Пол Андерсон - Восставшие миры. Зима мира. Сломанный меч [Авт. сборник]
Невозможно было использовать и хвостовые компенсаторы: люди, не защищенные скафандрами, в случае отказа джи-поля оказались бы раздавленными. Фландри выбрал большую проплешину, окруженную лесом. Между пригорками и поросшими осокой холмами блестела вода. Лучше уж болото, чем верхушки деревьев. Килевые тормоза засипели, перекрывая ворчание двигателя, шлюпка качнулась, встала на дыбы, задрожала и застыла под острым углом. Летающие существа тысячами поднялись в воздух, и все стихло.
Какое-то мгновение Фландри вообще ничего не соображал. Слабый ропот одобрения вывел его из оцепенения.
— В-в-все в порядке? — заикаясь спросил он. Пальцы его дрожали.
— Новых повреждений нет, сэр, — ответил чей-то голос.
— Может быть, и нет, — вмешался другой. — Вот только О’Брайен умер во время спуска.
Фландри закрыл глаза.
«Мой человек, — билось у него в мозгу. — Мои люди. Мой корабль. Сколько же нас осталось? Сейчас сосчитаю… Двадцать три с незначительными повреждениями, плюс Катрин и я. Семнадцать… шестнадцать — серьезно ранены. Остальные… Жизнь остальных была в моих руках!»
Хэвлок проговорил безо всякой интонации:
— Радио вышло из строя, сэр. Мы не можем позвать на помощь. Что предлагает капитан?
«Ровиан, та стальная полоса была предназначена мне, а не тебе. Оставшиеся жизни все еще в моих проклятых руках.»
Фландри заставил себя открыть глаза. В ушах стоял такой звон, что он с трудом различал собственный голос, и, как ему показалось, звучал он невыразительно.
— Долго поддерживать внутреннее поле мы не сможем: скоро потратим последние эрги. Давайте вынесем наших раненых, а потом уже начнем бороться с местным тяготением ка наклонной палубе. — Он встал на ноги и посмотрел на людей. Никогда еще ему не приходилось видеть более суровых лиц. — Вы знаете эту планету. Можете ли вы дать нам какой-нибудь совет?
Катрин была скрыта от его взгляда теми, кто расположился ближе к нему. Низкий ее голос не дрожал, когда она ответила:
— Медленно уравновешивайте давление. Если мы находимся примерно на уровне моря, то воздух должен быть примерно в два раза плотнее земного. Вам известно, где мы находимся?
— Мы правили на энейскую базу.
— Если я не ошибаюсь, в этом полушарии сейчас должно быть раннее лето. Предположим, что мы недалеко от арктического пояса. Тогда день должен быть длиннее ночи, но ненамного. Однако, если принимать в расчет короткий период вращения, на яркий свет рассчитывать не приходится.
— Спасибо.
Фландри отдал необходимые распоряжения.
Сааведра, офицер связи, нашел инструменты, снял панель с радиоприемника и теперь изучал его.
— Может быть, мне удастся здесь кое-что подправить, тогда мы сможем сообщить на базу, — сказал он.
— Сколько вам понадобится времени? — спросил Фландри. Мускулы его вернули себе эластичность, голос — кое-какую ясность.
— Несколько часов, сэр. Я буду заниматься высокочастотным трансформатором с переменной связью, пока не окажусь на стандартной полосе частот.
— И может оказаться так, что слушать будет некому. А если они нас все-таки услышат, им придется проводить триангуляцию и… Да-а. — Фландри покачал головой. — Ждать мы не можем. Сюда идет другой корабль. Обнаружив то, что осталось от первого, он начнет охотиться за нами. И у них окажется великолепная возможность нас разыскать: облет планеты с металлическим детектором. Для такой примитивной планеты этого вполне достаточно. Я не хочу, чтобы мы задерживались у шлюпки — тогда на нас непременно сбросят бомбу.
— Что же нам делать, сэр? — спросил Хэвлок.
— Считает ли моя госпожа, что у нас есть возможность дойти до базы пешком? — спросил Фландри.
— Это зависит от того, где именно мы находимся, — ответила Катрин. — Топография, культуры аборигенов — все это на Дидо так же разнообразно, как и на большинстве других планет. У нас хватит еды?
— Думаю, что да. Такие шлюпки снабжаются значительным запасом провизии. Насколько я понимаю, здесь должно быть много пригодной для питья воды.
— Это так. Она дурно пахнет и пенится, но еще ни один дидонианский источник не вызвал болезни у гуманоида. Здешняя вода имеет несколько иной биохимический состав.
Когда шлюз был полностью открыт, воздух ворвался в шлюпку плотной струей. Запахи были странными и разными — то ароматные, то резкие, то гнилостные, то пряные, а некоторые вообще не поддавались определению. Люди тяжело дышали, лица их покрылись потом. Один из них принялся стаскивать с себя рубашку. Катрин накрыла его руку своей.
— Не стоит, — предупредила она. — Несмотря на облачность, количество ультрафиолета, достигающего земли, достаточно для ожога.
Фландри первым опустился по лесенке. Вес изменился ненамного. Он ощутил присутствие озона в болотных испарениях и подумал о том, что увеличенная порция кислорода может оказаться полезной. Его ботинки вязли в липкой жиже. Звуки жизни снова стали явственными: свист, бормотание, шорохи, щелканье крыльев. Теперь, когда его слух полностью восстановился, в плотном воздухе они казались ему особенно громкими. В зарослях сновали мелкие животные.
Эти заросли не были похожи на лес земного типа. Разнообразие пород было просто невероятным, от карликовых деревьев до стройных гигантов. Многие стволы были оплетены лозами и лианами. Такой же разнообразной была и листва. Никакой зелени — преобладали насыщенные коричневые и красные цвета, хотя среди них мелькали пурпурные и золотистые пятна; таких же цветов была трава, жестким ковром покрывавшая землю. Создавалось общее впечатление угрюмой пышности. Особо густых зарослей не было, но Фландри задумался о том, как придется прокладывать дорогу между этими деревьями. Он видел больше препятствий, чем ему хотелось бы.
Небо было жемчужно-серым. Низкие облака двигались по нему однообразной чередой. Неясно светящаяся полоса у горизонта обозначала Виржил. Фландри определил, что здесь едва наступило утро. Нужно было уходить до того, как поднимется солнце.
Он вдруг почувствовал облегчение. Работа предстояла тяжелая. И он был рад этому: она отвлечет его от мыслей о погибших людях и разбитом корабле.
У большинства раненых были переломы, некоторые были без сознания. Два человека получили серьезные ранения острыми кусками металла. Один был в глубоком обмороке и пульс у него едва прощупывался. А О’Брайен умер.
К счастью офицер-медик был на ногах. Дел у него было много. Выходя с руками, полными медикаментов, Фландри увидел, что Катрин помогает ему. Он удивился, что она еще здесь. Казалось, такая женщина должна была воспользоваться ситуацией и исчезнуть.
