Владислав Жеребьёв - Проект «Сколково. Хронотуризм». Золото Барбароссы
– Можешь сам вести машину, раз такой бодрый, – процедил Прокопенко сквозь зубы. – Ну не было там шанса, понимаешь? Не было!
Без приключений проскочив посты дорожной полиции, друзья влились городской поток и, добравшись до хостела, выкупили номер целиком.
– Есть одна простая идея, требующая тщательной проработки, – проговорил Дмитрий, падая на кровать.
– Что за идея? – Швырнув сумку в угол, Алексей взгромоздился на кушетку с ногами и принялся изучать бледные разводы на потолке.
– Последний шанс, для нас с тобой горемычных, ибо денег осталось всего на двадцать четыре часа.
В комнате повисло молчание. Каждый из друзей, думая о чем-то своем, пытался предугадать планы напарника.
– В любом случае надо связаться с профессором, – наконец вздохнул Дмитрий, вытащил из кофра лэптоп и поставил его на колени. – Нужен текст, что-то напыщенное и насквозь религиозное. Желательно на латыни или древне-французском. Затем следует заказать компактное глубоководное оборудование: дыхательные маски и баллоны. Наши старые для этой цели не подойдут, слишком громоздкие и шумные. Так же следует поднять всю возможную информацию о камерах наблюдения, миниатюрных и работающих автономно. И затем решить, кто из нас в последний раз отправится в этот чертов век и добудет информацию.
– Не понимаю, к чему ты клонишь? – Алексей устроился поудобней на кушетке и, скрестив ноги по-турецки, с интересом посмотрел на приятеля.
– И еще, – Дмитрий на секунду отвлекся от экрана ноутбука. – Нам требуется святой. Лучше с врожденными физическими дефектами, засвеченными при жизни, еще лучше горбун. Да, горбун с нимбом подошел бы нам идеально.
Получив электронное письмо из далекой и холодной России, Жан Куапель думал над ответом недолго. Секунду посомневавшись, он нажал на ярлычок и с воодушевлением принялся переносить на экран монитора свои соображения.
«Здравствуйте, мои русские коллеги, – писал профессор, отхлебывая из маленькой чашки горячий кофе, обильно сдобренный сахаром и сливками. – Ваше сообщение о возможной неточности в вычислении даты, которая указана во всех источниках как закладка здания, взбудоражило меня и заставило поставить под сомнение многие исторические теории, возведенные некоторыми моими коллегами в ранг константы.
Если вы в процессе своих изысканий сможете произвести видео или фотосъемку, подтверждающую ваше открытие – это станет новой вехой в изучении истории Франции, способной серьезно пошатнуть сложившееся мнение об истории собора и о точности в трактовке старинных документов, дошедших до наших дней.
Теперь что касается вашей просьбы.
После недолгих размышлений я подобрал для вас довольно известную и, что немаловажно, реально существовавшую личность. В нашем случае идеально подходит монах-бенедиктинец из парижского аббатства Сен-Жермен-де-Пре – Аббон, по прозвищу Сгорбленный. Это имя он получил как раз благодаря своему физическому недостатку.
Во Франции этот святой довольно известная личность, а одним из его деяний было детальное описание осады Парижа норманнами в конце восьмисотых годов. Вписать его в существующую концепцию труда не составит.
Запрошенный вами текст на старо-французском я подготовлю в течение дня и отправлю вам по электронной почте. Так же я запишу аудио-файл, поработав над аутентичным произношением.
Итак, всех благ и удачи».
– То, что святой – бенедиктинский монах – удача вдвойне. – Прочитав электронное письмо из Парижа, Дмитрий захлопнул крышку ноутбука и удовлетворенно потер руки. – Сутана скроет баллоны с кислородом, а маску и камеры можно поместить в большую холщевую сумку, не вызывая подозрений у окружающих. Еще потребуется пара сильных динамиков и компактная звуковоспроизводящая аппаратура. Прибавим к этому минусовку чего-то органного, помпезного и торжественного до колик в животе, и дело в шляпе.
– Ничего не понимаю, – пережевывая котлету, Алексей угрюмо смотрел в потолок. – Все твои планы для меня лишь филькина грамота.
– Да это же элементарно, мой друг. – Дмитрий снисходительно глянул на Солодова и со значением поднял указательный палец вверх: – Если проникнуть в собор во время закладки манускрипта нам не суждено, значит, следует появиться там заблаговременно!
– И что? – пожал плечами блондин. – Стража германца тебя выпроводит взашей вместе с остальными рабочими.
– А вот и нет! Не смогут меня выгнать, если не увидят.
– А как же они тебя не увидят? Там же стены одни голые. Ну, спрячешься ты за угол, так живо выкурят и еще древком по шее наградят.
– Да не выгонят, дурья башка, потому что я себя замурую!
Алексей отвлекся от созерцания потолка и посмотрел на Прокопенко, как на умалишенного.
– Ты, я смотрю, Дима, в последнем походе совсем умом повредился?
– Просто и гениально. – Дмитрий, победно глядя на приятеля, принялся излагать план. – Значит, слушай меня внимательно. Я наряжаюсь в рясу, засовываю под импровизированный горб баллон с кислородом, а в сумку маску и комплект мини-камер с центральным пультом.
Являюсь в собор и с помощью спецэффектов, к примеру, нимба или голограммы крыльев, привлекаю к себе внимание рабочих и на чистом французском того времени объявляю, что я – спустившийся на землю для благословления этого места святой Аббон и требую себя замуровать в одной из стен.
Пока рабочие падают на колени и закатывают глаза, я быстренько расставляю камеры, пытаясь перекрыть все возможные мертвые зоны, а потом дожидаюсь, пока меня обложат валунами, и жду. Камеры прилежно записывают все действия нашей троицы, я получаю запись на твердотельном диске и после переношусь назад в будущее, где мы с тобой, не спеша, кадр за кадром изучив полученные данные, находим место закладки свитка.
– После чего требуется просто прийти и наложить лапу на документ, – добродушно усмехнулся Алексей. – Вот только смущает меня это самопогребение, пусть даже и с баллонами кислорода. Не проще ли просто разбросать камеры и свалить оттуда куда подальше?
– К сожалению, нет. – Дмитрий сокрушенно покачал головой и, встав с кровати, подошел к окну. – Мини-камера, как и любой другой сложный электронный агрегат, требует максимального внимания и настройки. Процесс съемки лучше контролировать в непосредственной близости, отрегулировать резкость и угол обзора дистанционно. Стены храма слишком толстые, чтобы радиосигнал мог с успехом приходить извне.
К следующему своему хронопрыжку Дмитрий готовился с особым тщанием. Вспомная азы дайверства, он три дня провел в бассейне, тренируясь задерживать дыхание. Для пущей достоверности пришлось максимально изменить внешность, чтобы соответствовать образу Аббона, аббата монастыря Флёри. Для этой цели он обзавелся театральным накладным животом и выбрил макушку.
