Сергей Смирнов - Без симптомов (Сборник)
– Это она? - затаив дыхание, спросил Жерье.
Вильбау кивнул, встал и сделал знак. Жерье пробрался в коридор и чуть не закричал: по коридору, ковыляя вдоль сте- ны, прохаживался очень низенький и коренастый человек. Чело- век не обратил внимания на Жерье, и тот, вглядевшись, понял, что пред ним всего лишь робот.
2
– Что там? - с беспокойством спросил Вильбау.
– Сторож, - ответил Жерье. - Робот старой конструкции.
– Подержи кастрюльку, - приказал Вильбау и пошел к робо- ту, на ходу включая автоген и шипя: - Первая заповедь граби- телей - никаких свидетелей!
Он подкрался к роботу сзади и направил горелку прямо в его круглый, твердый, чугунный затылок. Не успел металл рас- калиться, как робот обернулся и строго, как показалось Виль- бау, взглянул на горелку. Горелка пискнула, погасла и изог- нулась восьмеркой…
Вильбау выронил автоген из рук.
– Шеф!.. - позвал его Жерье.
– Заткнись! - ответил Вильбау и достал из саквояжа гвоз- додер. Лупоглазый, прихрамывающий на обе ноги робот двинулся было к нему, что-то бормоча, но Вильбау изо всех сил треснул его гвоздодером. Голова отдалась чугунным звоном.
– Кто ты такой? - чуть не плача спросил Вильбау.
– Меня зовут Франсуа, - прогнусавил робот.
– Шеф, - шепнул Жерье. - А если лаской, лаской?..
– Без тебя знаю! - огрызнулся Вильбау. - Что ты здесь де- лаешь, Франсуа?
– Гуляю, - ответил робот и, скромно потупившись, добавил:
– Ночью я сочиняю стихи.
– Безобразие! - не выдержал расстроенный Жерье.
– Франсуа, - сказал Вильбау, - ты ведь нас не видел, вер- но?
– Видел, - возразил Франсуа.
– Но ведь ты не догадался, кто мы такие?
– Нет, догадался: воры.
Грабители вздрогнули: дело принимало серьезный оборот. Но Вильбау вдруг воспрянул духом.
– Малыш, - вкрадчиво сказал он роботу, - а ты не хотел бы прогуляться с нами? У нас… есть кое-что для тебя… Пода- рок…
Франсуа засиял от радости:
– Наверно, телевизор?
– Три!..
Робот затрясся; в его железном чреве что-то запрыгало и загромыхало. Он надел белую панамку, и все трое вышли на улицу.
За углом они сели в автомобиль: Жерье за руль, рядом Франсуа, позади - Вильбау. Через минуту они уже мчались по пустынным предрассветным улицам.
3
– Я люблю кататься, - говорил Франсуа, и его бронирован- ное лицо так и лучилось. Вильбау рылся в саквояже. Когда ма- шина въехала на мост, он что-то шепнул Жерье, и тот выключил двигатель.
– Франсуа, мальчик мой, - проговорил Вильбау фальшивым голосом, - не дурно бы сейчас перекусить!.. Дорога предсто- ит, знаешь ли, дальняя…
– Вы очень добры, - застенчиво ответил Франсуа. - По правде говоря, я давно уже хотел скушать какой-нибудь махо- вичок…
– "Маховичок"! - презрительно повторил Вильбау, вынул из саквояжа бронебойную гранату кумулятивного действия и быстро выдернул предохранительную чеку.
– Вот, дружочек, это тебе будет больше по вкусу…
Франсуа вытер руки о панамку, взял гранату и сунул ее в рот.
– Драпай! - взвизгнул Жерье.
– Заводи!.. - крикнул Вильбау, но Жерье уже улепетывал по мосту. Вильбау схватил кастрюльку и бросился следом.
Метров через сто Вильбау нагнал приятеля. Тяжело дыша, они остановились и посмотрели назад. Автомобиль на ходу странно осел и накренился, потом из него повалил дым. Вне- запно дверца открылась, и они увидели оплывшего, раскаленно- го докрасна Франсуа.
На голове у него догорала панамка, а на спине - остатки кожаного сиденья. Повертевшись на месте, робот с криком "Ух ты!" бросился через парапет в реку. Вода вскипела и пошла пузырями; всплыла дохлая собака.
Но уже минуту спустя Франсуа выкарабкивался из воды на набережную. При этом он немодулированным голосом распевал куплеты, а с его круглой головы черными пластинками слетала окалина.
Грабители устремились в ближайший проходной двор и целых полчаса носились по тихим переулкам, заметая следы.
В предместье Жильмобль, в одном из безлюдных маленьких парков, они сели на скамейку.
– Шеф, - сказал Жерье, - мне кажется, пора делить добы- чу…
– Хочешь дать тягу?
– Как договорились: уходим по одному…
– Ха-ха-ха! - демонически рявкнул Вильбау и плотно обхва- тил руками кастрюльку. Жерье молча вцепился шефу в глотку длинными пальцами.
4
– Эй, ребята! - несколько полицейских умело скрутили гра- бителей и надели наручники.
Один из них выступил вперед:
– Я префект полиции Лакруа. Вы арестованы по обвинению в краже и нападении на робота-агента.
– Так я и знал, - прохрипел Вильбау. - Ваш проклятый Франсуа, стало быть, остался невредим?
– Рецидивист, - ответил префект, - такого парня, как Франсуа, голыми руками не возьмешь. Кстати, Буше, где он сейчас?
– Видите ли, месье, эти молодчики скормили ему противо- танковую гранату, он сделался от нее вроде как пьяный, и его отправили на завод для замены кантровой гайки. Капитану Тро- пезу пришлось дать ему отгул на сегодня.
Префект кивнул и взял в руки кастрюльку, бормоча:
– В нее, пожалуй, войдет литра два… Считай, четверть миллиона франков, а?
Развязав шпагат, он открыл крышку и расхохотался.
– В чем дело? - спросил Вильбау, предчувствуя подвох.
– Какой идиот догадался хранить воду в негерметичной по- суде? - ответил префект и показал кастрюлю грабителям: там на ржавом, давно высохшем дне сидел мрачный таракан.
Это случилось в те жуткие времена, когда чистая роднико- вая вода стала антикварной редкостью.
Сергей Смирнов. Заметки о Белозерове
Все мы - камни, упавшие в воду: от нас идут круги. Это любимая фраза Белозерова. Он часто повторял ее, особенно в последние месяцы перед гибелью. Как задумается, так потом наверняка улыбнется и скажет. Впрочем, в самые последние наши встречи он будто совсем ни о чем не задумывался: он казался рабом каких-то навязчивых жестов, взгляд его подолгу вцеплялся в, казалось бы, незначащие предметы, он вел себя как следователь на месте преступления, почти не разговаривал и только изредка, как бы извиняясь за свои странности, грустно вздыхал. Он производил впечатление человека с расстроенной психикой; понимал, что тревожит друзей, и очень от этого страдал. Глядеть на него было больно, но вот в чем все мы ему завидовали: каждый из нас, его друзей, чувствовал, что груз знания, который обрушился на Белозерова, его бы раздавил гораздо быстрее и безжалостней. Белозеров казался нам чудом психической выносливости… Бывало, я полушутя спрашивал его, как это он справляется со всеми своими ежедневными открытиями. Он всегда хмыкал недоуменно и пожимал плечами. И только однажды вдруг сосредоточенно нахмурился, взглянул на меня пристально и сказал такое:
