Кира Артамова - Король Мертвой Страны
Нартанг подумал продолжить спокойно лежать, хотя все тело уже напряглось, и готово было ринуться вперед.
– Нартанг! Нартанг! Спасай, дорогой! – донесся до него истошный крик Карифа.
– Ага, сейчас поймешь какой я «дорогой», – хмыкнул воин, вставая и выглядывая из-за полога: три их верблюда белыми силуэтами уже поспешно тряслись, за какими-то людьми, а Гайрид храпел и пятился от двух незнакомых оборванцев, пытающихся поймать его за коротко срезанную узду, которую горячий конь вырвал из их рук.
Карауливший добро хозяина раб, завизжавший только что, был уже мертв и валялся с перерезанным горлом.
– Нартанг! – бежал к воину Кариф, падая в песок, протягивая меч, который не выдавал ему после неповиновения на площади в Городе солнца.
– Поторгуемся, почтенный?! – оскалился на него Нартанг.
– Ты что, Нартанг?! – уставился на него безумными круглыми от страха глазами Кариф.
– Во сколько ты ценишь свое добро? – спокойно спросил Нартанг, выходя из шатра и вытаскивая из закостеневших пальцев опешившего торговца меч.
– Ты что?! – заорал еще громче Кариф, – Гайрид!!! – обернулся он на тревожное ржание своего коня.
– Десять моих убитых за то, что я все тебе сейчас верну обратно, – просто сказал Нартанг, – Пятерых убью – пятерых набавишь, – предложил он свою цену пялившемуся на него выпученными глазами «хозяину».
– А-а-ай, шайтан!!! – как-то неестественно простонал Кариф, – Да, да!!! Только убей их!
– Слово даешь?! – уже направляясь к схватившим, наконец, коня за узду разбойникам, обернулся воин.
– Даю, даю!
– Ладно, – хмыкнул Нартанг, оскалился и подскочил к конокрадам.
Один из них, первым заметивший воина, выхватил свой кинжал и что-то закричал, явно надеясь своим видом напугать неприятеля, но потом, разглядев лучше защитника добычи, тут же переменил свое решение и кинулся наутек, бросив товарища одного. Тот, растерянно посмотрел на спину улепетывающего подельника, оглянулся, не выпуская повод храпящего коня, и тут же, получив глубокую рану в бок, с криком осел в песок. Нартанг же, не останавливаясь, быстро сорвал с неудачливого конокрада его длинный пояс и, поймав пятящегося коня, ловко привязал к его срезанной узде новый повод. Потом, вскочив на спину нервному животному, ударил его пятками в бока – конь всхрапнул и, подскочив на задних ногах, с места сорвался в галоп. Воин сразу отметил, сколько прыти было у тонконогого жеребца – он вихрем взлетел на гребень дюны и птицей кинулся вниз, неумолимо настигая воров верблюдов, которые уже садились на своих, спрятанных в песчаной впадине горбатых скакунов. Гайрид показал все замечательные качества коня пустыни – казалось, он летел, не касаясь песка, и покрывал расстояние за сказочно короткое время; Нартанг даже засомневался – сумеет ли он на такой скорости ударить, как нужно. Но через мгновение сомневаться уже не было времени: рука воина сама сделал то, в чем был не уверен разум – двое разбойников упали, даже не успев достать своего оружия. Последний из неудачливых грабителей, бледный, словно кость, задумал спрятаться за верблюдами. Но Нартанг, еще раз удивившись подвижности лошади, ловко направил коня в сторону, противоположенную их стремительной скачки, и Гайрид, крутанувшись, как волчок, рванулся обратно – спрятаться ночному татю так и не удалось – Нартанг налетел на него с неотвратимостью смерти. Пятого и последнего из налетчиков, первым ударившегося в бегство, воин легко нашел по следам, не успевшим слиться с общей волнообразной гладью песков. Тот удирал от него, словно от песчаного джина – злого духа пустыни. Наверное, Нартанг сейчас и был воплощением ужасного существа, которым пугали еще совсем молодого парня лет этак пять назад, потому что, когда воин нагнал его, тот даже не стал вытаскивать оружие – в его взгляде было сознание того, что жизнь его закончена. Воин подарил ему быструю смерть. Потом он вернулся к верблюдам и вместе с животными направился в лагерь, по окраине которого метался Кариф с зажатым в руке длинным кинжалом. Смотрелся он очень комично и воин невольно оскалился:
– Мог бы и сам справиться – чего звал? – с усмешкой бросил он на землю узду первого верблюда, к седлу которого были привязаны остальные.
– Ай, Нартанг! Гайрид! – запричитал торговец, хватаясь за повод своего коня, растерянно и ошалело взглянув на воина, и принимаясь наглаживать морду любимого питомца с трепещущими от быстрой скачки ноздрями.
– Да все хорошо с твоим Гайридом, – вновь оскалился воин, – Добивать этого? – подошел он к скулящему на земле последнему оставшемуся в живых разбойнику, хватая его за волосы и приставляя меч к горлу.
Кариф растерянно посмотрел на него, потом испугался необходимости принятия решения, отвернулся, успокаивая самого себя, и, не оборачиваясь, визгливо выкрикнул: «Режь, шакала!» Воин пожал плечами и перерезал извивающемуся у него в ногах конокраду горло. Он удивился – почему Карифа так напугало убийство воров, ведь смотрел же торговец бои на арене? Но потом решил, что маленький человек, наверное, и вправду понимал бои, как «игры» и даже не задумывался, что убивают-то там по-настоящему…
– Ну что, Кариф, еще десять убитых к моим первым четырем. Так? – сразу решил расставить все по своим местам воин.
– Ай, как тебе не стыдно?! Как не стыдно?! Это не честно! – запричитал торговец,
– Ты в такой час стал со мной торговаться! Так не честно, не честно!
– Эй, ты чего, от своих слов отказываешься? – с явной угрозой произнес воин – сейчас он был еще разгорячен своей «охотой» и никак не собирался терять то, на что рассчитывал.
– Нет, нет, – поспешно ответил смышленый торговец, – Но прошу тебя, дорогой, больше не надо так! Я тебе делал хорошо, и ты мне делай хорошо! – завел Кариф свою извечную песню.
– Да ладно тебе, – отмахнулся воин, обтер меч об одежду уже бездыханного разбойника и пошел к своему шатру.
– Эй, Нартанг, ты куда? – удивился торговец.
– Спать дальше, – непонимающе пожал плечами воин.
– Здесь? Среди убитых? – выпучил глаза торговец все еще не вышедший до конца из состояния шока.
– Ну и что? – уж ему-то не впервой было ночевать в такой компании, – До утра не завоняют.
– Ай, что говоришь?! Их души превратятся теперь в джинов и будут преследовать нас!
– Чушь какая, – фыркнул Нартанг, – Ты сниматься хочешь в ночь?
– Нет, нет, до солнца нельзя ничего делать – то все нечисто!
– Ну и верование у тебя, – еще раз фыркнул воин, – Если никуда не идем – делай что хочешь, а я спать буду, – и ушел в свой маленький шатер.
А трое опешивших детей песков остались в обществе трупа и животных. Залим собрал всех верблюдов и привязал к шатру хозяина, поручив оставшемуся рабу не отрывать от них взгляда, потом привел сбрую Гайрида в надлежащий вид и для пущей верности намотал узду себе на руку. Кариф еще раз осмотрел своего коня – не сбил ли тяжелый воин ему спину и только потом залез в свой шатер. Всю оставшуюся ночь торговец не смыкал глаз, ему то мерещились новые шорохи, то казалось, что из темных углов, не охваченных трепещущим светильником, кто-то выползает. Потом он стал думать о воине, и чем больше он о нем думал, тем все больше росла в нем тревога. Кариф считал себя большим знатоком людей, их мыслей и желаний, да он и был таковым, иначе никогда бы не нажил столько добра, сколько у него уже было скоплено. Но все же он чувствовал себя обманутым – действуя единственно верным в общении с воином методом – уважением и поблажками- он незаметно сам стал его рабом. И вот теперь тот выменянный на дорогой кинжал полуживой от побоев и голода грязный вонючий раб стал уже распоряжаться в караване, и сам он боялся сказать ему что-то наперекор. И меч! Он ведь оставил у себя меч! Зачем Кариф продал чернокожего?! Теперь ни он, ни Залим даже не смогут выстрелить из лука, если воин решит что-то сделать против них!
