Гарри Гаррисон - Возвращение в Эдем
Соседство их, пусть и бессловесное, приносило ей удовольствие. Одинаковые дни сменяли друг друга, и не нужно было ни думать, ни беспокоиться. Здесь, на экваторе, было трудно отличить день ото дня. Изредка шли дожди. В море хватало рыбы, пресноводные ручьи не пересыхали. Вот и вся жизнь – простая и беззаботная.
Более фарги ничего не умели делать. Едва ли они представляли себе иные возможности – раз предпочли такое существование городской жизни, полной трудов и волнений.
Когда приходили думы, Вейнте" старалась отделаться от них. Она просто испытывала удовлетворение от соседства фарги и того, что ее окружало.
Дни сменялись ночами, а ночи рассветами, время величественной поступью шествовало мимо.
Глава 11
Alitha hammar ensi igo vezilin gedda. Sammad geddar o sammadar sapri.
Не бывает двухголовых оленей. Так и у саммада – один саммадар.
Поговорка тануЛил дождь. Тропический ливень тяжелым пологом занавесил землю под свинцово-серым небом. Струи так громко хлестали по натянутым шкурам, что тану приходилось разговаривать громко.
– Когда же этот дождь кончится? – проговорила Армун.
Младенец завопил: небо расколола молния, и над вершинами деревьев прокатился гром.
– Третий день льет, – отозвался Керрик. – Я не помню, чтобы дождь шел больше трех дней подряд. Наверное, к вечеру перестанет. Тучи, похоже, редеют.
Он поглядел на Харла, обжаривавшего над огнем тонкий ломоть оленины. Дым стелился по земле. Порыв ветра, залетевший в шатер, окутал Харла дымным облаком. Тот закашлялся и принялся тереть глаза. Сидевший на корточках перед костром Арнхвит засмеялся – но тут же сам стал кашлять. Ортнар сидел в обычной позе, вытянув вперед неподвижную ногу, и вглядывался в пелену дождя.
Здесь, на острове, он часто сидел так и молчал. Керрик тревожился за него. Других забот у него не было – стоянка на острове во всех отношениях была лучше, чем у Круглого озера. В тростнике водились утки, их можно было ловить силками. Хватало и дичи: оленей и мелких мургу со сладким мясом. Хищных мургу они убивали, едва те попадались на глаза. Изредка мургу перебирались через неглубокий пролив, отделявший остров от материка. Хорошее место. Армун – как это часто случалось, когда они жили вместе, – разделяла его мысли.
– Хорошая стоянка. Мне не хочется уходить отсюда.
– И мне. Хотя иногда я вспоминаю про саммады. Интересно, они так и остались в долине саску?
– Я боюсь, что они погибли, что их убили и съели мургу со стреляющими палками.
– Я тебе сколько раз говорил – они живы и здоровы.
Он протянул руку и отвел волосы с ее лица, когда она склонилась над младенцем. А потом провел пальцами по лицу до раздвоенной губы. Армун улыбнулась. Охотнику не полагалось проявлять чувства на виду у всех – и она обрадовалась.
– Ты уверен? – озабоченно спросила она.
– Да. Я же говорил тебе, мургу не умеют лгать. Потому что каждое их слово есть мысль. Что на уме, то и на языке.
– Я так не могу. Иначе беды не оберешься. – Она рассмеялась и добавила: – А может быть, и удачи.
– Ты поняла. Мургу приходится высказывать все, что они думают. Когда я разговаривал с их саммадаром и дал ей нож из небесного металла, она обещала мне, что прекратит войну и вернет войско в город. Сказала – и сделала.
Дождь постепенно утих, но с деревьев еще капало. К вечеру немного прояснилось, и сквозь ветви пробились косые лучи заходящего солнца. Керрик встал, потянулся и принюхался.
– Завтра будет ясный день.
Обрадовавшись окончанию невольного заточения, он взял хесотсан, копье и направился в сторону холма у стоянки. Арнхвит окликнул его – Керрик жестом позвал сына за собой.
Арнхвит трусил возле отца, держа наготове маленькое копье. Охотничьему делу его учили Харл и Ортнар, и в свои семь лет он умел идти по лесу совершенно бесшумно – не то что отец.
В кустах послышался шорох, оба замерли. Заметив небольшого зверька, Арнхвит быстро метнул свое копье.
– Элиноу! – объявил он. – Я успел заметить пятна на шкуре. И чуть не попал.
Он побежал за копьем. Мясо элиноу, некрупных и подвижных ящеров, люди находили вкусным. Имя существа Арнхвит узнал от самцов у озера и теперь правильно выговорил его на иилане". Но теперь он все реже и реже прибегал к этому языку – незачем было.
Добравшись до вершины холма, отец с сыном посмотрели в сторону моря, на крохотные островки за лагуной. С моря на их берега набегали пенистые волны – шторм еще не кончился. Океан как обычно был пуст. Иилане" из города еще ни разу не появлялись здесь.
«А что, если охотницы снова приходили к Круглому озеру? – подумал Керрик. – И если приходили – что стало с самцами?»
– Искупаемся? – спросил Арнхвит на марбаке.
– Поздно, слишком темно. Сходим утром, заодно и рыбы наловим.
– Не хочу рыбы.
– Придется есть рыбу, если больше ничего не останется.
С тех пор как они покинули озеро, рыбу они ловили редко. Должно быть, потому, что слишком много ее съели. Но мысли об озере не оставляли Керрика, и он прекрасно знал почему. Что там случилось после их ухода? Проклюнулся ли молодняк – или как там это называется у иилане"? Если проклюнулся, то жив ли Имехеи? Эти думы не давали ему покоя все последние дни. Если Имехеи погиб, значит, Надаске" остался один, и ему не с кем даже поговорить. А ведь оба не закрывали рта, даже если никто не слушал. А уж в обществе друг друга тем более. Что с ними случилось?
Они вернулись на стоянку еще до темноты, поели и принялись обсуждать планы на следующий день. Харл согласился, что искупаться и наловить рыбы – хорошая идея. Редко открывавшая рот Даррас попросила взять ее с собой.
– Возьми ее, – сказал Ортнар. – Армун умеет пользоваться стреляющей палкой, да и моя копейная рука еще не ослабела. Здесь нам нечего бояться.
Слова Ортнара все решили. Теперь Керрик знал, что делать. Перед сном наедине с Армун он привычно делился с ней мыслями.
– А ты знаешь, как саску отмечают время? Оказывается, они не считают дней…
Она что-то пробормотала сквозь сон.
– Саноне рассказал мне, как они это делают. Он сказал, что этим тайным знанием обладают только мандукто, но я все хорошо понял. Я не умею делать рисунки на песке, как он, но могу считать луны. От полной до полной. А это много дней. С тех пор как мы оставили озеро, прошло уже три луны.
Что-то в голосе мужа встревожило Армун. Он почувствовал, как напряглось ее тело.
– Мы оттуда ушли, – ответила она. – Зачем снова говорить об озере? Давай спать.
– Мы ушли давно… Интересно, как там дела?
Она окончательно проснулась и, широко раскрытыми глазами уставившись в темноту, затараторила, не давая ему вставить слова:
