Александр Ломм - Чудо в Марабране
— Воля твоя для меня закон, о лучезарный! Ашем табар! — покорно отвечает аб Субардан, уже начисто лишенный способности думать и действовать самостоятельно…
В два часа пополуночи на горизонте появляется множество огней.
— Смотри, о повелитель вселенной, вон Сардуна! — осмеливается доложить аб.
— Знаю без тебя, червяк, что это Сардуна! Наддай газу! — раздается в ответ громовый голос всеведущего бога…
Машина, судорожно рванувшись, мчится вперед на предельной для своего возраста скорости…
Путешественники благополучно миновали погруженные в сон трущобы рабочего предместья, дымные районы гремящих заводов и шумные, полные людских толп центральные улицы. Но проникнуть на другой берег Лигары оказывается нелегким делом.
Тайная полиция Барбитского Круга останавливает на мостах все машины, придирчиво осматривает пассажиров, проверяет документы. Однако скромному, невзрачному миралю и здесь сопутствует удача.
Барбитские головорезы как раз вытаскивают из шикарного лоршеса какого-то дородного бородатого митрарха, прибывшего, по всей вероятности, из далекой восточной провинции. Они настолько увлечены опросом этого духовного вельможи, что совсем не замечают паршивого, кашляющего, покрытого пылью мираля.
Видя на мосту кордон, аб Субардан собирается тормозить, но бог тычет его кулаком в спину и рявкает:
— Гони, червяк!
Через десять минут, добежав до дворца гросса сардунского, автомобиль испускает последний вздох, останавливается и как-то нелепо заваливается на сторону…
АШЕМ ТАБАР! ГРЯДЕТ БОГ ЕДИНЫЙ!
Три часа ночи. В конференц-зале святейшего собрания при ослепительном свете пяти огромных люстр сошелся весь цвет гирляндской религиозной общины. Среди подавляющей массы желтых сутан благочестивейших абов приятно ласкают глаз синие с серебром мантии гремов, лиловые с золотой отделкой облачения митрархов, черно-зеленые ризы настоятелей монастырей — синапов и, конечно, белоснежные, сверкающие своей беспорочностью одеяния протеров Гроссерии. Всего по зову гросса сардунского в зале собралось более тысячи священнослужителей гирляндской религиозной общины. Среди гигантских полотен с символическими знаками и синих священных знамен пылают не электрические, а настоящие жертвенные светильники, огромные, древние, выбитые тысячу лет назад безвестными мастерами из пластин литого золота…
Торжественность и благолепие!
Сиятельный сын божий восседает на своем высоком престоле под балдахином во всем своем блеске и великолепии. Сколько торжественности, сколько сознания собственного величия в его горделивой осанке!
Позади престола, скрытый пока что от глаз собравшихся, томится под надзором двух дюжих монахов наш незадачливый фабрикант чудес Куркис Браск. Он выглядит далеко не так геройски, как выглядел два часа назад в кабинете гросса. Перед ним стоит раскрытый чемодан с малым прибором «ММ-222», приведенным в полную боевую готовность. Но мысли марабранского промышленника заняты отнюдь не предстоящей операцией. Он думает только об одном: как бы отсюда улизнуть! Как бы развязаться с проклятыми попами!
Его беспорочество протер-секретарь, заикаясь от волнения, зачитывает очередную сводку мнений, поступившую от особой комиссии. Собравшиеся священнослужители слушают сводку и согласно кивают мудрыми головами.
— … И посему мы считаем, — несется по залу дрожащий голос протера-секретаря, — что явление, возникшее в результате научного эксперимента в полях провинции Марабрана, в силу того, что оно сопутствовало самому эксперименту в качестве непредвиденной ассоциации, следует рассматривать как некую субстанцию божественной схемы, которая хотя и имеет прямое отношение к естеству непостижимого бога единого, тем не менее не может быть рассматриваема как самостоятельный стимул вселенского образования. Исходя из вышесказанного, рекомендуется отнести явление, возникшее в провинции Марабрана и именующее себя повелителем вселенной, к такому разряду явлений, которые не выходят за рамки реального бытия. Однако, если же это явление окажется, паче чаяния, наделено сверхъестественным могуществом и станет присваивать себе божеские прерогативы, рекомендуется не вступать с ним в тщетные и опасные пререкания, не раздражать его, но стараться мягкостью, покорностью и любовью снискать его благорасположение и всецело привлечь его на сторону гирляндской религиозной общины, которая от такого союза получит неизмеримые выгоды. В случае же, если это явление окажется строптивым, несговорчивым и, следовательно, для общины опасным, то рекомендуется со всей решительностью поступить с ним по закону обратного действия, то есть вернуть его в первоначальное полевое состояние, конфисковав у него предварительно все имущество в пользу казны его святости гросса сардунского. В этом же случае рекомендуется после исправления марабранской ошибки вызвать силами вернейших служителей гирляндской религиозной общины истинного бога единого, полностью тождественного со вселенским учением и канонами общины. Такой повелитель вселенной…
На этом месте чтение сводки было прервано. В конференц-зал пулей влетел позеленевший от ужаса главный привратник, крича во все горло:
— Ашем табар!!! Ашем табар!!! Грядет бог единый судить живых и мертвых!!!
По залу проносится волна тихой паники. Бледные священнослужители жмутся друг к другу, как перепуганные овцы. Протер-секретарь, выронив из рук листки сводки, тихонько скулит и изо всех сил старается вскарабкаться на балдахин святейшего престола. Гросс роняет витой жезл, закрывает лицо руками и колотится в жесточайшем ознобе. Два дюжих монаха, приставленные к Куркису Браску, как подкошенные валятся на ковер и превращаются в неподвижные трупы. А сам ведеор Браск, видя вокруг такое смятение, молниеносно развинтил свой прибор, захлопнул чемодан и затем глазами загнанного зверя стал шарить по всем окнам, выбирая, в которое в случае чего сподручнее будет выскочить…
Все ближе и ближе гремят тяжелые шаги по гулким сводчатым галереям дворца, и с каждым их ударом растет невыразимый ужас, охвативший блистательное сборище многоопытных служителей бога.
Наконец портьера, скрывающая высокий дверной проем, резко откидывается в сторону. В конференц-зал не спеша входит величественный старец могучего телосложения, с гордо поднятой головой. Вся его гигантская фигура задрапирована в просторную голубую мантию, густо унизанную крупными бриллиантами. Его пышные, тщательно расчесанные, белоснежные кудри рассыпаны по широким плечам. Серебристая, веерообразная борода доходит до самого пояса. На смуглом, запыленном с дороги лице полыхают два огненных черных глаза…
![Роберт Шекли - Координаты чудес [ Корпорация "Бессмертие", Координаты чудес. Хождение Джоэниса. Бегство на планету Транай. Обмен разумов. Четыре стихии]](/uploads/posts/books/56943/56943.jpg)