Линкольн Чайлд - Из глубины
— Но почему я? Вы немало рискуете, просто рассказав мне все это.
Ашер невесело улыбнулся.
— Не забудьте, я — хороший ученик. Мои подчиненные — люди науки. Они слишком запуганы такими, как Королис, чтобы согласиться помочь мне. Но вы, Питер, не только имеете опыт в лечении недомоганий, вызванных пребыванием на больших глубинах, но и вдобавок служили на подводной лодке, которая занималась разведывательными операциями. Боюсь, что все сведется именно к этому — к разведывательной операции. Или даже более того.
Крейн нахмурился.
— Что вы хотите сказать?
— С каждым днем люди подбираются все ближе к Мохо. Больше ждать нельзя. Так или иначе, нам просто необходимо узнать, что же там, внизу, до того как туда доберется оборудование Спартана.
— Почему вы так уверены, что я буду играть в вашей команде? Как вы сами заметили, я бывший военный. Почем вам знать — может, я приму сторону адмирала Спартана?
Ашер покачал головой.
— Только не вы. А теперь послушайте — никому не говорите ни слова. — Он помолчал. — Может быть, все это будет не нужно. Не исключено, что на третьем уровне уже завтра или послезавтра прочтут это сообщение и все, что я вам сказал, перестанет иметь значение. — Он кивнул на лаборанта, который стоял у ящика с образцом и за всю беседу не произнес ни слова. — Это Джон Мэррис. Он мой специалист по криптологии и работает над расшифровкой день и ночь. Я хочу, чтобы вы сделали вот что…
В этот момент раздался громкий стук в дверь каюты. Потом еще раз и еще.
Крейн посмотрел на Ашера. Глава исследовательской группы замер у своего стула; его изрезанное морщинами лицо сильно побледнело. Он резко замотал головой.
Снова раздался стук в дверь, еще более настойчивый.
— Доктор Крейн! — прозвучал суровый голос из коридора.
Крейн повернулся к двери.
— Подождите! — тревожным шепотом произнес Ашер.
Но в этот момент дверь распахнулась. В проеме, освещаемый со спины, стоял адмирал Спартан, в руке он держал универсальную красную пластиковую карту, отпирающую все двери на станции, а по бокам от него возвышались морские пехотинцы с карабинами в руках.
21
Спартан перевел взгляд с Кейна на Ашера, потом обратно; лицо адмирала оставалось непроницаемым. Он шагнул в комнату.
— Я чему-то помешал? — спросил он.
В каюте наступило неловкое молчание. Крейн посмотрел на Ашера. Начальник научного отдела казался остолбеневшим от ужаса, словно олень, случайно попавший в свет фар.
Адмирал Спартан, не дождавшись ответа, повернулся к пехотинцам.
— Выведите, — велел он, указав на Крейна.
Один из солдат сделал приглашающий жест винтовкой. Крейн сглотнул комок в горле. Изумление, которое он испытывал совсем недавно, растаяло без следа, уступив место почти мучительному чувству беззащитности.
Ощущая, как сердце падает куда-то вниз, Крейн сделал шаг вперед. За его спиной Спартан запер дверь. Крейн очутился в узком коридоре, по бокам от него молча стояли морские пехотинцы. Во рту у Крейна пересохло, а сердце выпрыгивало из груди. Ладони и виски покрылись капельками пота. Из-за двери послышались громкие голоса; как Крейн ни прислушивался, слов разобрать он не мог. «Что же происходит?» Он даже не знал, о ком больше беспокоиться — о себе или о старом ученом, оставшемся в его каюте.
Так прошло пять жутких минут. Потом дверь отворилась, и показался адмирал Спартан. Он грозно посмотрел на Крейна.
— Следуйте за мной, доктор, — велел он.
— Куда мы идем? — спросил Крейн.
— Вы поймете, что легче подчиняться приказам.
Взгляд Крейна вернулся к винтовкам в руках морских пехотинцев. Ему стало ясно, что иного выбора у него нет — только повиноваться. И он пошел по коридору за адмиралом, а двое конвоиров замыкали шествие. Попадавшиеся им навстречу техники останавливались и во все глаза глядели на этот парад.
— Куда… — опять начал Крейн, но оборвал сам себя.
Что бы он ни сказал сейчас, он лишь выроет себе яму еще глубже. Лучше ничего не говорить, совсем ничего… пока не настанет необходимость.
Но невысказанный вопрос остался. «Куда они меня ведут? Сколько знает Спартан? Что сказал ему Ашер?» Конечно, они выглядели донельзя виноватыми — три заговорщика, встретившиеся тайно…
По сути, здесь проводится военная операция. Еще наверху, на платформе, он дал чертову уйму разных подписок, и один бог ведает, со сколькими собственными правами он добровольно расстался. И тут с неприятным холодком Крейн подумал, что, если Спартан чего и не знает, у него есть все возможности и, скорее всего, права разузнать все, что ему понадобится.
Они остановились у лифта. Пехотинцы встали по бокам, а адмирал нажал кнопку, вызывающую идущий вниз лифт. Через несколько мгновений распахнулись двери; адмирал вошел, подождал, пока пехотинцы введут Крейна, и нажал кнопку седьмого уровня — самого нижнего незасекреченного уровня станции.
Что говорил Ашер? «Спартан скоро возьмет в свои руки руководство всеми работами, а Королис станет его силовым исполнителем…» Крейн изо всех сил пытался дышать ровно, казаться спокойным.
Лифт остановился, двери откатились в стороны. Седьмой уровень. Спартан вышел и двинулся по узкому коридору к двери без всяких табличек. Он открыл ее при помощи все той же красной карты, а двое пехотинцев опять заняли места по обеим сторонам от двери. Он молча махнул рукой, приглашая Крейна войти, и по лицу адмирала по-прежнему ничего нельзя было понять.
Комната оказалась маленькой и пустой, из мебели там находились только низкий длинный стол да два стула, установленные с одной стороны. За стульями помещались два огромных фонаря с металлическими рефлекторами. Свет их фокусировался на противоположной стене, и яркое пятно находилось примерно на уровне головы. Увидев лампы, Крейн ощутил, как у него опять застучало сердце. Самые худшие его страхи подтверждались.
— Подойдите к той стене, доктор Крейн, — произнес адмирал Спартан без всякого выражения.
Крейн медленно прошел мимо ламп на указанное место.
— Пожалуйста, повернитесь.
Крейн повиновался, чувствуя, как на висках выступает пот.
Вдруг раздался металлический щелчок — это оба фонаря ярко вспыхнули, чуть ли не физически придавив его к стене мощной световой волной. Крейн прищурился и инстинктивно закрыл рукой глаза.
— Стойте спокойно, доктор Крейн, — раздался голос Спартана; самого адмирала не было видно за стеной белого света.
Крейн принялся лихорадочно соображать. «Спокойно, — сказал он себе. — Спокойно». О чем ему волноваться? Он член исследовательского отдела. Он здесь и должен быть. Он же не шпион или там…
Но тут Крейн вспомнил мрачно-серьезных часовых у барьера, ужас, отпечатавшийся на лице Ашера, громкие голоса, которые только недавно раздавались из его каюты, и его сердце забилось еще сильнее…
Откуда-то из-за стены света раздался громкий, отчетливый щелчок. И все застыло. Огни погасли — сначала один, потом другой.
— Присядьте, доктор, — пригласил Спартан. Сам он уже сидел, а перед ним на столе лежала открытая папка, которой Крейн раньше не заметил.
Крейн, сердце которого все еще бешено колотилось в груди, занял единственное пустое кресло. Спартан, положив руку на папку, подтолкнул ее к доктору. Внутри лежал одинокий листок бумаги, под шапкой Министерства обороны было напечатано четыре абзаца текста.
— Подпишите внизу, пожалуйста, — сказал Спартан и осторожно положил на стол золотую ручку.
— Я уже все подписал наверху, — ответил Крейн.
Спартан покачал головой.
— Но не такое.
— Можно, я сначала прочитаю?
— Этого я не предлагал. Вы только напугаетесь.
Крейн взял ручку, придвинул к себе бумагу, помедлил. Немного отстраненно он подумал: а вдруг это признание вины pro res[9] — еще даже до того, как он признал, что получил секретные сведения? Он понял, что на самом деле это ничего не меняет. Глубоко вздохнув, он расписался и толкнул лист обратно к Спартану.
Адмирал закрыл папку и резко хлопнул ею по столу. В этот момент раздался стук в дверь.
— Войдите, — произнес Спартан.
Дверь открылась, и появился морской офицер. Он отдал честь Спартану, вручил ему белый конверт, еще раз взял под козырек, четко повернулся и вышел.
Спартан взял конверт большим и указательным пальцами, каким-то дразнящим жестом протянул Крейну.
Доктор принял конверт с некоторой опаской. Тот оказался тяжелым, внутри лежало что-то прямоугольное и твердое на ощупь, похожее на кредитную карточку, только толще.
— Открывайте, — велел адмирал.
После недолгого колебания Крейн оторвал уголок конверта и вытряхнул содержимое на ладонь. Выпал пластиковый прямоугольник. Одна сторона была чистой — на ней просматривались переплетения встроенных микрочипов. Перевернув, Крейн увидел собственное лицо с вытаращенными глазами — таким он был всего пару минут назад, ослепленный фонарями. Под фотографией шел штрих-код, а рядом красным было напечатано: ОГРАНИЧЕННЫЙ ДОПУСК. К одному уголку был прицеплен латунный зажим.
