Вадим Зеликовский - Опознанный летающий объект или двоюродные братья по разуму
Соколов-старший даже засомневался, уж не мерещится ли ему в самом деле, может это и не сын никакой вовсе... Он к тому месту бегом бросился и тут же оказался с ним нос к носу. Соколов-младший уставился на отца в упор. Молча. Ну и Александр Юрьевич, в свою очередь, смотрел и молчал. Так минут пять простояли. И хотя никакого разговора между ними не произошло, ни "мужского", ни "по душам", у Александра Юрьевича вдруг появилось чувство, что поняли они друг друга окончательно и бесповоротно. И от этого на душе стало так легко и просто, что захотелось петь. Александр Юрьевич так и поступил. - Эй, вратарь, готовься к бою, - запел он, - часовым ты поставлен у ворот... Юрка какой-то момент постоял, вроде бы в недоумении, но потом до него как будто дошло чего от него ждет поющий отец, и, опять же ни слова не говоря, пошел и встал между двух деревьев, растущих в метрах десяти-двенадцати друг от друга. Откуда ни возьмись на руках у него образовались перчатки. Те самые - байковые, мамины... Александр Юрьевич протер глаза. "Да, - подумал он, - просто передача "Очевидное-невероятное"; профессора Капицу бы сюда..." Но потом он понял, что, пожалуй, и Капица тут бы не помог и ничего не объяснил, потому что все, что связано с бабкой Мотрей вообще объяснить невозможно. Тут надо одно из двух: либо верить, либо нет. И Александр Юрьевич принял решение, которое потом никогда уже не менял - поверить! Он поставил мяч на одиннадцатиметровую отметку, разбежался и произвел свой коронный удар в левый угол ворот, под самую планку. Мяч от удара, зазвенев, закрутился в воздухе и полетел точно туда, куда положено, откуда ни одному вратарю не удалось бы его достать. Туда, где блестели на солнце окна соседских квартир... - Гол! - машинально заорал Соколов-старший, в ужасе ожидая звона разбитого стекла. Но сын, мгновение назад находившийся у противоположного дерева, непостижимым образом пересек отделявшее его от мяча пространство, мелькнув в нем как вспышка, и... - Нет не гол! - звенящим голосом сказал он. - По правилам вашей игры, называемой футболом, гол защитывается в случае, если мяч пересек линию ворот, чего в данный момент не произошло!.. - сказав это, он отправил мяч назад на одиннадцатиметровую отметку.
Глава 22
ЖЕНСКИЙ ЗАГОВОР
Там на неведомых дорожках
Следы невиданных зверей;..
А. С. Пушкин
Сначала Лике было очень трудно поверить, что все это с нею происходит в жизни, а не на экране. Предлагаемые обстоятельства были настолько фантастичны, что все время хотелось произносить какие-то таинственные слова ненатуральным загадочным шепотом, совершать необыкновенные поступки: безумные, но героические. Четыре года тому назад, когда она играла свою первую роль в фильме у известного детского кинорежиссера, тот ее все время уговаривал: "Ты, главное, не старайся играть. Что бы не случилось, оставайся сама собой." Потом она узнала, что это часть "системы Станиславского". Режиссер однажды после съемки даже прочел ей главу, которая так и называлась "Я в предлагаемых обстоятельствах". После прочтения режиссер спросил: - Поняла? - Поняла! - ответила Лика. - Это значит ни при каких обстоятельствах не терять собственного лица. - Умница! - обрадовался режиссер. - Кстати, у восточных народов есть такое понятие - "потерять лицо", что значит струсить, спасовать, а то и просто предать. Вот и в нашей профессии, я думаю, "потерять лицо" - значит то же самое... С тех пор больше всего Лика боялась "потерять лицо" и начала воспитывать волю. Как? Это навсегда останется ее маленькой женской тайной. Факт, воспитала. Главное качество, которое она выработала в себе - это не бояться, когда тебе страшно. Хотя сейчас, пожалуй, страшно и не было. А вот интересно было до ужаса. Как никак, контакты третьего вида. И ни где нибудь, скажем в Гималаях, где даже "снежный человек", говорят, еще встречается, а у нас в столице, пусть не в самом ее центре, но все-таки. И что самое интересное, что существуют они не со вчера, а чуть ли не с тысяча девятьсот тринадцатого года, вернее, уже точно с новогодней ночи тысяча девятьсот четырнадцатого. Как жаль, что тогда никому в голову не пришло, что бабка Мотря - Пришелец. Все-таки взрослые, подумала Лика, такие недотепы. Никогда не обращают внимания на очевидные вещи, мимо которых сегодня не прошел бы даже сопливый первоклашка. Она не выдержала и высказала эту, возмутившую ее, мысль вслух. - В том-то и дело, что сегодня! - заметил Валерка. - Какой год на календаре... Соображаешь? Это тебе не тысяча девятьсот четырнадцатый. Тогда еще и спутника ни одного не летало, самолеты "этажерками" называли... - В том-то и дело! - поддакнул Юрка. - Им-то простительно, что они сразу не сообразили, - вступился он за своих дедов и прадедов, - а потом поздно было - привыкли. Человек ко всему привыкает. Даже к чудесам. Вчера еще, отец рассказывал, телевидение называли "Чудом двадцатого века", а сегодня по три телевизора в каждом доме: в гостиной, спальне и на кухне... - А мой отец в ванной поставил! - ни к селу, ни к городу встрял Валерка. - Ага! - продолжил свою мысль Юрка. - Вот они и к бабке Мотре попривыкали. И считали ее обыкновенным феноменом. - Чем считали? - переспросил Валерка. - Феноменом... Ну чем-то вроде вундеркинда! - пояснил Юрка. - А... Так бы и говорил! - обрадовался Валерка. - Вундеркинд - это понятно. - Самородок, одним словом! - подвел черту под определением бабки Мотри Юрка. - Какая разница: феномен, вундеркинд или самородок, - перебила их размышления Лика, - когда она ни одно, ни другое, ни третье... Это же сразу в глаза бросается. Она даже на человека не очень похожа! - Ну почему не похожа?! - неожиданно обиделся за свою Арину Радионовну Юрка. - Она даже очень похожа! - А петух?! - парировала Лика. - Да, петух... - вынужден был согласиться Юрка. - Ну он же не навсегда здесь застрянет. Проинспектирует, ревизию проведет, акт подпишет и уберется восвояси, только его и видели... - размечтался он. - А бабка пусть остается. Она же, если разобраться, не вредная, а если честно, то очень даже полезная! У нас в конце концов тоже когда-нибудь будут дети! выпалил он и, взглянув на Лику, смутился. - Пусть и на них влияет... - Конечно! Пусть влияет! - поспешно согласилась Лика и тоже почему-то смутилась. - Ее ведь никто отсюда не гонит! Просто я удивляюсь, почему такие простейшие мысли никому до сих пор не пришли в голову?!.. - Какие мысли? - заинтересовался Валерка. - Ну, например, поговорить с ней начистоту! - предложила Лика. - Мол, так и так... Мы о вас все знаем! - Открыть карты! - восторженно поддержал Ликину идею Валерка. Поговорить, как гуманоид с гуманоидом! - Идея хорошая, - уныло согласился Юрка, - вот только вопрос, кто будет исполнять?! - Я! - тут же вызвалась Лика. - Почему ты? - заволновался Валерка. - Ты все-таки женщина, слабый пол, так сказать... - Это кто слабый?! - обиделась Лика, но тут же опомнилась и уже другим тоном стала убеждать, - В том-то и дело, что женщина! И она женщина. Значит, мы скорее найдем общий язык... - А кто сказал, что она женщина? - вмешался в их спор Юрка. - Может у них вообще никаких женщин не бывает! - А кто бывает? - спросила Лика. - Ну... - смутился Юрка. - Мало ли кто... - Стойте! - вдруг закричал Валерка. На лице у него появилось такое выражение, как будто он только что решил проблему гравитации. Юрка и Лика замолчали. - Я все понял, ребята! - Валерка сделал эффектную паузу. - Ну! - не выдержал Юрка. - Ни с какого она ни с четырнадцатого тут! - выпалил Валерка. - Ас какого? - спросила Лика. - Точно не знаю! - ответил Валерка. - Так что же ты раскричался тут?! - возмутился Юрка. - А то, - торжествующе выпалил Валерка, - она никакая ни бабка Мотря, а обыкновенная Баба-Яга! - То есть? - Лика уставилась на него широко раскрытыми глазами. - Не с потолка же Баба-Яга в русские сказки свалилась! - начал развивать свою гипотезу Валерка. - Во-первых. летает... - А костяная нога? - парировал Юрка. - Вот в том-то и дело, ее корабль потерпел аварию, а нога - последствие! гнул свое Валерка. -Погодите!-вмешалась Лика.-Не о том вы говорите, не в ноге дело, важно другое: Баба-Яга - персонаж отрицательный, а бабка Мотря наоборот. Что oт нее человечество, кроме хорошего, видело? - Это смотря с какой стороны посмотреть! - возразил Валерка. - Народ ведь какой в древности был? - Какой? - Темный! Мы ведь на что с Юркой подготовленные, а и то поначалу знаешь как перепугались! - Еще как! - подтвердил Юрка. - Вот видишь... Что же говорить о наших предках, наклепали с перепугу на бедную инопланетянку с три короба и, что не добрый молодец, так и норовит вступить в единоборство и еще на коне при всем вооружении, вот она и затаилась в дремучем лесу в своей тарелке летающей. Тарелка мхом обросла, а стабилизаторы, те кто в ту чащу ненароком забредал, со страху за куриные ноги принимали, вот и пошло в народе: "избушка на курьих ножках". А то, что она ворочалась "к молодцу передом, а к лесу задом", так кого этим удивишь - простой фотоэлемент. Вот после всех этих передряг ей и запретили идти на прямой контакт, а только исподволь влиять... - Кто запретил? - поинтересовалась Лика. - Кто, кто, прилетел такой вот Бульон и запретил, мол, не готовы еще местные гуманоиды к контакту, все с отрицательной точки зрения рассматривают. Вот она и перестала действовать в глобальных масштабах, а начала выискивать отдельных индивидуумов, способных воспринять достижения иной цивилизации. На предмет передачи основополагающих интеллектуальных ценностей своего мира. - Валерка перевел дух. Юрка с Ликой с восхищением уставились на него. Честно говоря, Валерка и сам от себя не ожидал такой речи. Он слушал то, что слетало с его собственного языка и ушам своим не верил. - То есть, ты считаешь, что только вы с Юркой для этого контакта годитесь? - между тем опомнилась Лика. - Наверно... - скромно ответил Валерка и потупился. - А вот я сейчас пойду к ней сама, - Лика упрямо выдвинула подбородок, - и вступлю в контакт. Вот тогда посмотрим, кто из нас больше подходит... - и она больше не слушая ничьих возражений, побежала вслед за бабкой Мотрей, которая не спеша шла по двору, неся на вытянутой руке большущий клубок шерсти. - Если этот клубок размотать, - задумчиво сказал Юрка, глядя им вслед, то ниточка, я думаю, в такое тридевятое царство, тридесятое королевство приведет, что ой-е-ей... - Да уж... - согласился Валерка и вздохнул. Лика же, прячась за чем только можно, следовала за бабкой Мотрей по пятам. А та, пройдя мимо Генки, сидящего на крыльце в обнимку с серым щенком, скрылась в парадном. Лика выждала минут пять и, чувствуя себя радисткой, вызвавшей огонь на себя, смесь страха и гордости, зашла вслед за ней. Возле лифта никого не было, Лика подошла к нему и только хотела нажать кнопку вызова, как двери сами по себе открылись настежь. Она осторожно всунула голову вовнутрь и недоверчиво оглядела кабину. Ничего подозрительного там не обнаружилось. Поколебавшись немного, она переступила порог кабины. Двери за ней тут же закрылись и лифт поехал вверх. Лика кинула испуганый взгляд на щиток с кнопками и в ужасе увидала, что кнопка шестнадцатого этажа нажата. Лифт, между тем, набирал скорость и не успела Лика опомниться, как двери вновь распахнулись. Она как ошпаренная выскочила на площадку, готовая к любым неожиданностям. И они не заставили себя ждать. В одной из квартир, это была квартира Соколовых, но Лика-то никак не могла этого знать, резко и продолжительно зазвонил звонок. Послышались бодрые шаги и дверь распахнулась. Лика оказалась лицом к лицу с бабкой Мотрей. Надо сказать, что лицом к очень недовольному лицу. - Чем по этажам на лифте ездить, - строго сказала бабка, - лучше бы делом занялась. Тебя в лесу-то обыскались! - А вы откуда знаете, что меня? - опешила Лика. - А больше некого! - не допускающим сомнений тоном ответила бабка Мотря. Лика потопталась на пороге, ей хотелось задать тысячу вопросов, но они как-то не сходили с языка. - Ладно, - сменила гнев на милость бабка, - коль уж пришла - заходи. Вслед за нею Лика зашла в комнату. Первое, что бросилось ей в глаза огромный клубок, свернувшийся, как пушистый котенок, на подоконнике и хлопочущий вокруг него Бульон. Он заходил то справа, то слева, время от времени погружая клюв в пушистую шерсть. Бабка, казалось, не обратила на это ровно никакого внимания. - Ну, - сказала она, - я тебя слушаю! И тут Лика решилась и выпалила - Как там у вас?! - Где? - бабка лукаво поглядела на нее. - Ну, откуда вы прибыли... - Лика смутилась. - Ах, вот ты про что... - бабка рассмеялась, - там, милая, хорошо, очень хорошо, особенно летом, как все поспеет. Фруктов видимо-невидимо. Ешь, не хочу. И молоко парное, и яички свежие прямо из-под курицы. Вот каникулы у моих хлопчиков будут, заберу их туда, пусть отдыхают. И ты в гости приезжай. - Спасибо! - разочарованно сказала Лика. - Только я наверно не смогу, у меня летом съемки... - А ты вместе со съемками приезжай. Люди там хорошие... А лес у нас какой, чего там только нет, для них самое раздолье... Лика внезапно поймала себя на том, что она слушает бабку, как будто та рассказывает какую-то волшебную сказку и вот-вот начнутся чудеса. - Ладно! - неожиданно для самой себя согласилась она. - А куда ехать?! - Куда? - бабка хитро подмигнула. - А в Лукоморье, деревня наша так зовется. Ее у нас каждый знает. - Ага... Лукоморье, значит! Прав был Валерка... "Там чудеса, там леший бродит, русалка на ветвях сидит..." - вдруг выплыла в памяти с детства знакомая строка. Больше ничего Лика вспомнить не успела, так как в этот же момент произошло и впрямь чудо - клубок шерсти, который к тому времени Бульон оставил в покое, сам собой как колобок скатился с подоконника наружу, но, вопреки всем законам физики, не понесся с присущим всем предметам ускорением вниз, а нахально завис на уровне шестнадцатого этажа, как будто никакого земного притяжения не существует. Отменили с сегодняшнего дня.
