Владимир Чистяков - М. С.
— Их здесь не может быть — он отхлебнул из стакана. Он трезв, абсолютно, кристально трезв. — они здесь не живут.
Трясущимися руками генерал налил себе по новой. От нервов руки трясутся, а не от выпивки.
Он замолчал. А потом резко опрокинул в себя и этот стакан.
— Ты видел — сказала она.
— Я до сих пор не верю.
— Во что?
— Они почуяли в тебе примесь нашей крови.
— Кто они?
— Враги — это слово он сказал на родном языке.
— Это не ответ.
Снова набулькал стакан. Хватанул даже не поморщившись. А глаза как раскаленная сталь. Ненавистью пылают. Старой ненавистью. И непроходящей болью.
— Так кто это Кэрт?
Тот снова потянулся к стакану. М. С. отодвинула бутылку.
— Хватит. Иначе вырубишься.
В почти белых глазах только мука. Рвёт, рвёт он из себя каждое слово. Как осколки из раны.
— Это беда нашего мира. Только нашего. Их не могло быть здесь. Мы знаем много миров. Но эти… — Он обхватил голову руками, и каждое последующее слово буквально клещами рвал из себя. — Мы не знаем, откуда они приходят. Только догадываемся. Как часто? Последний раз 50 лет назад. Армия… Они прошли по южному региону… После них. Ничего живого. Вообще. Видела бы ты, что они творили! Особо жестоко они убивали женщин и детей… Откуда они взялись? Я не знаю. Вторжения этих тварей бывали и раньше. Редко. Но каждое запоминалось надолго. Последнее…
Мы их уничтожили. Всех. Мы не можем иначе. Это просто чума. Разумная в какой-то степени чума. От которой есть только одно лекарство — вбитый в эту пасть кол. Жечь, выжигать калёным железом. Беда и проклятье нашего мира…
Мы, по крайней мере я, их 'язык' понимаю. Он родственен одному из наших древних диалектов. Это мы всегда знали.
А пятьдесят лет назад мы исследовали то, что от них осталось. Генетический материал… Они близки нам, наиболее близки из разумных существ, живших на нашей планете.
И у нас в крови ненависть друг к другу. Мы смотреть на них не можем. Мы зубами их рвать готовы. Это в крови… Даже ты это почуяла.
— С чего ты взял?
— Неужели ты не хотела убить их? Хотела, не ври, не поверю. И с чего ты решила, что они как-то связаны со мной? Хочешь скажу? Это четверть нашей крови в тебе говорила. Только так. Поняла! Не могло быть иначе. Ты спроси у солдат. Они их вовсе не ненавидят. Понять просто не могут, что это такое им попалось. Но не более. Ну нет у них к ним нашей звериной ненависти. Ну, горилла и горилла, даром что с автоматом.
И теперь мы можем смело обращаться за помощью к колонистам. Против них — они помогут. Это точно. Мы далеко не ангелы, да и к вам мало кто испытывает тёплые чувства. Но никто. Никто у нас не пожелает, чтобы эти твари жрали ещё и ваших детей. Это тебе не Кэрт, это я — тут он назвал своё практически непроизносимое имя в двадцать слогов, позывной 14 тебе говорю.
— А так ли захотят ваши помогать, если узнают, что этому дерьму мы скорее всего, сами проход в этот мир и открыли?
— Ты уверена? — и спросил это Кэрт с совершенно ненормальной интонацией.
— С тех пор, как я залезла в ЦЭБ, я вообще больше ни в чём уже не уверена.
Кэрт снова приложился к бутылке. М. С. не препятствовала. Вылезла очередная проблема. Вопрос, какого масштаба? Судя по Кэрту, капитальнее некуда масштабчик. На какое-то там издание апокалипсиса тянет.
Но ей никто не докладывал о людоедстве этих тварей. И вообще, по докладам выходило, что твари обороняли один участок леса, и вовсе не стремились его покинуть. Проблемой было, что как раз там и проходит дорога.
— Слушай, а чего ты на них так взъелся? — спросила М. С., когда Кэрт, с её точки зрения размяк уже совершенно до неприличия. (Человек бы столько не выпил. Даже вроде Сордара)
Язык у Кэрта развязался уже сверх меры. Но соображает он по-прежнему лихо.
Взгляд полыхнул огнём. И он не говорит. Шипит.
— Взъелся… Тебе этого не понять. Что бы там ни было в прошлом. Но это место-Дом. Понимаешь, просто наш Дом. Зелёный мир. Мы иначе относимся к земле. И давно уже убрали оттуда все заводы. Это просто место, где может отдохнуть любая измученная душа. Место, где хорошо любить, где хорошо растить детей… — Он впился взглядом в лицо М. С. — Которых у меня нет…
"Кого же они у тебя ТАМ сожрали, друг дорогой? Кто же был настолько дорог, что для тебя очень надолго не стало «после»? Но этого он не откроет никогда. Хотя… Тогда, именно тогда он сломался. От всего остался только долг. А потом и его не стало… Сначала предали его. И не однажды. И только потом… И только потом появился тот, кого могу назвать единственным другом".
— Их необходимо допросить.
— Я с ними говорить не буду.
— Это приказ.
— Всё равно. Я их ненавижу. И только мёртвыми их видеть могу.
— И что же мне делать?
Если Кэрт сказал нет — то это всё. Не переубедишь, и уж тем более, не заставишь.
— Ты ещё не всех военнопленных назад отправила. Привези одну тварь в столицу, да покажи им. Кто-нибудь да вызовется в переводчики. Их ненавидят все, но не все так сильно, как я.
Построили военнопленных с корабля. Вызвали старших бараков, дали им по несколько фотографий в пакетах с приказом показать личному составу после построения. Через несколько минут у главных ворот они собрались все. Молча построились, но не по баракам, а по какому — ту, только им понятному порядку.
К коменданту вышел не бывший командир корабля, а другой офицер более низкого ранга. Но явно старший по законам непонятного грэдам сообщества.
— Нам нужны переводчики с крепкими нервами.
— Сколько?
— Десять, желательно пятнадцать
Офицер кивнул, повернулся к своим и стал называть какие-то имена. Он выходит из строя, подходит к коменданту. Склоняет голову в церемониальном поклоне и идёт к грэдским офицерам. Четырнадцать человек.
Он ещё раз окинул взглядом своих. Задумался и сказал.
— Просили пятнадцать. Перед вами четырнадцать. Пятнадцатый я.
И длинная фраза на родном языке.
Оставшиеся как по команде склонили головы и разошлись.
— Каковы результаты?
— Хорошо сидишь? Упасть не боишься?
— Не в цирке.
Кэрт замолчал на секунду. Барабанит пальцами по столу, и всё куда-то в сторону смотреть старается.
Усмешка сползает с губ М. С… Чем-то очень серьёзным попахивает.
— Я жду.
Он по-прежнему старательно пол разглядывает. Слова выплюнул скороговоркой со скоростью пулеметной очереди.
— По результатам полной проверки у объекта обнаружены человеческие гены.
И замолчал, словно скалу с плеч сбросил. Прямехонько на шею М. С… Тащи как хочешь.
