Филип Дик - Духовное ружье
— Мы думали, — сказал Ларс, — что субэпидермальные грибковые формы с Титана, которые походили на предметы повседневного обихода, были великим неземным противником. Нечто, выглядевшее как ваза, когда вы отворачивались, просачивалось в вашу кожу и превращалось в сальник, который надо было извлекать хирургическим путем.
— Да, — согласился Каминский, — я их терпеть не мог. Я видел однажды такое, но не в форме псевдопредмета, а в форме кисты, как вы описываете. Уже подготовленное для кобальтовой бомбардировки. — Он действительно выглядел очень больным. — Но, мистер Ларс, разве это нам ничего не говорит? Мы же знаем, какие могут быть возможности. Я хочу сказать, что мы скорее знаем, чего не знаем.
— Никакие самые мощные перцептивные экстензоры не подобрали ключа к происхождению этих… — Единственное слово, которое до сих пор Ларсу приходилось слышать, было «неизвестный». — Этих противников, — докончил он.
Каминский сказал:
— Извините, мистер Ларс. Мы с вами можем говорить часами о всякой ерунде. Что вы хотели, сэр? Наверное, не только услышать плохие новости. А что-то еще. — Он налил себе холодного черного чаю.
— Я должен встретиться в Фэрфаксе с Лилей Топчевой, как только позволит ее психическое состояние. Тогда, в том кофейном магазинчике, вы спрашивали меня о деталях к…
— Никакая сделка уже не нужна. Я забыл номер оружия. Мы сейчас не занимаемся внедрением, мистер Ларс. Мы никогда не будем заниматься внедрением.
Ларс промычал что-то нечленораздельное.
— Да, — продолжал Каминский. — Больше никогда. Вы и я — не личности. Вы и я, как этнологические сообщества — Восток, Запад, — поднялись из дикости и растрат, и стали умными, и стали приятелями, заключали сделки, знаете ли, пожимали руки друг другу, наши подписи стояли на Протоколах 2002 года. Мы возвращаемся вспять к существованию, как там говорится в иудейско-христианской Библии? Без листьев?..
— Нагими, — сказал Ларс.
— А теперь по улицам ходит сплошная джинса, — сказал Каминский, — или как вы их называете? Наивный болван. Наивный болван читает в гомозете о двух новых «не-наших-вроде-бы спутниках» и, наверное, немного волнуясь, спрашивает себя: «Интересно, какое новое оружие лучше других справится с этим небесным телом. Это? Нет? Тогда это? Или то?» — Каминский жестом обрисовал несуществующее оружие, которое могло заполонить его маленький офис. Горечь в его голосе зазвучала как плач. — В четверг, первый Их-спутник. Пятница, второй Их-спутник. И вот в субботу…
— В субботу, — сказал Ларс, — мы используем оружие под номером 241 в каталоге — и война окончена.
— 241, — хмыкнул Каминский. — Звонит звонок, благодарю вас. Оно для использования исключительно против экзоскелетных форм жизни, растворяет ростковые субстанции и делает — яйцо-пашот, верно? Да, наивному болвану это понравится. Я припоминаю, как люди из КАСН добыли пиратским способом видеопленку с 241-ым в драматическом сюжете. Это хорошо, что вы можете отличить ростковую форму жизни на Каллисто от низкорастущих, иначе визуальная демонстрация не была бы такой впечатляющей. Даже я был тронут. Там, внизу под Калифорнией, в катакомбах Ланфермана. Должно быть, захватывающе наблюдать процессы созидания на разных стадиях. Правильно?
— Правильно, — каменно ответил Ларс.
Каминский взял со своего стола ксерокопированный документ в одну страницу, для этого дня и времени это было весьма необычно.
— Это получено из достоверных источников, и нам сюда, в советское посольство, должны предоставить информацию для Запад-Блока. Неофициальную, как вы понимаете. «Утечка информации». Гомозеты и телерепортеры «слышат» обсуждение и получают общее представление о планах Нар-Востока и так далее. — Он швырнул документ Ларсу.
Быстро взглянув на него, Ларс тотчас же увидел стратегические намерения БезКаба.
Потрясающе, думал Ларс, читая одну страничку ксерокопированного документа Нар-Востока. Им ничего не стоит вести себя просто по-идиотски! Просто они хотели обезопасить себя от того, что этот идиотизм будет навязан им. И прямо сейчас. Не после того, как будет прослежен путь этих чужаков, понял он, или мы уступим им, а в любом случае. Папонович, Нитц и прочие безымянные марионетки второразрядного значения что-то там царапают суетливо не для того, чтобы защитить четыре миллиарда живых существ от сверхугрозы, которая висит в буквальном смысле слова у них над головами. А чтобы снять самих себя с крючка! Чертовы ублюдки!
Тщеславие человека. Даже в самых высоких сферах.
Каминскому же он сказал:
— Я извлек из этого документа новую теорию о Боге и Мироздании.
Каминский кивнул и вежливо застыл, как восковая фигура, в ожидании продолжения.
— Я внезапно понял всю историю Падения Человека, — продолжал Ларс. — Почему все пошло вкривь и вкось. Это все одна великая Белая Бумага.
— Вы очень мудры, — сказал Каминский с вялым одобрением. — Я согласен. Мы знаем, не так ли? Создатель все испортил. И вместо того, чтобы исправить ошибку, состряпал внешнюю историю, которая доказывала ответственность за все кого-то другого. Какой-то мистический безбожник захотел, чтобы все шло именно так.
— Итак, мелкая сошка при заключении контракта на Кавказе, — сказал Ларс, — может потерять свой правительственный контракт и предстать перед судом. Директор автоматического завода — я не могу назвать ни его имени, ни названия завода, раскроет для себя нечто, чего не знал.
— Сейчас он уже знает, — сказал Каминский. — А теперь скажите-ка. Почему вы здесь, в посольстве?
— Мне нужна хорошая фотография, объемная и в цвете, возможно, даже пленка, если у вас такое имеется, мисс Топчевой.
— Конечно. Но разве вы не можете подождать всего день?
— Мне хотелось бы быть подготовленным заранее.
— Почему? — Каминский остро, с проницательностью старого человека взглянул на него.
Ларс сказал:
— Вы ничего не знаете о свадебных фотографиях.
— А! Сюжеты многих пьес, опер, героических легенд. До самой смерти, унесу с собой в могилу… Вы что, серьезно, мистер Ларс? В таком случае, у вас действительно проблемы. Как говорят здесь, ваши запад-блоковские проблемы.
— Я знаю.
— Мисс Топчева сморщенная, высушенная кожаная кошелка. Должна бы просто сидеть в стареньком домишке, не имей она таланта медиума.
Этот удар вконец расстроил нервы Ларса, и он почувствовал, что каменеет.
— Вы только что были убиты, мистер Ларс, — сказал Каминский. — Я прошу прощения. Психологический эксперимент в стиле Павлова. Я сожалею и прошу прощения. Но подумайте. Ведь вы едете в Фэрфакс, чтобы спасти четыре миллиарда. А не найти замещение своей любовнице Марен Фейн, вашей Liebenshacht,[2] сожительнице в настоящий момент. Которую вы нашли, чтобы заменить — как было ее имя? Бэтти? Ту, у которой, по сообщению КАСН, были премиленькие ножки…
