись. Петра собралась что-то спросить, но я приложил палец к губам и послал ей мыслеобраз Шебы, нашей черной кобылы. Сестра кивнула, и мы осторожно прокрались по двору. Я открыл дверь конюшни и тут раздался какой-то звук.
— Кони, — шепнула Петра.
Топот коней — но пока на расстоянии.
У меня уже не было времени искать седло и упряжь. Шебы, мы вывели кобылу на поводу, я влез с поклажей, а Петра устроилась сзади, обхватив меня руками. Мы бесшумно выскользнули со двора через дальний выход и помчались к реке, а топот копыт все приближался.
— Ты уже тут? — спросил я Розалинду.
— Десять минут как! — ответила она. — У меня-то все было готово, а вот тебя мы никак не могли добудиться Хорошо хоть Петра проснулась.
Петра уловила упоминание о себе и возбужденно вмешалась — у нас будто искры из глаз посыпались.
— Потише, милая, потише! — попросила Розалинда. Мы тебе потом все расскажем. — Она помолчала, приходя в себя, потом позвала: — Салли? Кэтрин?
Они хором отозвались:
— Нас везут к инспектору. Мы ничего не понимаем правильно?
Майкл и Розалинда согласились.
— Нам лучше отключиться от вас, — продолжала Салли. Легче будет изображать нормальных, так что не старайтесь нас услышать.
— Хорошо, но мы постоянно готовы принять вас, — сказала мысленно Розалинда. — Передавайте, если нужно. Она переключилась на меня: — Скорее, Дэвид, на ферме уже горит свет!
— Мы близко, да и они сразу не поймут, куда мы уехали в темноте.
— Но конюшня-то теплая, сразу догадаются, что вы сбежали.
Я оглянулся. Видно было освещенное окно и фонарь раскачивавшийся в чьей-то руке. До нас даже донесся мужской голос, звавший кого-то. Я понукал Шебу, пока мы не добрались до брода, затем до мельницы. Мимо нее мы проехали шагом чтобы никого не разбудить. Вдоль стены бегала на цепи собака, но она не залаяла на нас. Вскоре я уловил облегчение, испытанное Розалиндой. Она была уже совсем близко.
А вот и она, там, под деревьями у Дороги. Ее уже видно — а рядом кони-гиганты! На них были навьючены большие плетеные корзины, в одной из которых стояла Розалинда, держа наготове свой лук.
Я подъехал поближе, и она склонилась, чтобы рассмотреть, с чем я явился.
— Давай сюда одеяла. А в мешке что? Я ответил, и она с упреком спросила:
— Это все?!
— Я же спешил, — оправдывался я. Она уложила одеяла на планку, соединявшую корзины, я поднял Петру, и Розалинда усадила ее на коня.
— Давайте-ка сядем вместе, — велела Розалинда. — Влезай в другую корзину, при нужде можешь стрелять левой рукой.
Она спустила короткую лесенку, и я вскарабкался на коня. Шеба тут же побрела домой. Розалинда свернула плетеную лесенку, тряхнула вожжами, и не успел я усесться, как мы уже двинулись в путь. Второй конь шел рядом.
Мы двигались, то и дело пересекая ручьи, петляли по дороге, и я сообразил, что Розалинда продумала дорогу, стараясь запутать наши следы. Я, видимо, механически передал ей эту мысль, потому что она холодно ответила:
— Жаль, что ты не догадался немного подумать, прежде чем уснуть.
— Хотел все сделать завтра, — запротестовал я. — Не похоже было, что нам придется бежать так сразу…
— Ну конечно, а когда я попыталась посоветоваться с тобой, оказалось, что ты спишь как свинья! Мы с мамой целых два часа упаковывались да еще втаскивали корзины на коней, а ты спал!
— С мамой?! — потрясенно переспросил я. — Она знала?
— По-моему, догадывалась… но никогда ничего не говорила. Вечером я сказала ей, что, возможно, уеду. Она заплакала, но не удивилась, не спорила и не пыталась меня разубедить. Похоже, она давно решила помочь мне в случае чего — вот и помогла.
Я не мог и представить себе, чтобы моя мать сделала то же самое для нас с, Петрой. Но все же она плакала, когда отец выгнал тетю Гарриет. А тетя Гарриет ради ребенка готова была нарушить закон. И мать Софи… Интересно, сколько же у нас матерей, закрывающих глаза на Нарушения закона о Чистоте? И будет ли моя мать радоваться или печалиться, если мы с Петрой спасемся?..
