Генри Каттнер - Ось времени
Под светящейся сетью на столе все еще лежало тело. Возле него тоже работали механдроиды, стараясь вдохнуть жизнь в это тело.
— Это самое главное, что сейчас происходит здесь, — сказал Белем. — Я нужен там. У меня нет ни времени, ни уметенной энергии решать твои проблемы. Позже, если мы останемся живы, я помогу тебе.
Он повернулся и пошел к столу. Я молча последовал за ним. Супермехандроид лежал с закрытыми глазами. В его лице было что-то нечеловеческое, хотя черты лица были вполне людскими. Мне оно показалось знакомым. Белем? Я смотрел на это лицо, но не мог понять, откуда я могу знать его. Человек? Машина? Или и то и другое?
— Он уже жив? — спросил я.
— Чтобы узнать это, нужно еще четыре дня, — ответил один из механдроидов. Он говорил по-английски правильно, безукоризненно, но очень механически. Казалось, что он изучал язык по пластинкам, и теперь воспроизводил все шумы, которые были при проигрывании, даже щелчки.
— Он уже начал мыслить, он жив, но для полного оживления должно пройти еще четыре дня. И думаю, что наша защита выдержит этот срок, Однако, энергии нам надолго не хватит.
— А мы можем бежать отсюда тем же путем, что я проник сюда.
— Мы не можем взять его с собой. Нет, это невозможно. Единственное, что нам остается — это защищаться и надеяться. что мы сумеем закончить работу вовремя. Однако, я сильно в этом сомневаюсь, — печально заметил он.
— В первый раз, когда вы делали механдроида, — нетактично заметил я, — правительство просто уничтожило целый город. Почему бы им не сделать этого и сейчас?
— Они считают это ошибкой, — ответил Белем. — У них есть усовершенствованное оружие. К тому же им хочется знать, чего мы добились. Однако, если у нас не останется иного выхода, мы сами взорвем себя.
— Но ты должен работать, пока…
— Естественно, — ответил Белем. — Есть малая, но отличная от нуля вероятность, что мы достигнем успеха. Было бы глупо отказываться от этого шанса. Я механдроид, и пока живу и мыслю, обязан работать над решением проблемы, которая передо мной поставлена. А решение может быть осуществлено только супермехандроидом. Поэтому мы создаем его.
— Я полагаю, что во всех вас следует вставить блок, который сделал бы вас неопасными для цивилизации, — заметил я.
— Это ни к чему. Супермехандроид не представляет угрозы для цивилизации. Пайнтер ошибается. Люди часто ошибаются. Человек-машина опасен только для тех, кого следует уничтожить. Люди игнорируют то обстоятельство, что мы тоже мыслим и можем принимать решения. Рано или поздно люди поймут, что супермехандроид необходим. Проблемы, встающие перед человечество, слишком сложны и для них и для нас.
Белем взглянул на спокойное лицо супермехандроида. Затем повернулся и пошел куда-то. Я отправился за ним. Мы прошли мимо механдроидов, занятых работой и не обративших на нас никакого внимания. Затем Белем приблизился к ржавой металлической стене, что-то нажал и стена раскрылась. И вот я снова в том передатчике, откуда впервые увидел эту лабораторию.
На ржавом полу лежал кусок мрамора. И все.
Теперь он стал серебряным.
— Он же раньше был золотым.
— Трансмутация. Превращение радиоактивных элементов.
— Он такой маленький.
— Подними его.
Я попытался это сделать, но не смог. Казалось, что он привинчен к полу.
— Никакая сила в мире не может сдвинуть с места отрицательно заряженное активированное тело, — сказал Белем.
— Даже бесконечная сила?
— Существование одного автоматически исключает другое…
— Это просто юмор, — сказал я. — Я боюсь смерти и потому шучу. — Однако Белема не удовлетворил мой ответ. Меня тоже.
Я пнул кусок мрамора и запрыгал на одной ноге, корчась от боли.
Я не могу описать битву, так как не понимал, что же именно происходит. Изредка стена голубого света рвалась в нескольких местах, и тогда механдроиды начинали суетиться возле панели управления, пока стена не восстанавливалась. Вероятно, снаружи наша защитная стена выглядела весьма любопытно.
В лаборатории не было никаких признаков паники. Механдроиды спокойно занимались своими делами. Я бродил по лаборатории, воображая себя военным корреспондентом. Иногда я заглядывал в передатчик материи. Кусок серебряного мрамора все еще лежал там.
Я чувствовал себя весьма неуютно в этом мире будущего. Я не мог понимать основных взаимоотношений человека с обществом. Я видел этот мир в действии, но не понимал почему все происходит так, а не иначе.
Для людей этого мира пространство не значило ничего. Человек мог жить у черта на рогах — в самом дальнем конце Галактики — и тем не менее получать калифорнийские апельсины прямо с дерева.
Да, для них не существовало пространство, следовательно, должна была измениться сама система мышления.
И способ воевать тоже. Самое главное в этой войне — парализовать противника, сделать его неподвижным. Этот кусок мрамора был как гвоздь, которым нас приколотили к планете.
Значит, нужно придумать клещи, которыми можно этот гвоздь вытащить.
Я стал мыслить галактическими масштабами. В мозгу рождались странные идеи, например, вроде того, чтобы прицепить этот кусок к какой-нибудь планете с помощью лучевых тросов и вытащить его отсюда, как трактор вытаскивает из кювета машину. Я рассказал о своей идее Белему. Тот серьезно задумался, а потом сказал, что идея слишком фантастическая и у нас нет никакой практической возможности для ее реализации.
Несколько обескураженный, я сел и стал думать дальше. Потом опять подошел к Белему.
— Почему ты уверен, что супермехандроид сможет решить проблему некрона? — спросил я.
Он работал с каким-то хитроумным устройством, состоящим из разноцветных линз.
— И могу только надеяться на это, — спокойно ответил Белем. — Мы создаем его именно для решения этой проблемы, и мощь его мозга будет намного превосходить мощь любого механдроида.
— И он будет свободен в принятии решений?
— Да, в известных пределах. Он будет делать все, чтобы решить эту проблему.
— Но на что он еще способен, кроме этой работы с некроном?
— О, это будет мощный мозг, который решит многие проблемы.
Он снова вернулся к своей работе. Через некоторое время Белем продолжил разговор:
— Я все время размышляю над проблемой некрона. Материя и мысль связаны друг с другом. Может быть, некронное существо облекает себя в форму жертвы и постепенно пожирает его.
— Ты думаешь, что он убивает ради пищи?
— Я знаю об этом ровно столько же, сколько и ты. Может, немного больше. Мы не знаем, почему это существо убивает. Единственный разумный ответ — это поддержание своего существования. Даже организм с нулевой энтропией нуждается в этом.
