Сергей Щеглов - Тень спрута
Макаров повернулся к упомянутому Бойко, оказавшемуся былинным богатырем двух метров роста, русоволосым, с загорелым открытым лицом.
— Даниил Бойко, — представился тот, — мастер-испытатель. А вы — тот самый Павел Макаров?
— Какой — тот самый? — немножко резче, чем следовало, спросил Макаров. Словосочетание «тот самый» в сочетании с собственной фамилией вызывало у него острое чувство собственной неполноценности.
— Герой Фирджана-три, — ответил Бойко и удивленно шевельнул бровями. — Я что-то не то сказал?
— А-а, — протянул Макаров, мгновенно успокоился и сразу же почувствовал угрызения совести. — Простите, Бога ради, — пробормотал он позаимствованное у Лапина извинение, — я думал, вы про другого Макарова. А на Фирджане-три — да, это я и был. Вот только почему герой?
Даниил Бойко обошел вокруг стола, поприветствовал еще двоих испытателей, возникших из воздуха прямо на свободных стульях, и сел напротив Макарова.
— Герой, — сказал он, обращаясь не столько к самому Макарову, сколько ко всем собравшимся, — это человек, совершивший нечто особенное. Масштабный поступок, фундаментальное открытие, технологический прорыв — все то, что заставляет помнить его имя долгие годы. Героями были Ричард Магнус и Афанасий Редькин, Артем Калашников и Павел Макаров, Теодор Рамзен и Мария Войцеховская… — Даниил хлопнул себя по лбу. — Прошу прощения, Павел Александрович! Вряд ли эти имена вам хорошо знакомы; возьмем двадцатый век — Зигмунд Фрейд, Альберт Эйнштейн, Иосиф Джугашвили.
Макаров поперхнулся минеральной водой, которую только что налил в стакан.
— Даниил, да вы что?! – воскликнул он, на этот раз чувствуя за собой полное право возмущаться. — Сравнивать меня с товарищем Сталиным?!
Бойко развел руками:
— Прошу прощения, Павел, я выбрал неудачный пример. То, что вы сделали на Фирджане-три, гораздо больше походит на открытия Фрейда или Эйнштейна.
Час от часу не легче, подумал Макаров.
— Да что же такого, по-вашему, я там сделал?! – воскликнул он, позабыв всякую осторожность. — Открыл огонь по инопланетянам? Так это больше на Сталина похоже, а вовсе не на Эйнштейна!
— Огонь по инопланетянам? — удивился Бойко. — Нет, что вы! Я имел в виду совсем другое. Вы нашли совершенно уникальный способ управления современными техническими системами. Способ, который уже все испытатели так и называют — «резонанс Макарова»!
4.
Они что, подумал Макаров, сговорились? Сначала я был «тот самый», соратник Калашникова — а теперь «тот самый», герой Фирджана? Может быть, я и в самом деле что-то полезное открыл, когда за обрез хватался — да только при чем здесь я? Если бы я месяц перед этим экспериментировал, как тарелкой без Лапина управлять, еще понятно было бы, за что почести, а так… По форме все правильно, а по сути — издевательство!
Макаров понял, что его терпению пришел конец. Хватит, решил он. Выложу все, как есть; по крайней мере, хоть «героем» обзывать перестанут!
— Даниил, — сказал Макаров и кашлянул, восстанавливая внезапно подсевший голос. — Джо-Натан! Товарищи!
Маркс поднял руку, и за столом воцарилась тишина. Тягучая музыка, гулявшая под высоким потолком, превратилась в ненавязчивый шум прибоя.
— Говорите, Павел Александрович, — произнес Маркс и опустил руку на стол.
— Во-первых, — сказал Макаров, словно в омут нырнул, — никакой я не герой. Герой — тот, кто сам что-то делает. А со мной просто всякие случайности происходят. Случайно сюда, в будущее, попал, случайно на Фирджане-третьем за винтовку схватился. Не сам я все это сделал, понятно? И нечего меня поэтому героем звать. Издевательство получается!
Макаров увидел, как вытянулось лицо у Даниила Бойко. Маркс, напротив, приподнял уголки губ.
— Во-вторых, — сказал Макаров, посмотрев прямо на Маркса, — никакой я не талант, и уж тем более — не гений. Если ваша техника на меня не настроена, то это только потому, что я из двадцатого века, а она — из двадцать третьего. Попробуйте Калашникова за штурвал посадить, думаю, то же самое получится.
Маркс поднял голову, явно высветив перед собой виртуальный дисплей, и зашевелил пальцами, делая на нем какие-то пометки.
— В-третьих, — продолжил Макаров, удивляясь, что ему до сих пор никто не возразил, — насчет предыдущего Макарова. Кто не знает, меня сюда потому скопировали, что в прошлом я почему-то стал знаменитостью. Так вот, ничего подобного я делать не собирался, и не собираюсь. Понятно? Все, что там с историческим Макаровым случилось, ко мне никакого отношения не имеет. Не надо от меня подвигов ждать и талант мой, якобы существующий, раскрывать. Я — такой, какой есть, и лучше вряд ли стану. Если вы меня на работу берете, потому что я — «тот самый Макаров», то гоните меня в шею. Я не тот самый, я — сам по себе. Вот, собственно, и все!
Макаров оперся на спинку стула и опустил глаза. Теперь действительно все, подумал он. Иначе нельзя было. А все-таки жаль, что так получилось; когда я еще до подземохода доберусь! И Лапин расстроится, когда узнает…
— Какие будут мнения? — осведомился Маркс явно провокационным тоном. — Выгоним самозванца?
— Чтобы выгнать, надо сначала принять, — философски заметила Глебова. — Впрочем, я вообще не понимаю, в чем проблема. Хороший из него тестер? Судя по результатам, хороший. Значит, пусть работает!
— Можно мне, Джо-Натан? — спросил с дальнего края стола незнакомый Макарову молодой человек. — Я про резонанс Макарова, только два слова! Дело в том, что теоретически его возможность была предсказана еще семьдесят лет назад. Но до сих пор этот эффект ни разу не наблюдался на практике! Павел Александрович, неужели вам самому не интересно, откуда у вас эта способность? Давайте разберемся!
— Наверное, это я во всем виноват, — сказал Бойко. — Дубина стоеросовая. Павел Александрович, дорогой! Я, когда про Фирджан говорил, о работе даже и не думал. Мне хотелось ваш рассказ послушать, как все случилось! А если вы насчет героя обиделись, то честное слово, это в последний раз. Простите Бога ради!
Не верят, подумал Макаров. Хотя если подумать, какая им разница — герой я или нет? Подземоход-то мы с Марксом все равно забраковали!
— Так, — прогундосил Маркс. — Мнения разделились. А вы сами, Павел Александрович, как думаете? Хотите испытателем стать, или нет?!
— Конечно, хочу, — пожал плечами Макаров. — Но только честно, Джо-Натан: я вам действительно нужен?
Маркс оглядел притихший стол.
— Нужны, — сказал он. — Но куда важнее, нужны ли мы вам.
Макаров улыбнулся.
— Да тоже пригодитесь, — сказал он. — По крайней мере, будет кому про Фирджан-три рассказать!
