Александр Марков - Локальный конфликт
- Да не ори ты так. Мы все поняли. Бумажкой-то не тычь. Сейчас все разгрузим. Только покурить надо. У тебя сигареты есть? - донеслись до Кондратьева слова одного из артиллеристов.
Водитель вмиг успокоился, стал ласковым, обходительным, протянул пачку сигарет, забыл забрать ее обратно, помчавшись к грузовику, открыл кузов и даже порывался взобраться на него, чтобы помогать подавать ящики со снарядами. Но наконец-то решившие заняться работой артиллеристы грубо отодвинули его в сторону.
- Без тебя справимся, - нечто подобное из их уст услышал водитель. За точность фразы Кондратьев не ручался.
Кто-то пихнул водителю пачку сигарет со словами: "На-ка, покури пока". Водитель, поблагодарив, посмотрел, что в пачке осталась лишь одна сигарета, хотел отдать ее обратно, но тут понял, что это его пачка, а когда он давал ее артиллеристам, она была почти полной.
"Проглоты", - прошипел водитель, вытащил сигарету, а пачку скомкал и отшвырнул от себя подальше, но ее подхватил ветер и она пролетела не более двух метров.
Двое артиллеристов влезли в кузов, принялись аккуратно подавать ящики в протянутые руки своих товарищей. Те вдруг стали напоминать голодных нищих, которым раздают гуманитарную помощь. Не для них эта помощь. Из ящиков они стали что-то возводить на снегу. Не туда они все пошли. Им надо было идти не в артиллерию, а в инженерные войска. Не разрушать, а строить вот их призвание.
Они вспотели, расстегнули шинели и либо сдвинули на затылки меховые шапки, либо вовсе скинули их. С ящиками они обращались нежно и аккуратно, точно там находился хрусталь или фарфор, вот только соответствующую наклейку прилепить на них забыли.
- Хорошо работают. Душа радуется за таких ударников, - сказал Голубев.
- Помог бы. Видишь, надрываются, - усмехнулся Топорков. Над бедным Голубевым потешались все кому не лень, но он успевал ответить почти на все колкости.
- Нет. Каждый должен заниматься своим делом, а то профсоюзы скандал закатят.
Кондратьев терялся в догадках - что же было в этих ящиках. Никогда прежде он таких не видел, да и артиллеристы, похоже, - тоже. Объяснить они что-то и могли бы, но Кондратьев не стал дожидаться, когда они справятся с последним ящиком.
Разбитая БМП раздражала капитана так же, как быка красная тряпка в руках тореадора. Очень любят такую наживку снайперы - подранят кого-нибудь на нейтральной территории и ждут, когда же от стонов и причитаний его жертвы не выдержат нервы кого-то из противников и он выберется из укрытия и поползет спасать раненого. Снайперу только это и нужно. Вскоре к первому раненому прибавляется еще один, потом еще. И вот оказывается, что там лежит целое отделение - кто мертв, а кто еще нет.
Если бы лейтенант остался жив, то, вытаскивая его и БМП, девятая рота усеяла бы своими телами все подступы к селу. Но этим и была сильна русская армия. Все знали, что тебя в беде не бросят, и к отбивающимся от моджахедов пограничникам в Таджикистане в течение получаса на помощь перебрасывали десантников из Куляба, а потом двигали к границам такие силы, которые рассеивали моджахедов за несколько минут. Собственно, там-то и сложился костяк егерской команды.
Унять злобу трудно. Лучше не смотреть на разбитую БМП и не думать о ней. Но мысль эта сверлит голову, как червь, забравшийся в яблоко.
Боевики тоже попадались на такие нехитрые уловки, взрывались на заминированных трупах и... да мало ли чего можно выдумать....
Наконец приехали "чистильщики". Примерно сотня. Стали располагаться на постой. Вместо метл и лопат вооружены они были кто огнеметом, кто ручным пулеметом, и у всех на поясах висели милые побрякушки - обычные и световые гранаты, связки наручников, зазубренные длинные кинжалы для разделки мясных туш, пистолеты с еще не привернутыми глушителями.
Огнеметчиков, по незнанию, можно было принять за сотрудников санэпидслужбы, которые приехали дезинфицировать дома и выгонять из них расплодившихся там тараканов.
Выглядели они впечатляюще, а бронежилеты добавляли к ним несколько килограммов, делая их и без того мощные фигуры еще более массивными, так что казалось, будто каждый из них вполне может рассчитывать на успех в конкурсе культуристов. Такое же впечатление создает американский футболист. Никто и не подозревает, что за накладными плечами панциря может оказаться обычное, не обремененное излишним количеством мускулов, тело. В чем-то даже тщедушное и некрасивое, а его обладателю стыдно показаться на пляже без майки.
Если так пойдет и дальше, то вскоре и повернуться здесь будет негде. Вся округа окажется запруженной солдатами и техникой, а все шло к тому, что штурм села начнется не раньше завтрашнего утра. А может, и того позже.
Егерям тоже достался один "чистильщик" по имени Коля - заросший многонедельной щетиной детина огромного роста. Если бы он следил за бородой и время от времени подправлял ее ножницами, то стал бы похож лицом на молодого Льва Толстого, этакий купец-разночинец, забравшийся в военную форму. Имя Миша ему подходило гораздо больше, чем Коля. Встреть такого зарубежные гости на улице, подумают, что сведения, будто у русских в городах медведи гуляют без присмотра, оказались верными.
Вместе с ним приехал огромный волкодав неизвестной породы, который, встав на задние лапы, оказывался повыше Коли, а тот на полголовы превосходил ростом любого егеря, хотя и они, за исключением Голубева, считались ребятами высокими. С Колей все сразу же завели хорошие отношения. Кто же захочет ссориться с хозяином такой страшной на вид собаки? Но человеком он оказался добродушным, и его собака тоже никого не кусала и тушенку, рыча, не выпрашивала...
Глава 5
Что-то утробно ухнуло, раскатилось эхом и, многократно усилившись, осталось вдалеке, там, где лежало село, но из-за расстояния звук обратно в лагерь вернулся приглушенным, точно побитым.
В селе дружно залаяли собаки. Птицы, привыкшие к людскому присутствию и уже не ожидавшие никакой пакости, кинулись прочь.
Земля содрогнулась, как при легком землетрясении. Алюминиевая ложка дребезжала в кружке, как звонок будильника, но и без него все проснулись при первых же раскатах грома с мыслью "Вот он, Страшный суд пришел". Знали бы они, какая им отпущена на нем роль. Спали егеря в форме. Им осталось только натянуть ботинки, но ноги за ночь опухли, подросли на один-два размера и в ботинки залезать никак не хотели. Где часы? Сколько времени? Морду набить тому, кто их будит.
Протирая слипающиеся веки, егеря выбежали из палаток. Ресницы тут же принялись заклеивать падающие хлопья снега. Мир был точно заключен в экран телевизора, по которому шла белая рябь. Никаких кнопок, чтобы настроить его. А может, запись оказалась бракованной, но за неимением другой пришлось смотреть ее.
