Сергей Семенов - Кондор
– Вот и замечательно, – обрадовался Артем. – Я совершенно не собираюсь становиться кем-то другим. Я себе нравлюсь таким, какой я есть. Мне симпатично это измерение, и я совершенно не собираюсь его покидать. Мне нравится и моя работа, и брата в больнице надо проведать, а еще, совсем недавно, я познакомился с чудесной девушкой, с которой собираюсь провести остаток жизни, так что спасибо за разъяснения, но теперь я попросил бы тебя удалиться и передать своим охотникам, что я для них опасности не представляю и махать перед моим носом мечами больше не надо. Я буду тише воды, ниже травы, и никто никогда не узнает вашего секрета. До свидания.
– Нападавшие не были агентами СКОП. Я вообще не имею представления, кто они. Очевидно, какой-то «доброжелатель» решил воспользоваться ситуацией и устранить тебя, пока ты беспомощен. Жаль, что ты не в состоянии вспомнить, кто бы это мог быть.
– Прекрасно, что я ничего не помню. И не хочу вспоминать. Разбирайтесь с этим сами, вы ведь в своем СКОП занимаетесь именно этим – предотвращаете беспредел в иных мирах, устроенный вашими соплеменниками. Вот и занимайтесь. А я, с вашего позволения, проживу остаток жизни в счастливом неведении. Еще раз до свидания. Нет, лучше прощай!
– А что насчет тела? – как-то мрачновато поинтересовался Кирик.
– А что тело? Оно мне нравится, – еще не понимая, куда клонит гость, весело отозвался Артем.
– Но это НЕ ТВОЕ тело.
– То есть? Как «не мое»?! – чувствуя, как сами собой округляются его глаза, спросил Артем.
– Ты разве забыл о слиянии? Теперь у тебя тело Кондората Ару.
– Стоп, стоп, стоп. – Артем погрозил Кирику пальцем, предчувствуя нехорошее. – Ты только что говорил, что я пожрал ту половину Ару, которая досталась мне. Разве не так?
– Я говорил про сознание, но ничего про тело, – ответил Кирик. – Разум беспомощен перед дерапсатией, однако тело баскопа из-за своей специфики способно к восстановлению даже в дерапсатированном виде. В итоге за несколько дней, первые из которых, как ты мог заметить, самые тяжелые, оно полностью поглотило тело Артема Ливагина, используя его биомассу как строительный материал для воссоздания своей прежней структуры. Теперь ты – Артем в теле Кондората. То же случилось и с князем Игреем. Вы оба за несколько дней пережили такую мощную трансмутацию, которая нашим генетикам может только сниться. Подобное возможно лишь при дерапсатии.
– Так вот почему я чуть в реанимацию не угодил, – догадался Артем.
– Трансмутация подобного типа несет в себе целый калейдоскоп неприятных ощущений и всегда сопровождается резким повышением температуры тела, достигающей в отдельных случаях пятидесяти градусов. Естественно, обычный человек при такой температуре не выживает. Что спасает дерапсатиков, неизвестно. Кстати, к твоему сведению, в ходе трансмутации выживают далеко не все.
– Значит, мне повезло, надо полагать?
– Еще бы.
– И со многими случалась дерапсатия?
– До того как наши ученые разработали систему сканирования измерений на предмет обнаружения синхронов, подобное случалось с каждым пятым рано или поздно. Теперь опасность сведена до минимума, необходимо лишь дать запрос в информационный центр СКОП и получить ответ о результатах сканирования. Я уже говорил о специальной карте ограничений. Почему ты поступил так опрометчиво, остается только гадать. Тебе же было запрещено соваться в 72296.
– Значит, были на то причины, – не понимая, почему он оправдывается, ответил Артем.
– Боевой агент не может позволить себе ошибки. Как ты заметил, они слишком дорого ему обходятся, – заметил в свою очередь Кирик. – И его синхронам.
– Да, веселого мало. Ну хорошо. Теперь у меня натренированное супертело моего синхрона и новая стрижка. А дальше? Что ты вообще хочешь от меня? Я согласен с тобой только в одном – я не тот, кем был раньше. Я не баскоп и вам бесполезен. А если хотите вернуть тело – фигушки! Пусть оно не мое, но без него мне будет как-то очень неуютно. Поэтому оставьте меня в покое.
– К сожалению, не могу. Твое тело – собственность СКОП, и с этим ничего не поделаешь. Но это мелочи… Важно другое. Непонятно почему, но приказ разыскать тебя я получил не из базы контроля СКОП, а из СВБИ – Службы Внешней Безопасности Ишрара. Они очень хотят вернуть тебя живым и невредимым. СВБИ, приятель! Что ты натворил – разберешься на месте.
– Что такое Ишрар? – спросил Артем.
– Совет Десяти Мудрейших, возглавляемый Высшим советником, который утверждает решения. Верховная власть в Лиитании. Теперь понимаешь, как тебя зацепили?
– Никуда я не полечу, – по-настоящему испуганно запротестовал Артем, которому не очень хотелось покидать родной мир, да еще отвечать за прегрешения своего взбалмошного синхрона перед Службой Внешней Безопасности. СВБИ почему-то ассоциировалось у него с родным ФСБ. Или даже, скорее, с легендарным КГБ.
– Полетишь, – с уверенностью проговорил Кирик.
– А что вы сделаете, похитите меня?
– Нет. Ты и сам сделаешь все необходимое.
– С чего бы это?
– Потому что грядет Четвертая аномалия Спектра, и если ты не сделаешь того, что я скажу тебе, ты умрешь. Умрешь в течение ближайших сорока восьми часов. – Кирик злорадно улыбнулся, отчего Артему стало нехорошо. – Ну как, привлек я твое внимание?
– Думаю, да, – обреченно согласился Артем и приготовился слушать, что еще он не знает о себе. Оказалось, не знает он еще очень многого.
12
Огонь… боль… жар…
Вспышка света, еще одна…
Сознание возвращалось медленно, принося с собой невыносимую боль. Откуда-то из темной бездны приближавшейся реальности доносились голоса. Скрипучие, глухие, совершенно непохожие на голоса людей. Или, быть может, эти звуки порождены его агонизирующим мозгом? Кондор не разбирал слов – в ушах стоял гул, словно голову опустили под воду. Но вот он различил звук приближающихся шагов и тихий шелест. Как будто кто-то машет крыльями… Птица? Гигантская летучая мышь? Дракон? Или просто стервятники слетелись на поле брани отведать мертвечины?
Но он ведь не мертв! Не мертв! Или он ошибается? Откуда ему знать, как чувствует себя мертвец, лежащий среди себе подобных. И эти шаги могут принадлежать бесшумной старухе Смерти, неторопливо собирающей людские души, пока стервятники с упоением расклевывают остывающие тела. Возможно, еще секунда, и он оставит этот бренный мир, забудет все свои заботы и навсегда уйдет в холодную пустоту запредельности.
Кондор попробовал открыть глаза. Распухшие, обожженные веки не хотели подниматься, и он скорее почувствовал, чем увидел, как огромная тень легла на него. Только теперь Кондор понял, насколько он беспомощен. Тело отказывалось ему повиноваться, а любое, даже самое ничтожное движение вызывало волну нестерпимой боли во всем теле. Боль! Вот оно! Значит, он все еще жив, ибо боль – привилегия живых. Мертвым она ни к чему.
