Роджер Желязны - Рука Оберона
— Любопытно, — произнес Бенедикт. — Я знал, что это место воспроизводит ложные пророчества, скорее старые страхи и скрытые желания наведавшегося туда, чем истинную картину того, что должно быть. Но, впрочем, оно часто также раскрывает неизвестные истины. И, как и в большинстве случаев, трудно отделить истинное от ложного. Как ты прочел это?
— Бенедикт, — произнес я. — Я склонен верить истории ее происхождения. Ты ее никогда не видел, но я-то видел. Она в некоторых отношениях похожа на тебя, что же до остального — тут все, несомненно, как ты утверждаешь — то, что осталось после отделения истины.
Он медленно кивнул, и я догадался, что он не был убежден, но не желал углубляться в эту тему. Он не хуже меня знал, что подразумевало остальное. Если он предъявит свои претензии на трон и преуспеет в достижении его, то было возможно, что в один прекрасный день он сможет уступить его своей единственной дочери.
— А что ты собираешься делать? — спросил я его.
— Делать? — переспросил он. — А что теперь делает Рэндом относительно Мартина? Я буду искать ее, найду, услышу эту историю из ее собственных уст, а потом решу сам, что делать дальше. С этим, однако, придется обождать, пока не будет разрешена проблема черной дороги. Это — еще одно дело, которое я желаю с тобой обсудить.
— Да?
— Если время в их твердыне движется настолько иначе, то у них его было больше, чем нужно на организацию новой атаки. Я не хочу продолжать ждать и встречаться с ними в ничего не решающих схватках и столкновениях. Я намерен проследовать по черной дороге до ее источника и атаковать их на их же родной земле. Я хотел бы сделать это с твоего согласия.
— Бенедикт, ты когда-нибудь смотрел на Двор Хаоса? — спросил я вместо ответа.
Он поднял голову и уставился на белую стену шатра.
— Много веков назад, когда я был молод, я проехал по Отражениям в такую даль, до которой мог только добраться, до конца всего. Там, под разделенным небом, я смотрел на ужасную бездну. Я не знаю, там ли находится это место, не тянется ли столь далеко черная дорога, но я готов снова проделать этот путь, если это так.
— Это именно так, — заверил я его.
— Откуда у тебя эта уверенность?
— Я только что вернулся из этой страны. Темная цитадель царит в ней. Дорога ведет к ней.
— Насколько труден был путь?
— Вот, — я вынул Карту и передал ему. — Она принадлежала Дворкину. Я нашел ее среди его вещей. Я лишь просто испробовал ее. Она перенесла меня туда. Время убыстрилось уже в той точке. На меня напал всадник на дрейфующей дороге, такой, что не показана на Карте. Контакт через Карту там труден, наверное, из-за разницы во времени. Меня привел обратно Жерар.
Он изучил Карту:
— Это, кажется, то самое место, которое я видел в тот раз. Это разрешает наши проблемы с тыловым обеспечением. С одним из нас на любом конце связи по Карте мы сможем переправить войска напрямую, как мы сделали в тот день с Колвира на Гарнат.
Я кивнул:
— Это одна из причин, по которой я показал тебе ее, чтобы указать свою добрую волю. Может быть и другой способ, требующий меньшего риска, чем бросать наши силы в неизвестность. Я хочу, чтобы ты подождал с этим предприятием, пока я получше не исследую этот другой способ.
— Мне в любом случае придется подождать, чтобы добыть разведданные об этом месте. Мы ведь даже не знаем, будет ли там функционировать твое автоматическое оружие, не так ли?
— Да, у меня его не было, чтобы испытать.
Он поджал губы:
— Тебе действительно следовало додуматься взять его и исследовать там.
— Обстоятельства моего отбытия этого не позволяли.
— Обстоятельства?
— В другой раз я тебе все расскажу. Сейчас это не имеет значения. Ты говорил о следовании по черной дороге до ее источника…
— Да?
— Это не истинный источник. Настоящий ее источник находится в истинном Амбере, в дефекте на первозданном Лабиринте.
— Да, я это понимаю. И Рэндом, и Ганелон описали мне ваше путешествие к месту настоящего Лабиринта и обнаруженное там вами повреждение. Я вижу аналогию, возможную связь…
— Ты помнишь мое бегство из Авалона и свою погоню?
В ответ он только чуть улыбнулся.
— Там было место, где мы пересекали черную дорогу, — напомнил я. — Ты помнишь это?
Он сузил глаза:
— Да, ты проторил тропу через нее. В том месте мир вернулся к норме. Я забыл.
— Это было воздействие на нее Лабиринта, — сообщил я, — которое, как я считаю, можно будет применить в намного большем масштабе.
— Насколько большем?
— Чтобы стереть ее начисто.
Он откинулся назад и изучил мое лицо:
— Тогда почему же ты этим не займешься?
— Я должен предпринять некоторые предварительные меры.
— Сколько времени они займут?
— Не слишком много. Возможно, немногим больше нескольких дней. А точнее — несколько недель.
— Почему ты не упомянул обо всем этом раньше?
— Я лишь недавно узнал, как подойти к этому делу.
— И как же ты к нему подойдешь?
— В основном это сводится к ремонту Лабиринта.
— Ладно. Положим, ты преуспел. Враг-то все равно будет там, — он махнул в сторону Гарната и черной дороги. — Один раз ведь кто-то дал им проход.
— Враг всегда был там, — отрезал я. — И это уже будет наша задача присмотреть за тем, чтобы им снова не дали прохода, разделавшись как положено с теми, кто в первую очередь и обеспечил его.
— В этом я с тобой заодно, — согласился он. — Но я имел в виду не это. Им требуется урок, Корвин. Я хочу их научить подобающему уважению к Амберу, такому уважению, что даже если путь снова откроют, они побоятся им воспользоваться. Вот что я имел в виду. Это необходимо.
— Ты не знаешь, что это такое — вести бой в том месте, Бенедикт. Оно, буквально, неописуемо.
Он улыбнулся и встал:
— Тогда я полагаю, мне лучше отправиться посмотреть самому. Я на время оставлю эту Карту, если ты не возражаешь.
— Изволь.
— Хорошо. Тогда ты займись своим делом относительно Лабиринта, Корвин, а я займусь своим. Оно тоже займет у меня некоторое время. Теперь я должен пойти отдать приказы командирам на время моего отсутствия. Давай согласимся, что никто из нас не начнет ничего решающего, не связавшись с другим.
— Согласен.
Мы прикончили вино и я сказал:
— Я сам очень скоро тронусь в путь, поэтому — удачи тебе!
— И тебе тоже, — он снова улыбнулся и заметил: — Обстановка становится лучше.
Он сжал мне плечо, когда проходил к выходу.
Мы последовали за ним.
— Приведи коня Бенедикта, — приказал Ганелон стоявшему под ближайшим деревом ординарцу, как только вышел из шатра.
