Филип Дик - Человек, который умел шутить
Аллан вовсе не ощущал тесноты. С кушетки, на которой он лежал, нижний этаж дома был виден почти целиком. Комната за комнатой… как будто он поселился в административном здании. Снял целый этаж, даже два этажа. А в саду за домом стоит коттедж для гостей, в нем три комнаты.
Собственно говоря, Аллан вообще ничего не ощущал. Слинг подействовал на него как анестезия.
– Голову купить не хочешь? – спросил он.
– Не поняла.
– Каменную голову. Или, выражаясь абсолютно точно, из бронзированного термопласта. Подвергается воздействию режущих инструментов. Тебе это ни о чем не говорит? Ты сочла мой поступок весьма оригинальным.
– Давай-давай, мели себе.
Он напомнил:
– Год? Два? Приблизительно…
– Мы поженились в апреле две тысячи сто десятого. Значит, четыре.
– Изрядный срок, – сказал он, – миссис Коутс.
– Да, мистер Коутс.
– А этот дом? – Он понравился Аллану.
– Этот дом, – раздраженно сказала Гретхен, – принадлежал твоей матери, и мне надоело об этом слушать. Я очень жалею, что мы сюда переехали, лучше бы мы продали эту проклятую махину. Два года назад мы могли получить за него неплохие деньги, а теперь недвижимость упала в цене.
– Скоро снова поднимется. Так всегда бывает.
Возмущенно глянув на него, Гретхен пошла через гостиную, направляясь к холлу.
– Я пойду наверх, переоденусь к обеду. Скажи, чтобы она подавала.
– Подавайте, – сказал он.
Гретхен злобно фыркнула и ушла. Он услышал, как зацокали по лестнице каблуки, затем топот стих.
Замечательный дом, просторный и современный, выстроен надежно, да и мебель роскошная. Он еще сто лет простоит. В саду полно цветов, холодильник ломится от еды. Ну чем тебе не рай, подумал он. Будто картина воздаяния за годы служения обществу. За все жертвы, за борьбу, за споры и перебранки. За миссис Бирмингэм и муки, испытанные на секционных собраниях. За постоянное напряжение в неумолимом обществе МОРСа.
Частью своего существа Аллан потянулся к этой жизни, зная, какое имя она носит. Джон Коутс очутился в своем собственном мире, который являл собой противоположность МОРСу.
Где-то прямо над ухом послышался голос:
– Небольшой островок «эго» остался.
Другой голос, женский, ответил:
– Только в глубине.
– Полнейший уход в себя, – сказал мужчина. – Шок, вызванный неудачей, провалом экстрасенс-тестов. Он уже стоял на пороге санатория, хотел вернуться и не смог.
Женщина спросила:
– Нет ли другого выхода, получше?
– В ту минуту ему нужен был хоть какой-то. Он не мог возвратиться к МОРСу, а помощи в санатории не нашел. Отчасти в этом виноват я. Впустую потратил время на тесты.
– Ты думал, что они помогут. – Казалось, женщина подошла поближе. – Он нас слышит?
– Сомневаюсь. Этого никак не определить. Каталепсия полная, поэтому он не может подать нам знак.
– Сколько времени это продлится?
– Трудно сказать: дни, недели, а может, всю оставшуюся жизнь. – Голос Мальпарто как будто удалялся. И Аллан напрягся, вслушиваясь в слова. – Не пора ли сообщить его жене?
– Ты можешь что-нибудь рассказать о его внутреннем мире? – Голос Гретхен тоже начал затихать. – Какая фантазия его поглотила?
– Спасительная. – Голос пропал, потом ненадолго зазвучал снова. – Время покажет.
Все стихло.
Мистер Джон Коутс закричал, пытаясь подняться с кушетки:
– Ты их слышала? Слышала?
На лестничную площадку вышла Гретхен, в одной руке – щетка для волос, через другую перекинуты чулки.
– В чем дело?
Он воззвал к ней в отчаянии:
– Вы с братом разговаривали. Разве ты не слышала? Это… – Он умолк.
– «Это» что? – Она спокойно спустилась по лестнице. – О чем ты говоришь?
На полу, куда упал его стакан, образовалась лужица, он наклонился и подтер ее.
– У меня есть для тебя новость, – сказал он. – Все это не взаправду. Я болен, это психоз, уход в себя.
– Ты меня удивляешь, – сказала она. – Нет, на самом деле. Говоришь как второкурсник колледжа. Солипсизм… скептицизм. Епископ Беркли, все эти разговоры о предельной реальности.
Когда Аллан притронулся пальцами к стакану из-под джина, стена у него за спиной исчезла.
Не разгибаясь, он поглядел на мир за пределами дома. И увидел улицу, другие дома. Он боялся поднять голову. Камин и полка, ковер и мягкие кресла… даже лампа и безделушки – все пропало. Осталась пустота. И только.
– Вот он, – сказала Гретхен, – у тебя под рукой.
Он уже не видел стакана, тот исчез вместе с комнатой. Сам того не желая, Аллан повернул голову. У него за спиной не осталось ничего. Гретхен тоже исчезла. Он оказался один среди пустоты. Только соседний дом виднелся вдалеке. По улице проехала машина, за ней вторая. В окне соседнего дома задернули занавеску. Повсюду сгущался мрак.
– Гретхен, – позвал Аллан.
Ответа не последовало. Тишина.
Глава 14
Он закрыл глаза и напряг волю. Сначала он представил себе комнату, потом – Гретхен, столик для кофе, пачку сигарет и зажигалку рядом с ней. Воображение дорисовало пепельницу, шторы, кушетку и проигрыватель.
Когда он открыл глаза, комната вернулась на место. Но Гретхен ушла. Он был один в доме.
Все шторы были задернуты; что-то в глубине души – наверное, интуиция – подсказало ему, что час уже поздний. Вроде бы прошло время, подумал он. Часы на каминной полке показывали восемь тридцать. Неужели прошло целых четыре часа? Четыре часа…
– Гретхен? – произнес Аллан в порядке эксперимента. Затем подошел к лестнице и стал подниматься наверх. Девушки по-прежнему не было и в помине. В доме тепло, воздух был свеж и приятен. Где-то работала автоматическая система отопления.
Справа комната, ее спальня. Он заглянул туда.
Маленькие часы слоновой кости на туалетном столике показывали не восемь тридцать, а без четверти пять. Гретхен про них забыла. Она перевела часы только внизу.
Аллан бегом кинулся вниз, прыгая через две ступеньки.
Голоса слышались, когда он лежал на кушетке. Опустившись на колени, он принялся прощупывать ткань на спинке и валиках, под подушками. Потом отодвинул кушетку от стены.
Первым он обнаружил динамик, прикрепленный к пружине спинки; второй и третий – плоские, как бумага, – скрывались под ковром. По его подсчетам, в комнате находилось не меньше дюжины динамиков.
Поскольку Гретхен поднималась наверх, панель управления наверняка там. Он еще раз взобрался по лестнице и вошел к ней в спальню.
Ему не сразу удалось признать ее. Панель лежала прямо на виду, на туалетном столике среди баночек, тюбиков и коробочек с косметикой. Щетка для волос. Он схватил ее и начал вращать пластмассовую ручку.
