Бен Бова - Орион (Орион - 1)
Впоследствии я узнал, что находился без сознания почти двое суток. Снова открыв глаза, я обнаружил, что лежу на войлочной подстилке у стены юрты. Сквозь круглое отверстие посредине крыши в помещение струился дневной свет. Тело болело, но после нескольких неудачных попыток я сумел все же приподнять голову и осмотреть раны, которые, как я и предполагал, оказались глубокими, но не смертельными. К моему удивлению, большая их часть уже начала зарубцовываться. Можно было надеяться, что уже через несколько дней на их месте останутся только шрамы, да и те со временем исчезнут. В юрте стоял характерный запах кислого молока и человеческого пота. Монголы, как и почти все степные народы, не жаловали горячую воду.
Кожаная занавеска откинулась в сторону, и на пороге появилась молодая женщина. Я не поверил собственным глазам. Передо мной стояла живая Арета. Как и у большинства монгольских женщин, у нее была обветренная, загорелая почти дочерна кожа и черные, неровно постриженные волосы. Она носила длинную юбку и свободную блузу, наподобие тех, что можно увидеть в фильмах о Диком Западе. Ожерелье из раковин и костей животных болталось на ее шее; к широкому кожаному поясу, обхватывавшему ее тонкую талию, прикреплялись многочисленные мешочки с травами и разнообразные амулеты.
Но я не мог ошибиться. С первого взгляда я узнал это божественно прекрасное лицо, блестящие темные волосы и бездонные серые глаза.
- Арета, - прошептал я, не зная, что и подумать. - Ты здесь, ты жива?
Она опустила за собой кожаную занавеску и несколько секунд молча смотрела на меня.
- Вот вы и вернулись к нам, - произнесла она голосом Ареты.
- Это ты вернулась ко мне, - возразил я, - сумев пройти через бездну времени, победив саму смерть.
Она слегка нахмурилась и тыльной стороной прохладной ладони прикоснулась к моему лбу.
- Лихорадка прекратилась, - заметила она, - но я не могу понять ваших слов.
- Ты Арета! Я знал тебя в другом времени, в другой стране, далеко отсюда...
- Мое имя Агла, - поправила она меня. - Такое же имя носила моя мать, а до нее моя бабка. Это имя знахаря, хотя некоторые варвары и думают, что я колдунья.
Я бессильно откинулся на лежавшую у меня под головой охапку соломы.
- Мое имя Орион, - произнес я.
- Я знаю. Субудай-багатур приказал перенести вас ко мне. Люди орхона Хулагу пытались убить вас. Они боятся.
- А Субудай?
Она улыбнулась, и мне показалось на мгновение, что юрта наполнилась солнечным светом.
- Субудай никого не боится. Возможно, он думает, что вы можете быть полезны ему. Я должна вылечить вас или умереть сама. Он не держит при себе людей, не исполняющих его приказы.
- Почему он заинтересовался моей судьбой?
Не ответив на мой вопрос, она продолжала:
- Когда вас принесли в мою юрту, я попросту испугалась. Я употребила все силы, чтобы Субудай не заметил моего страха, но была уверена, что вы не переживете и ночи. Вы истекали кровью.
- Но я все-таки выжил.
- Я еще не встречала настолько сильного человека, как вы. Я практически ничего не сделала для вас, разве что промыла ваши раны и дала вам болеутоляющее лекарство. Фактически вы исцелили себя сами.
Я не мог избавиться от мысли, что женщина, сидевшая рядом со мной, Арета, которую я короткое время знал в двадцатом столетии и которая чудесным образом сумела возродиться в тринадцатом. Но либо она не помнила своего раннего (а может быть, лучше сказать - более позднего) существования, либо на самом деле была совершенно другой личностью, только выглядела и разговаривала, как Арета. Как могло такое произойти? Если Ормузд сумел провести меня сквозь ад и смерть, сохранив при этом память о моей прежней жизни, почему он не смог сделать этого для Аглы-Ареты?
- Если бы люди узнали, что вы излечились без моей помощи, - продолжала она, - то наверняка еще больше утвердились бы в своем мнении, что вы колдун.
- Как бы это обстоятельство отразилось на моей судьбе?
- Скорее всего печально. Колдуны не пользуются здесь любовью. Их либо заживо сжигают на костре, либо им заливают глаза и уши расплавленным серебром.
Я невольно содрогнулся.
- Слава богу, что этого не произошло.
- Но вы колдун или нет?
- Конечно нет. Неужели ты сама не видишь? Я такой же человек, как и ты.
- Но я никогда еще не видела мужчины, похожего на вас, - тихо произнесла она.
- Может быть, и так, - согласился я, - но это не имеет никакого отношения к магии. Я просто сильнее любого другого здешнего мужчины.
Она вздохнула с видимым облегчением.
- Когда я увидела, как быстро вы поправляетесь, я объяснила господину Субудаю, что ваши раны оказались не столь серьезными, какими показались ему с первого взгляда.
- Почему же ты не захотела приписать мое исцеление своему искусству?
- Они зовут меня ведьмой, хотя вряд ли сами серьезно верят в это. Они терпят меня, потому что нуждаются в моих знаниях. Но если они заподозрят неладное, скорее всего мне не поздоровится.
- В таком случае мы - естественные союзники в стане врага.
Я продолжал склоняться к мысли, что она действительно Арета, хотя и не подозревает об этом. Смогу ли я пробудить в ней воспоминания о ее прежней жизни? Я подумал об Аримане.
"Почему, собственно, мы оба были перенесены в данное время и место? Может быть, если она сумеет вспомнить Властителя Тьмы, это разбудит в ней и другие воспоминания?"
- Существует еще один человек, злобный и очень опасный, - начал я, стараясь по возможности дать точный портрет Аримана.
Агла отрицательно покачала головой, отчего раковины ее ожерелья мягко зазвенели.
- Я никогда не встречала этого человека, - произнесла она уверенно.
Но он должен быть где-то поблизости. Иначе чего ради Ормузд направил меня сюда? В этот момент у меня в голове возникла новая мысль: а имел ли Ормузд вообще какое-либо отношение к моему появлению в лагере монголов? Не могла ли злая воля Аримана занести меня сюда, за многие столетия до той временной точки, где я был действительно необходим?
Но у меня не было возможности обдумать этот вопрос. Кожаные занавески снова раздвинулись, и на пороге юрты появился Субудай-багатур.
11
Субудай-багатур вошел в юрту один, без почетного эскорта воинов, без предварительного уведомления о своем появлении и без малейших признаков страха. Он был одет в изрядно поношенный кожаный костюм степного кочевника и при себе имел только кривой кинжал, засунутый за пояс. Несмотря на невысокий рост и бедную одежду, выглядел он достаточно внушительно, разве что седые волосы выдавали его почтенный возраст. Круглое, плоское лицо казалось, по обыкновению, невозмутимым. Однако его темные глаза смотрели молодо и живо.
