Джон Рэкхем - Король Серебряной
– Я знаю! - огрызнулся Лэмпарт. - Другое дело - смастерить самому! - Он с трудом справился с раздражением и спросил: - Ты умеешь стрелять из лука?
– Немного. А ты сможешь его сделать?
– Надеюсь. - Лэмпарт начал спускаться по трапу, держа копье в руке и закрепив меч на ремне. - Но я бы хотел использовать местные материалы. - Он помахал в воздухе копьем. - Это когда-то было веткой дерева. Я выпарил всю влагу. Получилось здорово, не хуже твердого сплава. Только вот гнуться не хочет. А мне еще не удалось найти дерево, от которого я мог бы отрубить прямую ветку.
– Ты и в самом деле намереваешься здесь жить? И ни от кого не зависеть?
– Я так привык. Пару раз я разговаривал с другими разведчиками. Они иначе смотрят на проблему одиночества и частенько берут с собой книги, фильмы и прочие штуки. И с нетерпением ждут возвращения на базу. - Лэмпарт ухмыльнулся своим мыслям. -
А я с нетерпением жду, когда останусь наедине с самим собой.
– Ты не любишь людей, да?
– Я не в силах их долго выносить. Может быть, мне просто не повезло и я не встретил тех, кто достоин уважения. Все, с кем я знаком, думают только о себе, хвастаются и притворяются, - наверное, таким способом хотят оправдать свое существование на свете. Мне их трудно понять, но я не считаю себя важной персоной. - Лэмпарт обвел рукой горы и холмы, показал на звезды за мчащимися по небу тучами. - Все это было здесь до меня и останется, когда я умру.
– Невеселая мысль.
– А для меня - нормально. Знаешь, я отношусь к происходящему так, будто мне посчастливилось получить билет на чудесный спектакль, конца которого я не увижу. Нужно сделать как можно больше, по крайней мере, постараться как можно больше увидеть и понять. И конечно же получать при этом удовольствие! Я не настолько тщеславен, чтобы считать себя важнее окружающего мира.
– Ты часто употребляешь слова «тщеславие» и «самомнение». И меня назвал тщеславной.
– И что? - спокойно поинтересовался Лэмпарт. - Разве я ошибся? Все твои желания и прихоти удовлетворяются. Тебе повезло в жизни. Но ты решила завладеть и мной. А человек не имеет права «владеть» другими людьми. Ему принадлежит только его собственная жизнь.
– Пустые слова, Джон. Для чего я существую на свете, если ничего не значу для окружающих?
Они свернули чуть в сторону, чтобы обойти одиноко торчащий из песка валун. Скалы уже были совсем близко, и их силуэты вырисовывались на фоне пурпурного неба. Лэмпарт немного помолчал, прежде чем ответить.
– Такое впечатление, будто сама по себе ты не имеешь никакой ценности, а люди тебе нужны, чтобы обрести значимость. У тебя есть имя. Ты чья-то дочь. Судьба дала тебе богатство, положение и даже известность. Но что такое ты сама?
– Вопрос, на который ищут и не могут найти ответа философы. Я - это я. Что тут сложного?
– Ты говоришь о связи с другими людьми, - настаивал на своем Лэмпарт. - Разве ты можешь что-то значить для окружающих, если сама не являешься личностью, если не знаешь, что ты такое? До тех пор пока ты нуждаешься, чтобы другие оправдывали твое существование, ты никогда не будешь цельной натурой. Разве я не прав?
– А что ты такое? - резко спросила Доротея.
– За меня на твой вопрос ответил Омар Хайям. Люди всего лишь пешки в игре, подчиненной собственным правилам. От нас ничего не зависит. Жизнь движется вперед, словно река, стекающая по склону горы, потому что так устроен мир. Я тоже пешка, когда перст Судьбы застынет возле моего имени, я покину этот мир - и все. А пока мне хочется увидеть и сделать как можно больше, я же тебе говорил. Если остальные понимают порядок вещей по-другому… что ж, мне их жаль. Но я ничего не могу изменить, не так ли?
Показались темные пасти пещер и острые пики скал. Лэмпарт шел впереди, настороженно оглядываясь по сторонам, опасаясь встречи, которая не замедлила случиться через несколько ярдов. Он чуть дотронулся до руки Доротеи.
– Не шевелись. Приближается одна из выдуманных мной ящериц. Обоняние у нее не очень развито, она нас не заметит, если мы будем стоять неподвижно.
Из темной расщелины появилось огромное существо и, неуклюже переваливаясь на лапах-обрубках, медленно зашагало вперед по сыпучему песку. Лэм-парт почувствовал, как Доротея схватила его за руку и сжала ладонь. Отфыркиваясь и ворча, зверь прошел всего в футе от них.
– Как тебе удалось убить такое страшилище? - спросила девушка, когда они снова пустились в путь.
Лэмпарт шел впереди и потому ответил, не оборачиваясь:
– Нужно нанести удар в самое чувствительное место - оно во рту. Копьем. Как только ящерица подбирается к своей будущей добыче достаточно близко, она открывает пасть, чтобы ее сожрать. Вот тут и надо действовать. Думаю, таких больших мы больше не встретим. Здесь водятся только мелкие. Бороться с ними просто - быстро хватаешь и отбрасываешь подальше от себя. Они сильно кусаются, так что медлить не стоит.
– А еще какие-нибудь животные нам попадутся?
– Наверное, птицы - те, что ты назвала птеродактилями. На средней паре лап у них мембраны, а еще у них острые когти и клюв. Но они плохо летают. С ними можно справиться, если вцепиться во что-нибудь и постараться сломать. Свернуть шею, например… Видишь ту голубую жилу на пурпурном фоне? Может быть, кобальт, но скорее всего медь с примесью олова и цинка.
Лэмпарт вытащил молоток и принялся отбивать куски породы. Доротея присела рядом с ним на корточки.
– Какие удивительные краски! - заметила она. - Сейчас ночь? Конечно, тут светло и все такое, но ведь - ночь! Никогда не видела ничего подобного!
– Дело в том, что для тебя ночь ассоциируется с лунным светом. Здесь нет луны. Вот это, - Джон показал рукой чуть в сторону, - звезда Плейона, а рядом с ней Атлант. Их видно с Земли невооруженным глазом. Примерно через три часа из-за корабля появится Меропа. Вот она действительно яркая! Когда она займет свое место на небе, до рассвета останется три с половиной часа.
Доротея положила руку Лэмпарту на плечо и, чуть касаясь его бедра своим, повернулась, чтобы посмотреть на небо.
– Какие злобные тучи! - вдруг сказала девушка. - Словно тут все время гроза. И какие восхитительные краски! Здесь всегда так?
– Насколько мне известно, всегда. Это дождь. Здешняя атмосфера на двадцать процентов состоит из водяного пара. Очень высокая влажность. Вот почему ты постоянно потеешь, по крайней мере, сначала. Когда немного привыкнешь, станет легче. Но твой наряд пропадет. - Лэмпарт чуть коснулся рукой коротенькой блузки, плотно облегающей грудь Доротеи. - Жара, пот… и аргон. Видела бы ты, какие получаются сплавы, если оставить их на открытом воздухе!
