Евгений Прошкин - Зима 0001
Сквозь стекло голос звучал приглушенно, как во сне. Егор силился проснуться, хотя давно признал, что не спит. Он даже не умер - для смерти все это было слишком долго и замысловато.
Он порывисто отстегнул ремень и распахнул дверь.
- Смелее, гражданин!
Егор, прищурившись, посмотрел на странника и сплюнул - плевок исчез где-то в сотне метров позади.
- Не верь ему! - гневно крикнул странник.
В этот момент Аркадий протянул к Егору свою прозрачную руку. Кажется, он пытался схватить его за плечо. Егор брезгливо отмахнулся и поставил ступню на дорожное покрытие. Оно было твердым и неподвижным. Зажмурившись, Егор приподнялся и встал на обе ноги.
Тугой ветер сразу утих. Егор пошатнулся и всплеснул руками, но стоило ему открыть глаза, как равновесие восстановилось. Через тонкую подошву сандалий он чувствовал шероховатость дороги.
"Беркут" как ни в чем не бывало улетел дальше и сжался в светлую точку.
- А его вы почему не спасли? Аркадия, водителя.
- Я и тебя не спас, - грустно сказал странник. - Это только отсрочка. Не могу же я ходить за тобой по пятам. Ты выбрал плохую работу. Если у вас так ломаются машины...
- Это что, специально?! - Егор подскочил к старику и сцапал его за бороду. - Это кто-то сделал?
- Ты приобрел сильных друзей, гражданин Востока, - ответил странник, легко разжимая его пальцы. - И очень сильных врагов.
- Опять Близнец? Да кто он такой?!
- Он не Кто, он Что. Место, где мы живем и умираем. Ему дела нет до вашей возни, граждане Востока и Запада. Вы - его часть, а ваша возня - часть его игры. Его не волнует, что вы научились читать команды. Ему все равно, потому что, читая команды, вы остаетесь частью Близнеца.
-А вы?
- И я тоже. Вот он - нет, - странник похлопал по мешку с клеткой. - И то, что в музее - нет. А Катерина... Она тебе рассказала? Так вот, какую бы правду о Близнеце она ни узнала, выйти из него ей не удастся. Мы все находимся в нем, даже мой соловей. Даже мой соловей никогда не освободится из Близнеца.
- Я не понимаю. Совсем. Кто выйдет? Куда?
- Никто и никуда. Нигде ничего нет - кроме Близнеца. И нас внутри его.
Егор спохватился, что стоит без плаща, и быстро, как учили в школе, связал уголки носового платка. Получилась довольно идиотская панама, которую он тут же натянул на макушку.
Странник задрал свою шляпу на затылок и, почесав красный лоб, расхохотался.
- Надо было тебя там оставить, - досмеиваясь и откашливаясь, сказал он. - Оставить в машине... Ты неисправим, гражданин Востока. А я надеялся, ты начинаешь прозревать... У Близнеца ровно столько власти, сколько ты ему отдаешь - добровольно. Запрети ему жечь твою кожу, и он перестанет. Разреши превратить тебя в песок, и он этим воспользуется.
- Шестьдесят градусов, и на небе ни облачка, - принялся оправдываться Егор.
- Неисправим, - подытожил странник, надвигая шляпу на брови.
- Плащ... в музее оставил...
- Это ничего, в машине всегда запасные, целая коробка. Мы же ими торгуем! - усмехнулся старик.
Егор с удивлением посмотрел на странника, но на его месте был Аркадий.
Аркадий повернул руль, и "Беркут" затормозил у подъезда.
- Так что вы насчет скафандра? - спросил он.
-Я?..
Егор дико озирался и все не мог уразуметь, как очутился в машине. Только что он стоял на шоссе и беседовал со странником, а Аркадий - он это видел собственными глазами! - умчался навстречу смерти.
- Мы приехали, - робко напомнил водитель. - Ваш дом, Егор.
- А... спасибо. Я спал, что ли?
- Как это спали? Всю дорогу рассказывали - про музей, про историю. Мне понравилось. Зря я с вами не пошел. Если еще в музей поедем, обязательно зайду. Скафандр посмотреть, молотки всякие. Вы не возражаете?
- Ну что ты... В музее надо побывать, - пробормотал Егор. - Слушай, а тормоза у тебя в порядке?
- Обижаете.
- Ты, Аркадий, передай в гараже - надо проверить как следует. И мотор, и всю требуху.
- Хорошо, - озадаченно ответил он.
- И еще. Я тебе про музей-то чего?.. Много наболтал?
-Да не...
- И забудь. И ни гугу, ясно? По службе, если ты, допустим, рапорт каждый день пишешь... я не знаю, как у вас заведено. В общем, это другое дело. Я понимаю, где ты работаешь. А остальным - ни слова. Это не каприз, Аркаша, это необходимость. Лучше б ты, конечно, и в рапорте не указывал. Я сам доложу. Когда разберусь до конца.
- Какой рапорт, Егор, вы о чем?
- Ну и хорошо. И машину! Пусть все винтики обнюхают, все гаечки.
Егор скорым шагом направился к дверям. Выходившая на улицу женщина уступила ему дорогу - в дневное время человек без плаща был на Близнеце редкостью.
Выпив стакан содовой из бесплатного автомата, Егор достал носовой платок и замер. Потом со страхом оглядел вестибюль - кажется, никто не заметил. Пошатываясь, он добрел до ряда глубоких кресел и ухнул в крайнее. Собравшись с духом, он разжал кулак - на платке были завязаны четыре узелка.
- Гражданин Соловьев! - окликнул его дежурный портье. - Егор Александрович!
- А?.. Гм... - выдавил он, судорожно пихая платок в карман.
- Вам тут кое-что просили передать. Послание.
- Послание?..
Он взял из рук дежурного сложенный листок и бессильно потащился к лифту.
- Срочное, - предупредил портье..
- Благодарю.
Егор развернул записку. Там было всего три слова:
НА ПЯТОМ ЭТАЖЕ.
В конце стояла точка. Значит, это не с Земли. Это не Близнецу.
- Вы что-то сказали? - улыбнулась незнакомая женщина.
Егор не ответил, лишь посмотрел - так, что она отошла от кабины.
Дождавшись лифта, он шагнул в него, будто в пропасть, и несгибающимся пальцем ткнул в "пятерку".
Август. 7
На пятом почему-то никто не жил. Егор обошел просторную, неправильной формы, площадку - все десять квартир были открыты для осмотра, и на каждой из десяти дверей висела броская табличка "СДАЕТСЯ/ПРОДАЕТСЯ".
Егор побродил по этажу, заглянул в подсобное помещение, на аварийную лестницу и даже в технический ствол со множеством кабельных стояков. Он уже собрался подняться к себе, как из угловой студии, точной копии его собственной квартиры, донесся голос Топоркова:
- Сюда, сюда, Соловьев. И заприте дверь. Он юркнул в комнату и растерянно остановился посередине - здесь, как и везде, было пусто.
- Соловьев! - позвали его сзади. Обернувшись, Егор увидел включенный монитор и пугающе большое лицо Сергея Георгиевича.
- Добрый день, - сказал он.
- Да уж не добрый, Соловьев. Куда как не добрый.
Егор занервничал. Аркадий не мог доложить, не успел бы. Когда они подъехали, записка уже лежала. А если и успел - что докладывать? Съездили в музей. И все. Странника Аркадий не видел, он ведь жив, не разбился. Не было ничего. Сон.
Егор пощупал в кармане платок - узелки не исчезли.
