Саймон Скэрроу - Кровавые вороны Рима
– Больные на голову ублюдки! – простонал сквозь зубы Макрон. – Безумные дикари!
Катон шепотом попросил друга замолчать. Собравшиеся по внешнему краю круга люди смотрели на жреца, а тот уже приступил к работе и вскрыл кинжалом грудную клетку покойника. В холодный воздух вырвалось облачко пара, друид подался вперед, погрузил руку в рану и извлек окровавленный кусок плоти, который принялся внимательно рассматривать. Катон догадался, что это сердце мальчика, и к горлу тут же подкатила тошнота. Выдержав паузу, верховный друид опустил вниз руку, сжимающую сердце жертвы, и, оглядев зрителей, что-то объявил. По толпе пронесся вздох облегчения.
– Верховный друид говорит, что сердце здоровое и сильное, богам такой дар понравится, – тихо просвещал римлян Маркоммий. А друид повернулся к небольшой жаровне, горевшей у алтаря, и швырнул сердце в огонь. Пламя ярко вспыхнуло, и в ночные небеса поднялось огромное дымное облако. Катон понял, что это трюк, и друид вместе с сердцем бросил в огонь какое-то снадобье. Однако зрелище получилось впечатляющее и явно поразило толпу. Вдруг Катон заметил, что в это же мгновение верховный друид исчез, словно его поглотила земля. В толпе послышался тревожный шепоток, но тут вперед вышел друид, сопровождавший римлян и иценов на сход, и, подняв руку, успокоил людей.
– Он говорит, что сход племен можно начинать.
Губернатор кивнул в знак согласия, а друид продолжал говорить с толпой.
– Он говорит, что вы пригласили представителей племен с намерением обсудить условия длительного мира между Римом и королевствами Британии. Некоторые племена уже присягнули на верность Риму, но многие продолжают оказывать сопротивление. Однако и без участия Рима между рядом племен царит вражда и вспыхивают конфликты. Жрец напоминает всем собравшимся, что здесь священная земля друидов, и только они имеют право пролить кровь в пределах круга. Кроме того, римляне гарантировали беспрепятственное прохождение всем, кто явился на сход, как союзникам, так и противникам. А следовательно, на протяжении всей встречи никто не смеет затевать драки и задевать честь присутствующих. Любой, нарушивший эти правила, навлечет на себя и своих людей несмываемый позор и гнев богов. Если кто-либо из присутствующих не согласен с предлагаемыми условиями, он волен покинуть сход.
Друид умолк в ожидании ответа. Однако все молчали и не двигались с места.
– Хорошо. Тогда прошу губернатора этой части наших земель, именуемой в настоящее время провинцией Британия, произнести обращенную к племенам речь.
Поклонившись Осторию, друид отошел к алтарю. Подав знак переводчику, Осторий, под всеобщее молчание, уверенной поступью направился в центр круга. Заняв предназначенное для него место, губернатор осмотрелся по сторонам. Вокруг царила мертвая тишина: ни приветственных возгласов, ни гневных выкрикиваний. Безмолвие. Откашлявшись, Осторий начал свою речь, а переводчик переводил его слова на ритмичный кельтский язык.
– Я, Осторий Скапула, претор Рима, губернатор Британии и командующий наземными и морскими силами, базирующимися на острове, приветствую всех пришедших на сход. Мои слова относятся и к силурам, и ордовисам, являющимся заклятыми врагами Рима и всех его ценностей. – Губернатор сделал короткую паузу. – Прошло почти восемь лет с того дня, когда наши легионы высадились на остров. В первые же месяцы мы нанесли поражение самой сильной армии, которую смог собрать Каратак. И не единожды, а три раза. С тех пор ничто не стоит на пути у Рима. Ни ваши армии, несмотря на беззаветную храбрость воинов, ни горные крепости, какими бы неприступными они вам ни казались. Несмотря на достойное всяческой похвалы мужество, вы не можете победить нас в открытом сражении. Наши воины лучше обучены и экипированы. Они одержали триумфальные победы над блистательными армиями Карфагена, Греции и Галлии. Нас не остановили ни высокие горы, ни дремучие леса Германии. И не существует реки, какой бы быстрой и широкой она ни была, через которую мы не смогли бы в считаные дни построить мост. Нас ничто не остановит, каким бы долгим ни был путь. Если император дал приказ, результат может быть только один – победа. Вот так обстоят дела. Рим умеет воевать. За сопротивление вы платите сожженными дотла городами, деревнями и фермами, а ваших женщин и детей заковывают в цепи и продают в рабство. Но мы умеем не только воевать, но также строить мирную жизнь. Рим несет порядок и благосостояние всем, кто становится нашими союзниками и принимает наше покровительство. Да, приходится платить налоги. Но такова цена мирной жизни. Примите наши законы и обычаи, и со временем поймете, что римский образ жизни обеспечит вам будущее и послужит насущным интересам.
Вперед выступил высокий воин мощного телосложения, представляющий одно из племен, и с горечью в голосе заговорил на своем языке, указывая пальцем на губернатора.
– Это Венут из племени бригантов, – пояснил переводчик. – Супруг королевы Картимандуи.
– То есть король?
– Нет, господин губернатор. Племенем правит королева, а Венут ее супруг и не разделяет любви жены к римлянам.
– Понятно. И что же говорит супруг королевы?
– Возмущается наглостью вашей речи. Тем, что вы посмели призвать племена подчиниться Риму и сделали это на земле, которая является для всех нас священной с незапамятных времен. Обвиняет вас в попытке заставить нас отречься от своих богов.
Слова Венута вызвали возмущенный ропот, но Осторий поднял руку, призывая к тишине. Сердитые голоса умолкли, и губернатор продолжил речь:
– Рим не собирается отнимать ваших богов и не посягает на священные места. Можете и дальше исповедовать свою веру или принять нашу, как пожелаете. Если хотите, придерживайтесь нашего образа жизни, а нет – живите по-старому. Выбор за вами. Но вы должны научиться жить по римским законам при римском правлении. Согласитесь, мизерная плата за возможность остановить долголетнюю войну, а заодно и все межплеменные конфликты и стычки.
Выслушав губернатора, Венут не замедлил с ответом, и голос его звучал так же гневно.
– Он говорит, что именно так привыкли жить племена. Как иначе может воин проявить себя? Он должен показать всем свое мужество и ловкость в бою, и отнять у него такую возможность все равно что лишить смысла жизни.
– Значит, воинам придется поискать иную цель в жизни, – твердым голосом заявил Осторий. – Пусть станут фермерами или пойдут добровольно служить в ряды наших наемных отрядов. Другого будущего для них нет. Надо смотреть правде в лицо. Ваши воины должны отказаться от прежних замашек или пасть на поле брани, сражаясь с римскими легионами.
