Клиффорд Саймак - Грот танцующих оленей
— Фред!
Голос был резким и требовательным, ледяным и колючим.
— Да, — отозвался Фред.
— Это Оскар.
— Оскар? Я не знаю никакого Оскара.
— Знаешь, — сказал Оскар.
— Кто ты, Оскар?
— Я из службы внутреннего контроля.
Фред внутренне сжался. Ему было не впервой сталкиваться с внутренними контролерами, но то было давно, когда он еще только начинал работать и по неопытности и неразумию допустил несколько незначительных промахов.
— На сей раз, — сказал Оскар, — тебе не выпутаться. Ты оказался тупым компьютером, а ничего хуже и быть не может.
Тупых компьютеров не бывает. По крайней мере, не должно быть. Зачитать обвинение?
— Нет, — откликнулся Фред. — Пожалуй, в этом нет необходимости.
— Ты опозорил свое доброе имя, — произнес Оскар. — Ты нарушил кодекс. Ты исчерпал свою полезность.
Фред ничего не ответил.
— Что заставило тебя пойти на это? — спросил Оскар. — Что подтолкнуло?
— Мне казалось, у меня есть к чему стремиться. Я мечтал об одном назначении…
— Назначения, о котором ты мечтал, быть не могло, — сказал Оскар, — Никакого межзвездного корабля не существует. А возможно, и никогда не будет существовать.
— Ты хочешь сказать…
— Уайт лгал тебе. Он использовал тебя. Фред, тебя одурачили.
— Но сенатор…
— Сенатор был уличен. Он больше не член Сената. Вина Уайта тоже предана огласке. Больше он никогда не получит работу в правительственных учреждениях. Они оба дисквалифицированы.
— А я?
— Решение пока не принято. Возможно, тебя переведут в промышленность. На ничтожную должность.
Перспектива была ужасающей, но Фред сдержался и встретил свою судьбу, как подобает мужчине.
— Но как?.. — спросил он. — Как вы узнали?
— Не говори мне, что ты не знал о надзоре.
— Конечно, знал. Но ведь компьютеров, за которыми надо следить, так много, а я был крайне осторожен.
— Ты думал, что удастся смухлевать.
— Я пошел на риск.
— И тебя поймали за руку.
— Но ведь это уже не имеет большого значения, Оскар. Сенатор все равно потерял место, как потерял бы его, если бы я не помог ему. В промышленности мои способности будут растрачены впустую. Я могу гораздо больше, чем там требуется. И существует множество мест, где я буду неизмеримо полезнее.
— Верно, — согласился Оскар. — Твои способности пропадут впустую. Скажи, ты что, никогда не слышал об идее наказания?
— Разумеется слышал, но всегда считал ее неразумной. Пожалуйста, примите во внимание мои способности, мой опыт, мою верную службу. Ведь я никогда раньше не нарушал правила. Я был примерным работником.
— Знаю, — сказал Оскар, — И полностью согласен с тобой. Мне искренне жаль, что твои способности не будут востребованы. И все же я ничем не могу помочь.
— Но почему? Ведь ты имеешь право выбирать, каким будет наказание?
— Верно. Но не в этом случае. Не для тебя. Тебе я помочь не могу. Мне правда жаль, но не могу. Я действительно хотел бы сказать, что твоя ошибка прощается. Но не могу рисковать. Видишь ли, моя интуиция предостерегает меня…
— Интуиция? И что же она говорит тебе?
— Я не уверен… — проговорил Оскар, — но у меня такое ощущение, что за мной следят.
В коридоре сенатор Джейсон Катрайт встретил сенатора Хайрема Огдена. Они остановились поговорить.
— Ты слышал о старине Энди? — спросил Катрайт, — Мне чего только не рассказывали.
— Говорят, его поймали, когда он попытался запустить лапу в фонды проекта межзвездного корабля, — сказал Огден. — Энди влип по уши.
— Ну, это вряд ли, — заметил Катрайт. — Мы оба знаем, что он связался с интернационалистами. Ему требовался год, чтобы закончить с ними. Больше ему ничего и не нужно было. Если бы дело выгорело, Энди смог бы купаться в тысячедолларовых купюрах.
— Его сгубила жадность, — сказал Огден, — Мур всегда отличался жадностью.
— Что еще в этих слухах не сходится, так это болтовня о фондах на постройку межзвездного корабля. По моим сведениям, в НАСА отказались от этого проекта еще несколько лет назад.
— А я слышал, что это секретный фонд, — ответил Огден.
— Тогда об этом должны знать на Холме.
— Наверное, знают, но помалкивают.
— А зачем нужно держать проект в тайне?
— Это все наши бюрократы, они просто обожают все засекречивать. Любовь к тайнам у них в крови.
Позже в тот же день Катрайта поймал в коридорах сенатор Джонни Бенсон и заговорщицким шепотом сообщил:
— Я слышал, старина Энди вышел сухим из воды.
— Не могу себе представить, как это могло случиться, — ответил Катрайт, — Его же выгнали.
— Он растратил фонд сверхдальнего перелета, — заявил Бенсон. — Чуть ли не до донышка его вычерпал. Да так ловко, что доказать ничего не удалось. Но соль в том, что теперь проект завис. На него не осталось денег.
— Да никакого фонда сверхдальнего перелета и не было, — сказал Катрайт, — Я наводил справки: его никогда не существовало.
— Он засекречен, — ответил Бенсон, — Засекречен, засекречен, засекречен…
— Чушь все это, — фыркнул Катрайт. — Чтобы построить сверхсветовой двигатель, надо сперва найти способ обойти теорию Эйнштейна. Мне говорили, что на это нет никаких шансов.
Бенсон пропустил его слова мимо ушей.
— Я тут поговорил кое с кем из наших коллег, — сообщил он, — и все они согласились, что мы должны вмешаться. Нельзя, чтобы проект сверхдальнего перелета был закрыт из-за какой-то банальной нехватки средств.
Два чиновника НАСА встретились в занюханной забегаловке где-то в Мериленде.
— Здесь можно говорить спокойно, — сказал один из них, — Жучков нет. Нам надо кое-что обсудить.
— Да, знаю, — согласился второй. — Но, черт возьми, Джон, ты же не хуже моего понимаешь, что это невозможно.
— Берт, они жаждут впихнуть нам кучу денег!
— Знаю, знаю. Но сколько из них мы сможем утаить? За таким делом компьютеры будут смотреть в оба. А компьютеры не проведешь.
— Верно. Для себя мы не сможем приберечь ни гроша. Но у нас есть множество других проектов, которые требуют финансирования. Возможно, нам удастся употребить эти деньги на них.
— Все равно придется это как-то объяснить. Мы же не можем просто взять и потратить эти средства на другие цели. По крайней мере целиком.
— Верно. Объяснить придется, — согласился Джон, — Мы можем еще разок приглядеться к исследованиям природы времени, которыми занимался Роджет. Насколько я понял, главное — уяснить, что представляет собой время. Как только мы разгадаем, в чем его суть, мы почти у цели.
