Вячеслав Назаров - Зеленые двери Земли
Карагодский теперь не обращал внимания на живописные достоинства критских росписей. Переключатель замирал лишь тогда, когда на экране появлялись дельфины или морские животные.
А таких изображений было много — на фресках, на вазах, на бронзовом оружии и на домашней утвари. И тем более странным казалось то, что все это множество рисунков повторяло в разных сочетаниях и поодиночке одни и те же темы: рубиново-красная морская звезда; фиолетовый кальмар с веером разноцветных черточек вокруг тела (свечение?); серо-зеленый мрачный осьминог, раскинувший щупальца; дельфин, изогнувшийся в прыжке, и женщина в позе покорной просьбы: правая рука протянута к дельфину, левая прижата к груди.
Золотой стилизованный дельфин мелькал на дорогих кинжалах без рукоятки, с четырьмя отверстиями для пальцев — такие кинжалы островитяне надевали на руку как кастет. Силуэт дельфина был вырезан на инкрустированной большими сапфирами царской печати Кносса, на женских браслетах и на мужских перстнях. Мраморная скульптурная композиция, найденная на Кикладах, варьировала уже знакомую сцену: женщина в одежде жрицы и дельфин, могучим изгибом полуобнявший ее колени.
Но больше всего Карагодского заинтересовала «кикладская библиотека» — несколько десятков фаянсовых плиток, испещренных черными линиями пиктограмм. Письмена-рисунки иногда еще хранили сходство с предметами и существами, о которых рассказывали: в неровных точках угадывались все та же морская звезда, все тот же кальмар, грозный осьминог и летящий дельфин, фигурки людей в разных позах, видимо, повествовали о каких-то действиях и событиях. Но большинство рисунков не имело никакого сходства с реальными предметами — это были уже условные знаки, иероглифы, значение которых угадать невозможно.
Карагодский нажал клавишу «Перевод» и получил лаконичный ответ: «Письменность не расшифрована».
Ему вдруг отчаянно захотелось закурить — впервые за тридцать лет строгого воздержания. Короткая фраза звучала прямо-таки кощунственно. Где-то в глубоком космосе летели земные корабли, где-то гудела в магнитных капканах побежденная плазма, воскресали мертвые, думал искусственный мозг, совершал геркулесовы подвиги неустанный робот, а эти вот неказистые белые таблички с кривыми рядами убогих рисунков, словно издеваясь над разумом человеческим, столько тысячелетий хранят свою тайну — тайну, которая, быть может, важнее всего, что сделано человечеством до сих пор…
Видеофон тихо гудел, ожидая новых заданий. Карагодский положил пальцы на наборный диск и задумался.
Если нет прямого пути к разгадке символической пятерки — звезда, кальмар, осьминог, дельфин, жрица, — значит, надо искать обходный. Повторение живописного сюжета не может быть случайным — слишком велико для случайности число совпадений. Следовательно, пятерка эта имела какой-то высший смысл. Пальцы проворно отщелкали комбинацию двоичных цифр — дополнительный шифр: «Религия. Храмы».
И снова в ответ короткие: «Религия неизвестна, храмы не сохранились».
Карагодский раздраженно хлопнул по панели ладонью. Экран погас.
Было уже около двух ночи, когда Карагодский, не снимая халата, прилег на тахту…
Он очнулся от резкого чувства страха. Звонил корабельный видеофон.
У аппарата стоял Пан. Он был в пижаме, но звонил, видимо, из центральной лаборатории: за его спиной пестрела путаница висячих кабелей.
— Вениамин Лазаревич, извините, пожалуйста… Я разбудил вас… Простите, но тут такое дело… Перед сном вы не заметили ничего подозрительного?
— Подозрительного? В каком… В каком смысле?
— А… Девчонка! Нина сбежала! Вот, оставила записку и сбежала!
— Вы в центральной? Я сейчас приду…
Уже в коридоре академик сообразил, что выскочил без пиджака, остановился было, но махнул рукой и, отдуваясь, полез вверх по лестнице, перешагивая через две ступеньки.
— Вот… Полюбуйтесь…
Карагодский развернул листок. Крупные неровные строчки торопливо загибались вверх: «Милый Иван Сергеевич! Пожалуйста, не сердитесь. Таково условие Уисса — я должна быть одна. Я не могу поступить иначе. Не волнуйтесь за меня. Все будет хорошо. Я верю Уиссу. Нина».
— Как вам это нравится? Современный вариант «Похищения Европы»! Место действия прежнее — Эгейское море. Время действия — двадцать первый век, поэтому в роли Зевса выступает дельфин, а в роли прекрасной критянки Европы — ассистентка профессора Панфилова, кандидат биологических наук Нина Васильевна Савина. Весь антураж сохраняется: лунная ночь, безымянный остров, аромат экзотических трав… Девчонка! Заполошная девчонка! Фантазерка!
Пан яростно потряс над головой сухим кулачком, в котором был зажат знаменитый синий галстук. Даже чрезвычайное событие не смогло сломать автоматизма привычки: внешний мир и галстук были неотделимы.
Карагодский легонько тронул за плечо разбушевавшегося Пана:
— Иван Сергеевич, а что, если воспользоваться вашей техникой?
Пан отмахнулся.
— Вызвать Уисса? Пробовали — не отвечает.
— Да нет, не вызывать, а вот об этих экранах, ведь…
Но Пан уже понял.
— Толя! Толенька! Немедленно! Гидрофон! Ну как это я сразу не сообразил… Ведь локатор Уисса работает непрерывно — мы найдем его по звуку.
Пока Толя возился с аппаратурой. Пан извелся. Он теперь не ходил, а бегал по лаборатории с завидной выносливостью опытного марафонца. Его яркая пижама какого-то немыслимого ультрамаринового оттенка методично металась из стороны в сторону, и через десять минут у Карагодского поплыли перед глазами синие пятна.
— Ни черта не понимаю…
Толя повернулся на стуле спиной к экрану и обвел всех удивленным взглядом.
— Я врубил гидрофон на полную мощность… Пусто… Или их нет в радиусе пятидесяти километров, или…
— Что — или? — очень тихо спросил Пан.
— Или они сквозь землю провалились…
Подземная галерея, изгибаясь плавной спиралью, вела куда-то вверх. Позади осталось уже не меньше трех полных витков, а выхода пока что не предвиделось. Овальный ход был метра два в диаметре, и они снова могли плыть вместе — Уисс легко и стремительно нес Нину по каменному желобу.
Время от времени в свете фонарика мелькали четырехугольные боковые ответвления от главного хода, но Уисс, не останавливаясь, летел дальше, и загадочные ниши оставались позади. Однажды среди коричневых и буро-зеленых пятен блеснуло что-то белое: Нине показалось, что ниши облицованы чем-то вроде кафеля или фаянса.
Галерея кончилась внезапно: стены вдруг исчезли, и Нина с Уиссом, пронзив толстый пласт воды, с резким всплеском вылетели на поверхность.
Их окружила плотная темнота, и луч фонарика, горящего вполнакала, беспомощно обрывался где-то в высоте. Но по тому, как забулькало, заклокотало, заверещало, загудело эхо, усиливая всплеск, Нина" определила, что они попали в большую пещеру.
