Алексей Корепанов - Тени Марса
— Собственно, не мы, а я откопал, — сварливо заметил Каталински.
Алекс Батлер улыбнулся:
— Ты, Лео, конечно, ты! Что бы мы без тебя... Шлиман ты наш дорогой, открыватель Трои!
Свен Торнссон хлопнул инженера по плечу:
— Хотя откопал все-таки не ты, а экскаватор, но все равно готовься: скоро попадешь во все энциклопедии! Замучаешься автографы раздавать.
— Ага, как же — мы же засекречены, как суперагенты, — возразил Каталински, но вид у него был очень довольный.
— Так не навечно же, — сказал пилот. — Хотя, вообще, слава, как правило, бывает посмертной.
— Тьфу! — в сердцах изобразил плевок инженер. — Как у тебя язык не отсохнет! А насчет экскаватора... Тогда можно сказать, что и врата Иштар откопал не Колдевей, а местные рабочие. Управлял-то экскаватором я!
— Это Свен просто завидует, — сказала Флоренс, незаметно толкая пилота в бок. — Да, Свен?
— Понятное дело, завидую, — согласился Торнссон. — Зато я первый посадил модуль на Марс!
— Все мы первые, и все мы — супер! — подытожила Флоренс.
Алекс Батлер, судя по выражению лица, витал где-то далеко-далеко. Еще раз посмотрев на плитку нежным взглядом, он заложил руки за голову и, переставляя ноги, совершил вместе с креслом оборот вокруг собственной оси.
— Эх, какая это будет бомба... — Он мечтательно закатил глаза. — Даже если бы мы здесь нашли только одну эту штуковину, и то уже слетали бы не зря. Видно, очень они дорожили своими сиррушами, если взяли с собой на Землю. Или даже одного. Наверное, он у них был наподобие древнеегипетского священного быка Аписа...
— Или молоко давал, — вставил Каталински.
— Невероятно, просто невероятно... — Батлер, казалось, даже не услышал реплику инженера. — А еще прокатимся к Сфинксу...
— Все это хорошо, — сказал Леопольд Каталински, — все это чудесно, но время идет. Марсиане марсианами и сирруши сиррушами, однако пора уже что-то пожевать...
4. «Смерть раскинет свои крыла...»
— Как-то раз по Марсу шел — и дракона я нашел! — весело продекламировал Алекс Батлер, ведя марсоход по равнине, и посмотрел на сидящую рядом Флоренс; нанотехнолог, отложив видеокамеру, обеими руками держалась за скобу, потому что машину временами изрядно потряхивало. — Будь с нами Лео, он непременно бы заявил, что я пытаюсь бессовестно отобрать у него лавры первооткрывателя. А я просто немного подкорректировал фразочку, произнесенную кем-то из тех парней, с «Аполлонов». Творчески, так сказать, переработал применительно к нашим обстоятельствам.
— Помню, помню, — улыбнулась Флоренс. — «Как-то шел я по Луне, дело было в декабре». А твой стишок похож скорее на плагиат, чем на творческую переработку. Что-то такое с детства знакомое, только там не дракон, а монетка фигурировала...
— Эх, трудно придумать что-то новое!
Всё сказали поэты
Еще до меня.
Все чувства воспеты
Еще до меня.
Повторяться обидно —
И ясно одно:
Очевидно,
Молчать суждено.
— О! — подняла брови Флоренс. — Кто это?
— Алекс Батлер, — с некоторой меланхолией в голосе ответил ареолог. — Студент второго курса.
— Это ты уже тогда такой мудрый был?
— Да, мудр был, как царь Соломон, — ареолог усмехнулся, — и понимал, что жизнь дается в наказание. Жизнь — недуг... Все наши дороги кончаются тупиками... Не рассчитывай на взаимность... дут страданий — самый правильный путь... И прочее в том же духе. Правда, потом это прошло.
— А стихи сочинять действительно перестал?
— Стихи! — фыркнул Алекс. — Разве это стиха? Так, рифмованные строчки. Да нет, терзать бумагу я перестал гораздо позже. Я, Фло, слишком влюбчивый был, вечно в каких-то страданиях, переживаниях вечно в себе копался — вот и изливал душу на бумаге. Но и это прошло...
Флоренс искоса взглянула на Алекса Батлера — на его щеки, покрытые рыжеватой марсианской пылью» на поджатую нижнюю губу — и промолчала. И подумала, что они все-таки очень мало знают друг о друге. Каждый — «вещь в себе», черная дыра, и видишь только внешнюю оболочку, только первый, наружный слой, а вот что там, внутри... Каждый — сам по себе. Остров. Планета. Ведь и она не скажет им, что когда-то травилась снотворным. От несчастной любви. И что первым у нее был вовсе не Саймон. «Но и это прошло», — мысленно повторила она слова Алекса Батлера и перевела взгляд на плывущую навстречу равнину.
Как и накануне, стояло полное безветрие, светило неяркое солнце, мелкие камешки вылетали из-под колес вездехода и падали на ржавый грунт, выбивая из него фонтанчики пыли. До Сфинкса было шесть с лишним километров, но они ехали не по прямой, а вокруг, постепенно приближаясь к Сфинксу по спирали, — ареолог специально выбрал такой маршрут, чтобы произвести бурение в окрестностях каменного исполина.
Вдоволь налюбовавшись золотыми плитками с изображением удивительного сирруша и наскоро перекусив в модуле, марсианская группа вновь взялась за дело.
Результаты проведенного Леопольдом Каталински экспресс-анализа полностью совпали с данными, подученными ранее с помощью пенетраторов «Обзервера» — плитки были изготовлены из золота высшей пробы.
Поскольку изначально предполагалось, что золотой слой представляет собой монолит, планировалось распиливать его на блоки с помощью лазерного резака и ковшом загружать в контейнеры. Теперь же стало ясно, что никакой необходимости в резаке нет. Леопольд Каталински поменял нижнюю часть ковша экскаватора на сетчатое днище и отрегулировал размеры ячеек таким образом, чтобы захваченный вместе с плитками грунт просыпался обратно, а в ковше оставались только «золотые рыбки», которые затем можно было переправить в контейнеры. Подогнали первый автоконтейнер, заполнили его марсианским золотом и с помощью все той же дистанционки отправили в грузовой отсек модуля — на всякий случай Свен Торнссон сопровождал контейнер. Серая вместительная коробка лихо, без каких-либо затруднений, перемещалась по направляющим, не имея вроде бы намерений завалиться набок, и с погрузкой не должно было возникнуть никаких проблем. А это означало, что Алекс Батлер и Флоренс наконец-то получила возможность отправиться к Сфинксу — надев шлемы и прицепив на спину баллоны (ареолог не хотел Спускать никакого риска), погрузив в марсоход полевую экспресс-лабораторию, бур и захватив видеокадру. А инженер с пилотом занялись более прозаической, но в данном случае самой важной работой:
Леопольд Каталински забрался в кабину экскаватора, Свен Торнссон вооружился пультом дистанционного управления — и марсианское золото постепенно начало перемещаться в модуль; теперь этот летательный аппарат можно было с полным основанием называть не консервной, а золотой банкой. Банкой с золотом. Летающей кубышкой.
