Генри Пайпер - Пушистики и другие
Неподкупные компьютеры передали сведения куда следует, сохраняя полную точность и секретность. По крайней мере так говорилось во всех школьных учебниках по гражданскому праву. Оригинал Джек спрятал в ящик своего большого стола. «Надо сохранить, — подумал он, — лет через пятьдесят эту бумажку в любом музее с руками оторвут». Потом налил себе еще чашку кофе и включил телеэкран.
На континенте Гамма голосование завершилось. Из десяти мест в Собрании восемь получили сторонники ЛКЗ. В его собственном округе на Бете из семидесяти восьми избирателей, включая самого Джека, шестьдесят два отдали свои голоса Стеннери, остальные шестнадцать распределились между двумя независимыми кандидатами. Примерно так было и по всему континенту. На Альфе, где избирались сто десять из ста пятидесяти делегатов, голосование еще не началось: там было еще без четверти пять утра.
Все утро Джек держал экран в своем офисе включенным. К полудню девять из десяти кандидатов из списка Рейнсфорда и Грего ушли далеко в отрыв. Голосование на континенте Эпсилон закончилось: все восемнадцать сторонников Компании были избраны. Так продолжалось весь день, и часам к пяти стало ясно, что Компания победила. Им будет за что выпить сегодня за обедом!
А пушистики, похоже, и знать не знали, что происходит нечто из ряда вон выходящее.
Герд ван Рибек был озабочен. Нет, не то чтобы он волновался всерьез, но его тревожили всяческие мелкие сомнения. За последние три недели патруль ЗСОА, работающий в радиусе пятисот миль от Хоксу-Митто, не заметил ни одной гарпии. В это же время патрули подстрелили двух в землях пушистиков к югу от Границы, и еще одну в Долине Желтого Песка, к северу, но рядом с Хоксу-Митто на прошлой неделе не появлялось ни одной. Похоже, заратуштрианские псевдоптеродактили скоро станут встречаться не чаще, чем их земные сородичи.
Конечно, их с самого начала было не так много. Иначе эти кровожадные хищники давно бы истребили все живое. Одна гарпия в среднем примерно на сто или даже двести квадратных миль. Но и эти не смогут протянуть долго, раз уж здесь поселился Homo sapiens terra, человек разумный земной. Людям не нравится, когда детишек нельзя выпустить побегать на улице, и никому не хочется, чтобы всех телят в стаде на вольном выпасе сожрали прежде, чем они успеют подрасти. Быть может, гарпия была владычицей небес Заратуштры до тех пор, пока тут не появились земляне, но разве может она сравниться с автолетом третьего класса, на котором установлена пара пулеметов?
Не то чтобы Герд любил гарпий больше, чем прочие люди. Он их вообще не любил. Точка. Он, как и все прочие обитатели Заратуштры, полагал, что гарпии делятся на две категории: живые и хорошие. Но он был натуралистом; экология занимала немалое место в сфере его интересов, и он знал, что стоит уничтожить один-единственный вид, как это тут же повлияет на десяток других, потому что каждое живое существо играет свою роль в биосфере.
Гарпии — хищники. Они уничтожают других животных; если убрать гарпий, эти животные размножатся и, значит, им станет не хватать пищи. Или же они начнут конкурировать с каким-нибудь другим видом. Могут быть и другие побочные эффекты. Все знают старую историю о том, как кошки ловили полевых мышей, которые разоряли шмелиные гнезда. А шмели опыляют клевер; так что когда любители птичек стали отстреливать кошек — точно так же, как друзья пушистиков отстреливают гарпий — клевер перестал родиться. Об этом ведь писал еще Дарвин в самом начале первого века доатомной эры.
Беда в том, что Герд ван Рибек, так сказать, отошел от дел. Он перестал быть натуралистом вообще и сделался специалистом по пушистикам. Что ж, Научный центр компании старался поспеть всюду. После обеда — точнее, часов в пять, потому что в Мэллори-порте обедали в четыре, — он свяжется с Хуаном Хименесом и узнает, не случилось ли чего из ряда вон выходящего.
Пушистик по имени Крафт, самец из пары, ерзал в маленьком креслице. Шар у него над головой сиял ярко-голубым светом. Лесли Кумбс сочувствовал Крафту: ему случалось видеть немало свидетелей, которые точно также ерзали в подобном кресле.
— Ты же хочешь помочь Дяде Эрнсту и Дяде Лесси, — уговаривал пушистика Эрнст Маллин. — Может быть, это и не так, но ты говори, что так. Не скажешь — Дяде Эрнсту и Дяде Лесси будут большие неприятности. Другие Большие будут злиться на них.
— Но, Дядя Э'нст, — настаивал Крафт, — я не 'язбил пепельницу, это Дядя Лесси 'язбил.
Женщина в белом халате тоже принялась уламывать пушистика:
— Ты скажи Тете Анне, что это ты разбил пепельницу. Тетя Анна не рассердится на тебя.
— Ну же, давай, Крафт! — снова заговорил Маллин. — Скажи мисс Нельсон, что это ты разбил пепельницу.
— Давай, Крафт! — включился и помощник Маллина. — Кто разбил пепельницу?
Ровное синее сияние потемнело и завихрилось, словно в шар опорожнили бутылку чернил. Шар пошел фиолетовыми пятнами. Крафт пару раз сглотнул.
— Пепельницу 'язбил Дядя Лесси! — сказал он.
Шар сделался ярко-красным.
Лесли услышал, как кто-то воскликнул: «О нет!», и осознал, что это сказал он сам. Маллин зажмурился и содрогнулся. Мисс Нельсон пробормотала нечто — Лесли только понадеялся, что ему послышалось.
— О Господи! Если нечто подобное произойдет на суде… — начал он. Красный шар детектора лжи медленно тускнел. — Лучше отправь этот детектор в мастерскую. Или подвергни психоанализу — у него крыша едет.
— Дядя Э'нст, — умоляюще сказал пушистик, — пожалуйся, не надо больше! Кьяфт не знает, что говойить.
— Не буду, Крафт, не буду. Бедный малыш! — Маллин отстегнул пушистика от детектора лжи и прижал его к себе с нежностью, какой Кумбс никогда в нем не подозревал. — И Тетя Анна не сердится на Дядю Лесси. Все друзья.
Он передал Крафта девушке:
— Унесите его, мисс Нельсон. Дайте ему чего-нибудь вкусненького и поговорите с ним.
Лесли подождал, пока она не унесла пушистика из комнаты.
— Вы понимаете, что происходит? — спросил он.
— Не совсем. Мы проверим детектор на нормальном лживом человеке, но я почти уверен, что с ним все в порядке. Вы ведь знаете, что детектор на самом деле не распознает лжи. Детектор лжи — это машина, истина и ложь для него не существуют. Вы ведь, должно быть, слышали об эксперименте с сумасшедшим?
— Проходили в юридическом колледже, на уроках психологии. Сумасшедший заявил, что он Господь Бог, и детектор подтвердил это заявление. Но почему же он краснеет, когда Крафт говорит правду?
— Потому что детектор отмечает только умолчание факта. Здесь детектор имел дело с субъектом, который столкнулся с двумя противоречащими друг другу сообщениями, каждое из которых он считал истинным. Мы настаивали, чтобы он признался, что это он разбил пепельницу. Раз мы так говорим — значит, это правда. Но он видел, как ее разбил ты, поэтому он знал, что это тоже правда. Поэтому ему пришлось умолчать об одном из этих фактов, хотя он оба их считал истинными.
