Клиффорд Саймак - Исчадия разума: Фантастические романы
— Голосую за то, — произнес Бун вслух, — чтобы мы немедленно улетели отсюда. Какого черта мы здесь, собственно, делаем?
— Ты задаешь себе тот же вопрос, что и я, — сказал Коркоран.
«Мы прибыли сюда, — вмешался Шляпа, — за правосудием для бесконечников. Это единственный во Вселенной суд, где их выслушают беспристрастно, единственная инстанция, способная на действительно справедливый приговор.»
— Ну так пусть их судят поскорее, и мы отчалим, — выпалил Коркоран. — А еще лучше — оставим их здесь, и пусть себе ждут своего суда сколько влезет. Меня лично приговор, какой им вынесут, совершенно не интересует.
— А меня интересует, — возразила Инид, и достаточно резко. — Они сгубили человечество. И я хочу знать, что им за это будет.
«К правосудию дело не сводится, — опять вмешался Шляпа. — Здесь можно установить кое-что, представляющее интерес для всех.»
— Не представляю себе, что именно, — бросил Коркоран.
«Радуги — древняя раса, — пояснил Шляпа. — Одна из древнейших во Вселенной, если не древнейшая. У радуг было время развить свое мышление до совершенства, какого вы себе не можете и вообразить. Их знания и мудрость превосходят возможности вашего восприятия. И раз вы уже здесь, неразумно не выслушать то, что они хотят сказать. Тем более что от вас требуется лишь немного терпения.»
— Древнейшая раса во Вселенной! — повторил Бун и больше ничего не сказал. И как облечь такое в слова: если они древнейшие, тогда судьба действительно дала им время пройти эволюционный путь до самого его завершения, до окончательного предела.
Самая мысль о подобном пределе граничила с помешательством. Это фантастика, самая настоящая фантастика — и все же не большая, чем свершения человечества за какие-то два-три миллиона лет. В начале этого срока люди были хитренькими, но беззащитными зверушками — в конце его стали владыками планеты. Обострившийся ум и ловкие руки дали им средства противостоять любым неблагоприятным изменениям природной среды, даже самым крутым и внезапным.
Ну а бесконечники? Боже милостивый, если только они не заблуждаются и бестелесность, которую они предлагают, действительно дает полную независимость от физических условий, — что тогда? Разумные радуги приняли энергетическую форму существования, но и они, если не откажутся от нее, рано или поздно погибнут от энтропии. Когда Вселенная иссякнет, когда не станет ни пространства, ни времени, ни энергии, исчезнут и силы, поддерживающие жизнь радуг. Значит, конец Вселенной окажется концом и для них.
И тем не менее Шляпа провозглашает, что радуги имеют право судить бесконечников и воспользуются этим правом!
А что если — новая мысль — бесконечники предлагают совершенную систему выживания другим расам, но по какой-то причине не могут или не хотят использовать ее для себя? Троица на Магистрали Вечности была готова раболепствовать, лишь бы добиться помощи и милосердия. Почему?
Они, эти трое, и теперь выглядят не лучше — собрались кружком, отвернувшись от всех и соприкоснувшись сутанами, как бы слившись в единый организм. И завели монотонную песнь, исполненную скорби и одиночества. Песнь смерти? Нет, если бы так, в пении непременно слышался бы вызов судьбе, а в заунывном вое бесконечников не было ни вызова, ни надежды на воскрешение, это была панихида по всем и всему.
Из тишины, окружившей бесконечников с их панихидой, возник голос, беззвучный, лишенный интонаций:
«Вы впали в заблуждение и тем совершили грех. Хуже того, вы, бесконечники, стали грешниками из-за непомерной гордыни. Не вызывает сомнений, что ваша техника перевоплощения безупречна, но вы поспешили ее применить. И обрекли целую расу на то, что ее интеллект увековечен на более низком уровне, чем ей предначертано. Жители планеты Земля отнюдь не достигли финальной стадии своего развития, как вам, судя по всему, показалось. Они всего лишь приостановились и решили передохнуть. Со временем они возобновили бы поступательное движение и поднялись бы на новую интеллектуальную высоту. Но вы не дали им необходимого времени, вы поторопились и тем обрекли их во Вселенной на статус более низкого разряда. За что вам выносится порицание и проклятие. Вы трое будете возвращены к своим соплеменникам, с тем чтобы сообщить им об этом приговоре. Да послужит наказанием им и вам то, что вы осознаете содеянное и до конца отпущенного вам как расе срока будете обвинять себя в злонамеренной и непоправимой ошибке.»
Голос умолк. Бесконечники больше не пели и не стояли, как маленькая палатка. Их просто не стало на планете. Коркоран шумно перевел дух и произнес всего два слова:
— Черт побери!..
— Как бы то ни было, — заявил Конепес, — мы с ними более не связаны. Приговор вынесен, следовательно, мы можем улетать…
И, не дожидаясь какого-либо ответа, полез на невод.
Нас семеро, сказал себе Бун и на всякий случай пересчитал по пальцам: Инид, Коркоран, волк, Конепес, робот, Шляпа и, наконец, я сам. Нас семеро, а было одиннадцать, но Мартин выпал, а три осужденных бесконечника сгинули без следа…
— Ряды все редеют, — сказал он, ни к кому не обращаясь. — Кто следующий?..
«Вы никак не можете улететь, — сообщил Шляпа. — Грядет следующее действие.»
— Слушай, Шляпа, с нас хватит, — проговорил Коркоран. — Мы сыты по горло тобой и твоими радугами, приговорами и отсрочками. Мы и так разрешили тебе играть свою игру куда дольше, чем следовало.
Волк бочком подобрался к Буну, тот присел и обнял зверя за шею. Инид подошла к ним, наклонилась, хотела что-то сказать. И исчезла.
А следом исчезла и угловатая белизна кристаллического мира. Бун не изменил позы, волк все так же находился в кольце его рук, но теперь они очутились на краю мрачной глубокой пропасти, среди крутых холмов, взмывающих в бледно-голубое небо. По холмам корчились дряхлые деревья, склоны скалились вросшими в грунт валунами, серыми и лысыми, как черепа. Из пропасти дул неистовый ветер, а вдали, за дикими теснинами, можно было различить отблеск солнца на водной глади.
Бун молниеносно вскочил. От кристаллического мира не осталось даже самого малого следа. Они с волком попали в какой-то новый мир. И попали вдвоем, без остальных.
Неужели он снова ступил за угол? Для этого вроде бы не было причин. Ему не угрожала никакая опасность, во всяком случае, он не сознавал опасности. И уж совершенно точно, не делал ничего, ровным счетом ничего, чтобы перенестись вместе с волком в новый мир.
— Ну и что ты об этом думаешь? — обратился он к волку. — У тебя есть что сказать?
Волк воздержался от ответа. И вдруг послышалось:
