Владислав Жеребьёв - Проект «Сколково. Хронотуризм». Сталинский сокол
– Господин инспектор, – Эрик опасливо покосился на длинный, перевязанный бечевкой сверток, приставленный к ножке столика. – Я не понимаю, о чем вы говорите…
– Перестаньте юлить, – не прекращал напор псевдоинспектор, грея руки о принесенную официантом кружку кофе с корицей. – Мы все давно знаем. И про подделку, и про предстоящую кражу уникальной картины Яна Вермеера, выставленной на всеобщее обозрение в вашем музее. Знаем мы и о том, – Васнецов многозначительно взглянул на пакет, торчащий из-под полы пиджака эксперта, – что вы получили значительную сумму денег за то, что дали согласие подменить уникальную работу. Кстати, о подделке: уж не она ли находится сейчас в этом свертке? Да, Эрик, плохи ваши дела, ой как плохи.
Комбинация, основанная на предположениях и ничем не подкрепленных выводах, тем не менее сработала. Секунды тягостного молчания тянулись, будто сладкий сироп из опрокинутой бутылки, медленно и тягуче падая на пол, и наконец, под пристальным взглядом Васнецова, ван дер Гус не выдержал и сдался.
– Господин дер Брабер, что мне теперь грозит?
– Пока ничего, – довольно усмехнулся Петр. – Вы встали на кривую дорожку, мой друг. Еще шаг по ней, и вы одной ногой в зале суда, а там – разоблачение, позор и долгий тюремный срок. Впрочем, вы можете избежать столь позорного конца и даже выказать себя героем и патриотом.
– Чем же я могу помочь полиции? – восстал из пепла несостоявшийся преступник. – С моей стороны…
– …с вашей стороны, – поспешил пресечь словоизлияние Петр, – требуются правдивые ответы. Я задаю вопросы, вы на них отвечаете, и чем более искренне вы будете это делать, тем проще вам будет потом в суде.
– Суд? – Эрик ахнул и снова решил потерять сознание, однако тут же был приведен в чувства звонкой пощечиной.
– Не расплывайтесь, господин ван дер Гус. Разговор предстоит долгий. Кто был сегодня с вами и вручил вам конверт с деньгами?
– Джонсон, – зачастил голландец. – Мы познакомились с ним в баре, с месяц назад. Я тогда горько пил, был на грани банкротства. Очередная моя идея финансовых вложений рушилась, а кредиторы грозили лишить жилья. Некая сумма на счете имелась, но она не особо помогла бы делу. Джонсон – американец, баловень судьбы с кучей наличности. Он подсел ко мне в баре и угостил выпивкой. Мы разговорились, и я пожаловался ему на судьбу.
– Когда вы решили украсть картину?
– В тот же день, когда и познакомились. Я до последнего момента думал, что это какая-то шутка, фарс, нелепый розыгрыш. Знаете ведь этих американцев? Они мастаки на дела подобного рода.
– Дальше!
– Дальше я получил от него деньги, сумму небольшую, но способную на некоторое время отсрочить основные выплаты.
– И много вы задолжали?
– Триста тысяч гульденов, – Эрик горько вздохнул и уткнулся подбородком в грудь.
– Ясно, – Петр присвистнул и забарабанил пальцами по столу. – Но как же вы собирались участвовать в этом мероприятии? Любой инспектор поместил бы вашу персону в первую десятку подозреваемых.
– У меня будет алиби. Я буду находиться в поле зрения шести полицейских. Да и потом мои финансовые дела теперь не так уж и плохи.
– А как Джонсон собирался обеспечить вам алиби? Он вам рассказывал о своем плане?
– Да, господин инспектор. Американец должен произвести некий отвлекающий маневр, во время которого я и подменю картину, отключив ее от последнего контура. Далее я…
– …подтверждаете подлинность, и подделка преспокойно уезжает в реставрационную мастерскую, в то время как ваш подельник без особых трудностей выносит оригинал из здания музея. Так?
– Так, господин инспектор.
– А как вы, ради всего святого, собирались пронести картину мимо постов охраны?
– В тубусе из-под швабр, – смутился ван дер Гус. – Джонсон уже полмесяца работает там уборщиком. На него уже и внимание перестали обращать. Раньше хоть пропуск спрашивали, а теперь примелькался.
– Как все просто, – с изумлением покачал головой Петр.
План, составленный таинственным незнакомцем, был абсурден и невероятен, и в то же время точен, как самая мощная и хорошо отполированная линза. Безошибочно вычленив в плотной музейной защите слабое звено, американец подкупил Эрика, посулив ему спасение от долговой ямы. Все, что ему оставалось сделать, это, ну, скажем, сунуть отвертку в розетку. Шума будет много – искры, спецэффекты, визг музейных сотрудниц, которые в изобилии водятся в подобного рода заведениях. На подмену одной единственной картины времени более чем достаточно.
Но самое главное: музейный воришка и его подельник американец останутся вне подозрений. Полиция, конечно, возьмется прорабатывать вариант с лживым подтверждением подлинности, но шесть свидетелей в форме будут гарантом кристальной честности ван дер Гуса. Все, что надо сделать толстяку, это поставить оригинал рядом с копией, а потом, когда начнется «представление», унести нужный экземпляр.
– Вы знаете, где живет, этот самый ваш Джонсон? – Продолжил допрос Васнецов.
– Нет, – замотал головой Эрик. – Джонсон всегда уходил и приходил один. Обычно мы с ним встречались в баре, обсуждая некоторые моменты нашего общего дела. Когда я был ему нужен, он легко мог найти меня дома или на работе. Что вы теперь будете делать? Арестуете американца?
– А толку? – наигранно удивился Петр и бросил презрительный взгляд на собеседника. – Ваш Джонсон почти наверняка не тот, за кого себя выдает. Как только он почувствует неладное, то изменит внешность и тут же ляжет на дно. Даже если я, выяснив, где залег преступник, нагряну к нему, основываясь только на ваших показаниях, он рассмеется мне в лицо и скажет, что ничего подобного никогда не делал. Свидетелей-то у вас нет, а мнение человека, согласившегося обокрасть собственный народ, учитываться не будет.
– Что же нам делать? – сник ван дер Гус и умоляюще посмотрел на Петра.
– Что-что? – усмехнулся тот. – Брать вашего приятеля с поличным. Как только он вынесет картину из здания, мы арестуем мерзавца, и он уже не сможет отвертеться. Во сколько назначена операция?
– На два часа дня.
– Замечательно. С процедурой знакомы?
– Да, – радостно закивал Эрик. – Мы перекрываем зал, в котором находится картина, а также галерею, по которой будет следовать полицейская охрана. Броневик подъедет к музею без пятнадцати минут два, после чего, в сопровождении начальника службы безопасности, полицейские пройдут внутрь.
После того как все окажутся на своих местах, я зайду в зал, где в углу уже будет стоять подделка. Сниму со стены подлинник. Безопасник отключит датчик спутникового слежения, воспользовавшись персональным кодом, после чего и должно произойти некое событие, способное отвлечь всех без исключения.
