Николай Амосов - Записки из будущего. Роман
— Послушайте, Вадим, а ведь мы говорили, чтобы одна трубка была введена еще и через вену шеи. Что-то я не вижу, чтобы вы готовились к этому.
— Хватит двух катетеров из нижней полой вены.
— Нет, не хватит… Делайте, пожалуйста, как сказано.
Только посмотрел на меня зло. Еще немного — и взбунтуется. (Не поладят они с Юрой, нет.) Начинает брить собаке шею. Еще слушаются.
Юра возится с аппаратурой. Наверняка какие-нибудь неполадки. Очень нелегко наладить шестнадцать каналов. Игорь в углу у стола с пробирками. Он ответствен за биохимию. Да, вон он, список анализов. Читаю. Здорово. Даже адреналин, ферменты.
— Игорь, как же вы сумеете сделать столько анализов?
— А мы попросили биохимиков из других лабораторий и даже из клиник. Обе соседние комнаты заняли.
— Молодец!
— Стараемся.
А Семен явно не у дел. По расписанию ему вообще ничего не выделили. Зря. Нужно было мне вступиться. Теперь поздно. Правда, его искусственная почка сегодня не приключается. Не готова, да и не нужна — опыт короткий.
Все заняты, один я свободен. Инвалид. Впрочем, это хорошо, значит, коллектив работает.
Здорово Юра поставил организацию эксперимента. Все расписано по пунктам: кто, где, что. Но он каждый раз жалуется, что система плохо управляемая. Много делают ошибок. Пока с собаками — это ничего, жалко только труда: человек двадцать участвуют в опыте. Физиологи никогда не ставили таких сложных экспериментов.
Работают спокойно. Даже Вадим не орет — подействовала проработка на собрании. Надолго ли? Вот характер! Сколько раз он мне грубил! Потом придет: «Извините, Иван Николаевич, не сдержался… Но и вы тоже неправы…» А все-таки я его люблю. Настоящий. Теперь слишком много равнодушных.
— Вадим, а ты научился дренировать левое предсердие?
Это я нарочно на «ты», чтобы не сердился. Он это любит фамильярность!
— А как же! В хирургию ходил целую неделю. Теперь лучше их делаю. Уже приглашали заведовать кабинетом зондирования. Говорят, когда со всеми переругаешься, приходи к нам, попробуем.
Собака вся пронизана трубками. В обоих предсердиях и в двух артериях тонкие зонды для измерения давления и взятия проб крови. В трех венах толстые трубки для оттока крови в АИК, еще одна трубка — от него в артерию.
Нет. Пока все как-то нереально. Я на этом столе? Нет, не может быть! Если по-честному, то я все равно не верю, что решусь. Так на постели и буду умирать. Жалкий трус!
Сколько человек здесь работает? Раз, два… двенадцать. Да еще в тех комнатах есть. Ничего себе!
У каждого своя жизнь, своя судьба. Стимулы. Вот Лена, техник. Помнишь, как она вначале плакала над каждой собакой? Уходить хотела. Беседу провели: «Опыты нужны для людей». «Что люди! Они сами за себя отвечают. А животные? Это жестоко!» И теперь еще не привыкла. Хорошая мать будет. И внешность у нее: груди, таз. А Мила бледна и худа. Бедно живут девчонки, зарплата маленькая. Хорошо, если в семье, а не которые из деревни приехали, живут по углам. Одеться нужно. Экономят на каждом куске. Не принято об этом говорить.
Учатся почти все. Заочники, вечерники. Как начинаются сессии, так и работать некому. Вон Алла шесть раз держала экзамены, пока поступила. Мода? Стремление к материальным благам? Они невелики. Квалифицированная работница больше получает. Нет, видимо, это истинная жажда культуры. Пока они не очень культурны. Вот у Милы пятки грязные. Но их дети будут уже лучше. Будут ли? Люба жалуется, что Костя книг не читает.
Проблема культуры. Проблема молодежи. Всюду одни проблемы. А, бывает, послушаешь — никаких проблем, все решено. Молодежь поголовно стремится на стройки, тиражи книг растут из года в год. И хотя бы кто-нибудь попытался провести настоящий количественный анализ. Зачем? Выдержки из речей — самые веские аргументы. А ведь нужна, очень нужна настоящая информация! Без нее нельзя управлять ни одной сложной системой.
— Иван Николаевич, все готово к началу охлаждения.
Встаю. Голова немножко закружилась. Постоять. Прошло.
— Проверим? Дайте мне карту.
Программа опыта: датчики, анализы, состояние собаки к началу охлаждения.
— Игорь, биохимические показатели нормальны?
— Да. Щелочной резерв крови чуточку понижен. Вводим соду.
— Мила, усильте дыхание.
— Юра, твое хозяйство в порядке?
— Ну, идеального порядка у нас никогда нет, но прилично. Думаю, что все запишем.
— Я не про записи. Будет ли работать автоматика?
— Не знаю. Должна бы, но кто его знает? Первый раз включаем.
— Ну, начинайте.
Это значит начать поверхностное охлаждение, снизить температуру до тридцати градусов при собственном работающем сердце, а потом уже включать машину.
Собаку накрыли длинным футляром из оргстекла. На одном конце его змеевик, соединенный с холодильной установкой, и вентилятор. Он создает потоки холодного воздуха. Шерсть собаки обильно смочили водой.
— Мила, углуби наркоз и введи нейроплегики. Есть это в программе?
Это Юра. Так будет и мне командовать. Если решусь…
Включили холодильник, вентилятор. Крышка покрылась пылью тумана. Из дырок дует холодный воздух. Мороз пробегает по моей коже. Условный рефлекс.
Широкая бумажная лента медленно ползет в аппарате, и шестнадцать писчиков чертят свои кривые. Периодически включается аналог-код и записывает показатели цифрами на рулоне бумаги.
Охлаждение идет медленно. Шерсть мешает. У человека пойдет быстрее. Толя переключает датчики — везде одинаково: 35o, 34o, 35o. Нужно примерно один градус в минуту, но идет меньше. Ускорить нельзя.
А время идет. Приносят анализы, отмечают в таблицах новые цифры. Проводят линии на графиках. Добавляют лекарство, регулирующее тонус сосудов, сердечную деятельность.
— Какой минутный объем сердца, Вадим?
— Сейчас прикину.
— Что прикидывать — около полутора литров.
Это Юра. Быстро ориентируется в цифрах.
— Маловато. Может быть, нужно уже включить АИК? А то в тканях накопятся недоокисленные продукты.
— Температура — тридцать один градус. Давайте включим.
Остановили вентилятор. Подняли крышку. Холод прополз по комнате и растаял. Лето. Даже не верится, что там было всего плюс восемь градусов.
— Миша, у тебя все готово?
— Да, готово.
Миша — молодой техник, «машинист». По-научному — оператор АИКа. Работает под командой Поли.
— Включай. Проверь зажимы.
Послышался новый звук — мотор аппарата. Он все повышается, увеличиваются обороты. «З… з… з…»
Неприятно.
