Сидней Боундс - Человек в лабиринте. Сборник зарубежной фантастики
— Чужая лодка, чужая лодка!
Чужая лодка была редкостью; лишь иногда одинокий остров посещали лодки с такого же затерянного островка Восточного предела или же какой-нибудь торговец и искатель приключений с Архипелага. Когда лодка причалила к пристани, половина деревни была уже там. Рыбаки сопровождали лодку, а пастухи, и пахари, и собиратели трав спешили спуститься с крутых склонов вниз, в гавань.
Только дверь мистера Подгорой осталась закрытой.
На борту лодки был только одни человек. Когда об этом сообщили старому капитану Фогено, он нахмурил щетинистые седые брови над незрячими глазами.
— Единственный, кто может пуститься в плавание по Внешнему Пределу в одиночку, — сказал он, — это колдун, или чародей, или Маг.
Поэтому жители деревни затаили дыхание, готовясь увидеть первый раз в жизни Мага, одного из могущественных знатоков Белой Магии с богатых, густонаселенных внутренних островов Архипелага. Они были разочарованы, так как путешественник оказался молодым чернобородым мужчиной приятной внешности, который весело приветствовал их, стоя в лодке, и спрыгнул на берег, как каждый моряк, довольный, что добрался до суши. Не ожидая расспросов, он назвался странствующим торговцем. Но капитан Фогено, которому сказали, что чужак не расстается с дубовым посохом, кивнул: это подтверждало его прежние выводы.
— Два колдуна в одном селении, — сказал старик. — Плохо!
И его рот захлопнулся, как у старого карпа.
Поскольку незнакомец не мог назвать своего имени, его сразу окрестили Чернобородым. И все чрезвычайно им интересовались. У него был небольшой груз, обычный для мелкого торговца — одежда, сандалии, перья для отделки плащей, недорогой ладан, камешки против непостоянства, хорошие травы, крупные стеклянные бусы с Венвэя. Каждый житель острова Сэттинс пришел, чтобы посмотреть на путешественника, поболтать с ним, а то и купить у него что-нибудь.
— На память о нем! — прокудахтала Гуди Галд, которая, как и все женщины и девушки острова, была очарована его внешностью. Мальчишки увивались вокруг него, чтобы послушать его рассказы о путешествиях к далеким странным островам Предела или описания огромных островов Архипелага, Внутренних Путей, гаваней, полных белых кораблей и золотых горных вершин Хэвнора. Мужчины тоже охотно слушали его истории; но некоторые удивлялись, что торговец плавает один и не спускали глаз с дубового посоха.
Только мистер Подгорой все время оставался под своей горой.
— Это первый из островов, где я побывал, на котором нет колдуна, — сказал Чернобород однажды вечером Гуди Галд, которая пригласила его, своего племянника и Палани на чашку чая. — Что же вы делаете, если у кого-то болят зубы или корова перестает телиться?
— Ну как же, у нас есть мистер Подгорой! — воскликнула старуха.
— Который никуда не годится, — пробормотал ее племянник Берт, но тут же покраснел и поперхнулся чаем. Берт был рыбаком — высокий, крепкого сложения, храбрый и молчаливый парень. Он обожал учительницу, но пока самым открытым признанием его в любви была доставка корзин со свежей скумбрией на кухню ее отца.
— А, так у вас все-таки есть колдун! — сказал Чернобород. — Он невидимка?
— Нет, он просто очень застенчив, — сказала Палани.
— Видите ли, вы пробыли у нас всего, неделю, а к нам так редко попадают путешественники… — она тоже слегка покраснела, но чаем не поперхнулась.
Чернобород улыбнулся ей.
— Так он коренной житель Сэттинса?
— Нет, — ответила Гуди Галд, — не больше, чем вы. Еще чаю, племянничек? На этот раз постарайся не расплескивать, нет, мой милый, он приплыл на маленькой лодчонке года четыре назад… через день после того, как закончился ход сардин, — помнится, как раз вытягивали сети в Восточном Заливе, и Понди Коухерд сломал ногу в то утро — это было пять лет назад. Или четыре? Нет, пять, это было в тот год, когда не уродил чеснок. Ну вот, он приплыл на лодчонке, доверху нагруженной большими сундуками и коробками, и сказал капитану Фогено, который тогда еще не был слеп, хотя достаточно стар, чтобы — видит небо! — уже дважды ослепнуть.
— Говорят, — сказал пришелец, — что у вас нет ни колдуна, ни чародея. Нужен ли вам кто-нибудь?
— Да, если магия белая, — ответил капитан Фало, и прежде, чем вы успели бы произнести «каракатица», мистер Подгорой уже обосновался в пещере под горой и заговорил чесотку у кота Гуди Белтоу. Правда, шерсть потом выросла серая, а кот был рыжий; забавно он выглядел после всего этого. Он умер прошлой зимой, когда были сильные холода. Гуди Белтоу так горевала, бедняжка, — больше, чем когда ее муж утонул на Длинной Отмели, в год большого хода сельди, когда мой племянник Берт, сидящий сейчас с нами, был всего-навсего младенцем в нижней юбочке.
Тут Берт снова поперхнулся чаем, и Чернобород ухмыльнулся, но Гуди Галд продолжала как ни в чем не бывало и рассуждала до позднего вечера.
На следующий день Чернобород был на пристани, рассматривая покоробившиеся борта своей лодки, которые, похоже, потребуют у него много времени на починку. Как всегда, он попытался вызвать на разговор молчаливых жителей Сэттинса.
— И которая из этих — лодка вашего колдуна? — спросил он. — Или у него одна из тех лодок, которые Маги превращают в скорлупку грецкого ореха, когда они им не нужны?
— Нет, — без интереса ответил ему один рыбак. — Она у него наверху, в пещере под горой.
— Он втащил лодку, на которой приплыл, к себе в пещеру?
— Ага. Именно туда. Я ему помогал. Тяжелая была, тяжелее свинца. Полная сундуков, а сундуки полны книг с колдовскими заклинаниями, он сказал. Тяжелее свинца. — И флегматичный рыбак отвернулся, вдыхая. Племянник Гуди Галд, который чинил сеть неподалеку, оторвался от работы и спросил столь же невыразительно:
— Вы, наверное, хотите встретиться с мистером Подгорой?
Чернобород посмотрел на него: умные черные глаза надолго встретились с честными голубыми, потом Чернобород улыбнулся и ответил:
— Да. Ты отведешь меня к нему, Берт?
— Хорошо, когда я закончу работу, — сказал рыбак. И когда сеть была починена, он и пришелец с Архипелага поднялись по деревенской улице, направляясь к высокой зеленой горе. Но когда они пересекли общинный выгон, Чернобород сказал:
— Подожди немного, дружище Берт. Прежде чем мы встретимся с вашим колдуном, я хочу рассказать тебе одну историю.
— Рассказывай, — согласился Берт, усаживаясь в тени виргинского дуба.
— История эта началась сто лет назад и еще не закончена — хотя закончится скоро, очень скоро… В самом сердце Архипелага, где острова теснятся, словно мухи, слетевшиеся на мед, есть маленький остров, который называется Пандор. Морские властители Пандора были могущественны в давно минувшие дни войны, до возникновения Лиги. Добыча, выкуп, дань стекались в Пандор, и они собрали там великие богатства. Потом откуда-то с Западного Предела, где живут на лавовых островах драконы, явился однажды, могучий и страшный дракон. Это не была одна из этих больших ящериц, которых вы, люди Внешнего Предела, называете драконами, — а огромный, черный, крылатый, умный монстр, полный силы и проницательности, и, как все драконы, выше всего на свете ставящий золото и драгоценные камни. Он убил Правителя и его солдат, а жители Пандора сбежали ночью на кораблях. Они все сбежали, и оставили дракона лежать, свернувшись, в Башне Пандора. Там он к провел сотню лет, волоча чешуйчатое брюхо по изумрудам, сапфирам и золотым монетам, и выбираясь наружу только один или два раза в год, когда был голоден. Он совершав набеги на ближайшие острова за пищей. Тебе известно, не, питаются драконы?
