Георгий Гуревич - Под угрозой
Небо было оранжевым и вода оранжевой. Так что мы не сразу обратили внимание на какие-то красные пятнышки в воде, словно бы кусочки неостывшей лавы. И вдруг поняли: крабы! Вареных крабов несла к нам рябь. Крабы были красны, горячи, только сварены без соли, и вода сама выплескивала их, нагибайся и хватай.
И мы хватали. Обжигались, дули на пальцы, опять хватали, кидали в ведро. Тут подплыло целое вареное семейство. И Дик - для быстроты, что ли - решил зачерпнуть всех сразу ведром.
Я как раз смотрел в другую сторону. Раздался визг. Это Дик верещал, как поросенок в мешке. Плясал в воде, хватался за бревна и вопил: "Помоги, помоги же!"
Помню, я даже удивился. Подумаешь дело, оступился, искупался. Даже руку подал ему не сразу, но, подавши, сам чуть не завизжал. Вода была как кипяток. Бедный Дик сам чуть не сварился в нашем заливе.
В общем, он обварил себе ноги, а я руки, потом уже, когда вылавливал ведро. К острову мы потеряли интерес, побрели домой унылые. Дик плелся раскорякой, хныкал, ругал меня растяпой, а я все дул на обожженные пальцы и молчал, губы были заняты. Одно утешало меня: Дика все-таки я вытащил. И не визжал, как поросенок, хоть и моложе на два года. Интересно, что скажет Мэри, когда узнает.
Вдруг прямо перед нами тормозит машина, дверца распахивается, и оттуда вываливается ма. Бежит, растопырив руки, и кричит: "Фин! Фин!" Чувствую будет трепка. И ведро ей сую: "Ма, я крабов ловил. Во сколько! На обед хватит". А она ведро толкает, вертит меня, ощупывает, целует, треплет за уши и свое голосит: Фин да Фин!
Оказывается, ей соседки сказали, что на заливе два мальчика сварились заживо. И она, конечно, догадалась, что это мы с Диком, больше некому.
Дома я должен был рассказать отцу все по порядку; как под землей ворчал гром, как повалил бурый дым, как родился остров из земной запекшейся крови, как его поливали огненным сиропом. И опять как ворчал гром... Об одном я умалчивал: как Дик визжал поросенком. Взрослым нельзя было сказать такое, в другой раз из дому не выпустят.
- Подумай: проткнули землю и сделали остров. За какой-нибудь час! удивлялся па. - Голова у этого русского! Вот какие дела рождаются от дружбы!
А ма говорила:
- Большое дело - остров. Мало ли островов в море. Лучше бы они придумали, как мальчиков не обваривать.
А Диков па сказал, что он подаст в суд и взыщет убытки: десять тысяч долларов за вареные ноги Дика. И на эти деньги купит сушилку для фруктов.
В общем, только после обеда я улучил минуту, бочком-бочком и через дорогу - к Конолли. Надо же было Мэри рассказать. Интересно, что она скажет, когда узнает.
Бегу и слышу голос. Не Мэрин, мальчишеский:
- И тогда Фин завизжал, как поросенок в мешке. Испугался, кричит, молит: "Батюшки, Дик, спаси, вытащи меня. Ну, я нагнулся, схватил глупенького Фина за волосы..."
- Фин! Куда девался этот проклятый мальчишка? А телят я должна поить? Все я одна!
В телятнике пахло молоком и навозом, телята смотрели на меня глупыми и добрыми глазами, тыкались в руки слюнявыми мордами. Я гладил их и с горечью думал о человеческой низости. О лживости некоторых... и о доверчивой слепоте других.
Одно утешало меня: землетрясение отложено... но через три недели оно состоится. И крыша у Конолли рухнет, я прибегу, схвачу погибающую Мэри... и тогда она поймет, наконец, кто кого вытягивал за волосы.
Но я вынесу ее и удалюсь с горькой усмешкой, гордый, непонятый, неоцененный.
И она останется на дороге с протянутыми руками.
Глава 15
Большая игра в Калифорнии!
Три человека против подземного ада!!!
- Совсем не волнуюсь, - сказал Мэт. - Чертовски устал и мечтаю выспаться.
Семеро ученых из Беркли заявили: "Для людей науки недостойно заниматься гаданием об исходе легкомысленной авантюры. Мы неоднократно указывали на грубые ошибки Грибова. Вполне вероятно, что они приведут к катастрофе, сегодня или в ближайшем будущем.
Молите бога, чтобы он не разгневался на дерзость смертных".
Из калифорнийских газет за ноябрь 19... года
Привезти с военных складов атомные заряды - двое суток.
Сменить им оболочку, поместить в узкие стаканы, способные пройти в скважину - двое суток.
Осторожно спустить на самое дно скважины - еще двое суток.
И полдня на проверку. Неделя из выигранных трех недель.
Всю эту неделю подземный чайник поливал новый остров огненным чаем. Остров рос вширь и ввысь, перерос буровую вышку, перерос косогор и сосны на косогоре. На глади залива возник черный утес. Днем он казался черным, а по ночам слегка светился, как догорающий уголь. Пар стоял над водой, в заливе возобновился купальный сезон.
Так продолжалось до 18 ноября - решающего дня схватки.
Утром, без четверти девять, к бетонно-стеклянному зданию штаба на окраине Сакраменто подъехали три черные машины. Прибыли Мэтью, Грибов и Торроу - три рыцаря, вступившие в поединок с землетрясением.
Толпа репортеров - газетных, фото-, кино-, радио-, телевизионных встретила их на ступенях. Засверкали вспышки, выпучились глаза прожекторов. Толкая друг друга, корреспонденты выкрикивали вопросы. Каждого из троих спросили, уверен ли он в успехе, волнуется ли? Торроу ответил, храбрясь: "Не больше, чем вы". "Совсем не волнуюсь, - сказал Мэтью. - Чертовски устал и мечтаю выспаться". А Грибов пожал плечами: "Это не имеет значения. Я буду работать, даже если волнуюсь".
Они поднялись на лифте на шестой этаж, не спрятались в безопасный бункер. ("В случае неудачи нам отвечать не придется", - мрачно улыбнулся Мэтью.) Их комната была невелика, но обставлена заботливо и продуманно. Перед креслом Мэтью стоял пульт управления, перед креслом Грибова - письменный стол и вычислительная машина, для Торроу был приготовлен селектор. На передней стене висела большая карта Калифорнии, начерченная на матовом стекле, а в центре комнаты был аквариум, и в нем резвились золотые рыбки с пышными вуалевыми хвостами - знаменитые японские рыбки, способные предчувствовать землетрясение.
Джек тотчас надел наушники. Зажурчали голоса. Глубинометристы со всех концов штата сообщали последние цифры. Грибов сверил их со вчерашней сводкой. Неожиданных изменений не было.
- Готов! - сказал он.
Мэтью приблизил лицо к микрофону:
- Внимание, сограждане, сегодня мы начинаем давно подготовленное сражение...
Поединок с землетрясением! Пожалуй, в истории человечества не было равного. Но все же поединки прошлого были как-то живописнее, красочнее, активнее. Пещерный человек с дубинкой против пещерного льва, рыцарь в гремящих доспехах против рыцаря, мушкетер с тонкой гибкой шпагой против гвардейца. Выпады, контрвыпады, обманные движения, прыжки, искусные приемы - там было на что посмотреть, было что рассказать. А тут слепая и грозная давящая сила, неумолимая, словно пресс, а против нее - три сидящих человека в рубашках с засученными рукавами. Мэтью поддергивает свои спадающие брюки, Джек шутит с девушками-радистками. Все трое бодрятся, а в груди нарастает волнение. Нет ловких прыжков, нет могучих ударов, зато тысячи жизней зависят от полуслова, от запятой не на месте, от лишнего нуля.
