Гарм Видар - Ангел в аду
Лилит - вот ключ к разгадке! Не весь этот безумный хоровод вокруг смерти, а совсем наоборот...
- Я - Филипп, ты разве меня не помнишь, Лилит?
- Филипп?! Нет. Не помню...
- Вспомни, Лилит! Вспомни. Мне кажется, что если ты все вспомнишь, то чары рухнут и эта ВР...
- Чары?! ВР?! О чем ты говоришь, я тебя не понимаю!
Черт возьми, я и сам себя не понимаю!!! А может это всего лишь кризис? Обыкновенные метания мужика, чей возраст медленно, но неукротимо подбирается к полтиннику?! А там глядишь: перевалит и рассосется само собой. И все ВР вместе взятые обернуться тихой и спокойной старостью?!
- Это ты меня раздел, Филипп?
- Нет... Не я... По крайней мере в этот раз.
- А разве мы с тобой раньше уже встречались?
- Да... в другой жизни.
- Разве может быть какая-нибудь иная жизнь?
- Ты задаешь слишком много вопросов. Погляди вокруг: что ты видишь?
- Бетон, кругом серый бетон...
- Как ты думаешь, так было всегда?
- Мне кажется, что... нет...
- Но ты чувствуешь, как вся эта бетонная громада давит на нас?
- Конечно!
- Значит, в первую очередь нам необходимо отсюда поскорее выбраться...
- Не могу же я выйти на улицу в этом дурацком халате, - Лилит проворно нырнула в халат, кокетливо поднялась и попыталась рассмотреть себя со всех сторон.
А собственно, почему бы и нет! Псих и сопровождающая его медсестра - вполне виртуальный тандем.
- Мы попытаемся подыскать что-нибудь более подходящее, - с сомнением пробормотал я, будучи неуверенным даже в том, что нам дадут возможность отыскать здешний лифт.
Я пересчитал оставшиеся в браунинге патроны. По большому счету там оставалось как раз, чтобы нам обоим без помех застрелиться.
Но я решил, что это можно будет сделать и позднее, когда картина станет абсолютно ясной, особенно, если не оправдаются некоторые мои предположения...
Ведь было во всем происшедшем некое звено, которое выпало из моего поля зрения с самого начала..
Вдруг у меня возникло чувство, что если я сейчас не побегу, то - умру. Не знаю насколько идентичные чувства испытывала Лилит, но она, тревожно глянув на меня, сдавленно прошептала:
- Бежим!
И мы побежали (Бег и гон!). Не помню в который уже раз я бежал по сумрачным коридорам (лабиринтам!!!) КР и в который раз предо мной разворачивалась кошмарная картина современного Апокалипсиса.
Благодаря ли новообретенным свойствам, возникшим у меня под воздействием некондиционного чипа или виной тому был естественный процесс, но интерпретация текущих событий у меня изменилась уже настолько, что я начал болезненно воспринимать все то, мимо чего раньше проходил спокойно, если не сказать, надменно, почти презирая, а в итоге, игнорируя факты, которые теперь повергали меня в пучину болезненно мистического ужаса.
Мы тенью промчались по этажу. Где-то в недрах лабиринта выли и бесновались псы, наверняка, в данную минуту терзая теплую человеческую плоть.
Из некоторых боковых ответвлений тянуло смрадной гарью и тревожные красные отблески на миг озаряли наши лица. Далекие раскаты грома и духота надвигающейся грозы и не было облегчения! Глава 8
Мне иногда кажется, что моя память, как ленивый, но жестокий хищник просто играет со мной, то, выпуская острые цепкие когти далеких подспудных воспоминаний, нежданно-негаданно вспыхивающих в моем мозгу раскаленными угольками, то, внезапно стирая мягкими лапками невыносимые гнетущие отпечатки текущих событий.
То отпустит, то поймает, словно кошка, забавляющаяся с мышью перед тем, как наконец убить ее окончательно.
Игра. Забавная игра, где на кон поставлена всего лишь такая мелочь, как моя жизнь...
Мы с Лилит вышли к лифту, когда отпущенный нам ресурс сил был на исходе...
Оглядываясь назад, я мог констатировать, что это произошло не случайно. Очевидно где-то кем-то было запланировано, что мы подойдем к конечной точке, находясь на гребне эмоциональной нагрузки. Если внешнее психоэмоциональное давление будет и в дальнейшем возрастать, то наверняка должен назреть кризис.
А развитие кризиса, хоть и прогнозируемо, но недетерминировано!
Разрешение кризисной ситуации может оказаться апокалипсическим и смести со своего пути всех, даже спровоцировавших этот кризис.
- Ты любишь меня? - тихо спросила Лилит и была в этом вопросе такая обреченность и беспомощность, что я невольно судорожно сглотнул.
- Я... конечно... ты же... сама прекрасно знаешь об этом...
- Иногда мне кажется, что знаю, а порой... я начинаю думать, что выдумала тебя. Или ты меня...
- Нас выдумало время, а мы выдумали его. Наша реальность не менее виртуальная, чем все прочие и я думаю, что нам под силу попытаться воздействовать на ход ее развития...
- Неужели ты думаешь, что у нас есть хоть малейший шанс что-либо изменить?!
- Я думаю, есть. Если не собственной жизнью, то возможно собственной смертью.
- Тогда едем, - покорно кивнула Лилит.
Мы вошли в лифт, где традиционно на пульте была лишь одна единственная кнопка.
Я, не колеблясь, ее нажал, приготовившись к тому, что лифт опять рванет вверх, но он... рухнул вниз. Мы с Лилит зависли в воздухе, беспомощно распластавшись, как две выброшенные на берег медузы.
- Филипп! Я люблю тебя!!! - в отчаянии вскрикнула Лилит и тут лифт резко затормозил.
Последнее, что я увидел, стремительно надвигающийся на меня пол кабины... Почему-то похожий на нежную женскую кожу с сетью голубоватых прожилок... Мрамор?.. во мраке.
... Как холодно... Господи, как холодно и одиноко! Неужели это моя судьба каждый раз попадать в этот мир голым и беспомощным, надеющимся бог знает на что, а в итоге не имеющем ничего. В том же состоянии, что и придя в этот мир, очутиться на пороге перед тем, как его покинуть...
...Я открыл глаза. Конечно же я лежал, уткнувшись носом в холодный мраморный стол. Голубые прожилки причудливо ветвились, образуя аллегорический узор переплетенных перепутанных человеческих судеб. Чем не психоэмоциональная карта нашей ВР! И я, маленький мальчик, заплутавший в этом лабиринте. Куда бы не вело меня сознание, подсознание с настойчивостью идиота приводило к одному и тому же месту. В прозекторскую!
Но эта предопределенность и неизменность начинала меня уже потихоньку раздражать. Глава 9
Они все были здесь! И Теодор, и Трапс, и Тед Вернер, и претендент, и похотливые "мальчики"... И Лилит. Каждый занимал отдельный стол, кроме мальчиков. Эти чинно и пристойно делили один на двоих. Каждый из них был наг, холоден и тверд. Это не было похоже на смерть, скорее это смахивало на анабиоз.
Я, такой же нагой и холодный, бродил между столами, в тщетной надежде вдохнуть жизнь в эти окоченевшие и покрытые изморозью тела.
