Александр Казанцев - Иноземлянин(Альсино)
Наполненная канистра оказалась изрядно тяжелой, особенно если подниматься с нею по крутому склону. И Танела вспомнила про очкарика. Пригодился бы теперь…
Но вот и палатка! Дотащила воду сама. Можно заняться костром. И как это мужчины умудряются разжигать его с одной или трех спичек? У Танелы ушло их куда больше, хоть она и раздувала щеки, как меха, чтобы не дать исчезнуть огоньку в намокшем хворосте.
Провозилась она с упрямым костром довольно долго. И наконец, одержав над ним победу, удовлетворенно повесила над клубами дыма котелок и направилась в палатку, где ждали ее заготовленные овощи для задуманной похлебки.
Откинув входной полог, застыла в изумлении.
На земле, скорчившись и спрятав лохматую голову в высоко поднятые колени, словно окоченев, сидело волосатое чудовище, от которого дурно пахло зверьем…
Вокруг валялись пустые, открытые Танелой и выеденные «гостем» банки. Доска с нарезанными Танелой овощами была пуста.
Гнев и ужас объяли Танелу.
Задремавшее существо, сожравшее все за шестерых, вскочило, упершись головой в верхний полог палатки.
Танела вскрикнула.
И тогда оно стало таять в воздухе, становясь прозрачным, и исчезло.
Снаружи послышались крики:
— Вот он, снежный человек! Держите его, ловите!
К окаменевшей Танеле подбежала Таня-геолог.
— Он не ударил тебя, не ушиб, когда протискивался из палатки?
— Он не мог выйти. Я загораживала выход. Он просто исчез.
— Как исчез, когда мы все его увидели вдалеке от палатки? Он побежал в горы, сутулый такой, лохматый, но похож на человека.
— Похож, — подтвердила Танела. — И съел все за шестерых. — И она заплакала.
— Чего ты ревешь?
— Он сидел здесь и спал, обожравшись.
— Ну и что? Все равно это редкий случай свидетельства.
— Да, а куда он исчез?
— Проскочил мимо тебя и удрал, — решительно объяснила Таня.
— Он бы толкнул меня, я бы почувствовала.
— Да ты обмерла со страху.
— И вовсе я не испугалась.
— Тогда не реви.
— Мне ребят жалко. Без обеда остались.
Подошел Сергей Сергеевич и досконально расспросил Танелу, сокрушенно покачав головой при ее утверждении, что гоминоид не выскочил, а исчез.
— Не в себе ты, — заключил он. Танела очень обиделась.
Но Сергей Сергеевич, чтобы утешить ее, сказал:
— Или надо допустить телепортацию.
Гоминоида долго искали, но он даже следов не оставил на каменистом склоне, по которому, как все видели, бежал.
Вечером у костра обсуждали случившееся.
Танела стояла на своем. Он исчез, а не прошел мимо нее.
Тут вмешался Танелин воздыхатель, очкарик-эрудит, славившийся тем, что наизусть знал старинный энциклопедический словарь Павленко и следил за всеми публикациями об НЛО, полтергейсте и снежном человеке. Он сказал:
— Все ясно. Танела абсолютно права. Он исчез. Но исчез только для нее, сделался невидимым. Это экстрасенсорика! Мы, в отличие от далеких предков, создав цивилизацию, утратили былые качества. А предки наши могли внушать, что они невидимы. Это было им необходимо для выживания. И даже теперь известны, не знаю уж как их назвать, фокусники, иллюзионисты, так называемые ниндзя, овладевшие этим необычайным искусством. У китайцев можно многому поучиться и поражаться без конца. Как-никак старейшая цивилизация на Земле.
— И что же, он загипнотизировал Танелу и проскользнул мимо нее незамеченным? — спросила Таня.
— Он обдал бы меня своим запахом. А этого не было, — твердила Танела.
— Он просто в совершенстве владел искусством «ниндзя», — закончил очкарик.
Уснуть в лагере долго не могли. Сергей Сергеевич даже поставил «ночной караул», сменявшийся каждые два часа.
Танела тоже хотела дежурить, но ее освободили, впрочем, как и атлетическую Таню, к ее негодованию, кстати сказать.
А наутро возобновились геологические будни. Группа разошлась по своим маршрутам. Снежного человека решили не искать.
Танела придумывала, из чего сообразить обед.
Сергей Сергеевич позволил использовать НЗ, и обед должен был получиться.
Танела отправилась вчерашним путем за водой к водопаду. Там удобнее всего было заполнять канистру.
Она держала под струей канистру, невольно ежась, как от холода, хотя под струю не становилась. И вдруг услышала шорох шагов, обернулась и увидела «его», огромного, лохматого, сутулого.
Танела выронила канистру и вскрикнула.
А мохнатый великан схватил ее своими лапами и, прижав к покрытой шерстью груди, понес куда-то.
Танела пыталась кричать, но в рот попадали противные шерстинки, которые она с негодованием выплевывала. И воняло от похитителя зверьем, как вчера…
Она в отчаянии била кулаками по волосатой туше, но похититель не обращал на это никакого внимания.
Он нес ее долго. Танела устала сопротивляться и только поражалась силе и ловкости этого существа. Оно взбиралось на немыслимые кручи. Так, что голова кружилась…
Но что будет с нею? Что надо от нее этому «человеку пещерному»? Растерзает он ее или еще что-нибудь учинит? Не станут ли когда-нибудь ученые гоняться за нею, как за «пещерной женщиной»? И она сквозь невольно выступившие слезы улыбнулась.
Похититель осторожно опустил ее на землю.
Танела увидела перед собой пещеру и усмехнулась мысленно: «Вот и ваше логово, пещерная женщина!» Эх, если бы на ее месте оказалась Таня-геолог, она бы показала этому негодяю, что такое женщина, владеющая приемами каратэ.
Чудовище не выпускало из своей лапы Танелину руку и внимательно рассматривало ее.
— Ну, что воззрился? — обратилась к нему Танела, словно он мог понять ее слова. Но ведь разговаривала же она дома со своим боксером Бемсом.
Лохматый зверь, не выпуская Танелиной руки, внимательно вслушивался в ее голос и совершенно так, как Бемс, когда она с ним говорила, чуть склонил конусообразную, с гребнем на вершине голову. «Как у гориллы», — отметила про себя Танела и продолжала:
— Любуешься? Дурак! Ты подсматривал, как я купалась? И не стыдно тебе? Зачем меня утащил? Думаешь, нарожу тебе мохнатых зверят? Дудки! Не выйдет! Я уже давно бабушка! Понятно?! И ничего-то ты не понимаешь, а еще на меня позарился. Балбес!
Зверь-человек внимательно смотрел на Танелу, слушал.
— Попробуешь, пожалеешь! Меня Таня кое-чему научила. Чтобы понять меня, тебе надо миллион лет прожить и превратиться в человека. Вот так. А то сейчас не то медведь, не то цирковой силач! Противно, право! Мне гадко! Это ты можешь понять, чучело мохнатое? Молчишь? Нечего тебе сказать, даже если бы и умел. Научиться надо мыслить, прежде чем женщин воровать. Я тебе не цветная капуста!
