Мэрион Брэдли - Меч Алдонеса
Я заскрипел зубами от еле сдерживаемой черной ярости. Тайра! Это рыжее дьявольское отродье, удивительно похожая и в то же время совершенно иная, чем Марджори! Ставшая послушным орудием в руках Кадарина! Как же они это проделали? Как? Совершенно неважно, как. Это моя дочь. С трудом усвоил я этот факт. И уставился на ребенка. Девочка села на постели, напряженная, похожая на испуганного зверька, и у меня внутри вдруг все заныло. Я помню, как Марджори смотрела на меня тем же взглядом. Маленькая, испуганная. Потерянная и такая одинокая...
- Не бойся меня, чийя, - произнес я как можно мягче. - На меня, может быть, не слишком приятно смотреть, но маленьких девочек я не ем.
Она улыбнулась. Остренькое личико вдруг стало совершенно очаровательным. Словно улыбнулся маленький эльф. Зубов у нее не хватало - с каждой стороны по два отсутствовало.
- Мне сказали, что ты - мой отец.
Я обернулся, но Ашары рядом уже не было. Ушла, оставив меня наедине с неожиданно появившейся дочерью. Я неловко присел на край кровати.
- Кажется, так оно и есть. Как тебя зовут, чийя?
- Марджа, - ответила она смущенно. - То есть Маргерия...- Она очень странно произнесла это имя, имя Марджори: так оно звучало на древнем диалекте, который еще встречается кое-где высоко в горах. - Маргерия Кадарин. Но все зовут меня просто Марджа. - Она приподнялась и оглядела меня с головы до ног. - А где твоя вторая рука?
Я невесело рассмеялся. Я не умел разговаривать с детьми.
- Она болела, и ее пришлось отрезать.
Янтарные глаза стали огромными. Она прижалась ко мне, и я обнял ее здоровой рукой, пытаясь сосредоточиться и мыслить трезво.
Ребенок Тайры. Тайра Скотт стала женой Кадарина - если это можно так назвать. Но всем была известна сплетня о том, что сам Кадарин - сын Зеба Скотта от какой-то горянки-полугуманоида - сводный брат остальным его детям! Там, высоко в горах Хеллерса, сводные братья и сестры нередко вступали в брак; ничего необычного не было бы и в том, если бы они стали воспитывать как родного ребенка, прижитого кем-то из них на стороне, чтобы не заводить своих детей и избежать таким образом возможных последствий кровнородственного брака.
Может быть, мне действительно подсыпали наркотик? Или накачали афросном? Я хорошо представлял себе его действие. Человек, получивший дозу афросна, внешне кажется совершенно нормальным, однако полностью теряет психическую ориентацию. В памяти остаются лишь некие символические сны; психиатр, выслушав содержание снов жертвы, увиденных под действием этого наркотика, может объяснить их значение и рассказать, что происходило в действительности. Но я вовсе не желал этого знать. По-прежнему не желал.
- Где ты росла, Марджа?
- В большом доме. Там было много маленьких девочек и мальчиков, - ответила она. - Они были сироты. А я не сирота. Я другая. Воспитательница говорит, это нехорошее слово, которое никогда-никогда нельзя произносить, но я тебе могу сказать - на ушко.
- Не надо, - поморщился я. Нетрудно было догадаться, что это за слово.
А ведь Лоутон тогда, в Торговом Городе, тоже говорил мне, что Кадарин, приезжая в Зону Терры, никогда никуда не ходит - кроме сиротского приюта для детей космонавтов!
Марджа сонно опустила головку мне на плечо. Я стал укладывать ее на подушку. И тут вдруг ощутил как бы легкое прикосновение и догадался, что ребенок вступил со мной в телепатический контакт!
Это было поразительно! Изумленный, я во все глаза уставился на девочку. Нет, это невозможно! У детей не проявляется дар телепатии! Даже у детей Элтонов! Никогда!
Никогда? Нет, точно утверждать нельзя. У Марджи такой дар явно был. Я обнял ее, но мягко ушел от контакта, не зная, какое напряжение она способна выдержать.
Но одно теперь было совершенно ясно: кто бы ни владел юридическими правами на этого ребенка, это была моя дочь! И никто и ничто теперь не в силах лишить меня ее. Марджори умерла; но Марджа, живая Марджа, была передо мною, и кто бы ни произвел ее на свет, лицо девочки точно повторяло черты Марджори. Именно такую дочь родила бы мне Марджори, если бы не умерла. А об остальном лучше вообще забыть. И если кто-нибудь - Хастур, Дайан, даже сам Кадарин - полагает, что может отнять у меня мою дочь, что ж, пусть попробует!
Заря уже занималась над Башней. И только теперь я вдруг ощутил, насколько измотан. Ну и ночка выдалась! Я уложил Марджу и до подбородка укутал ее теплым одеялом. Она задумчиво подняла на меня глаза, не произнося ни слова.
Я вдруг нагнулся и поцеловал ее.
- Спи, моя маленькая дочка, - тихо сказал я и на цыпочках вышел из комнаты.
Глава Х
На следующий день Белтран из Алдарана в сопровождении эскорта горцев въехал в Замок Комин.
Я не собирался присутствовать на торжественной церемонии по случаю его приезда; но Хастур настаивал, и я согласился. Все равно когда-нибудь нам пришлось бы встретиться. Лучше, если это произойдет в толпе гостей, где можно забыть о личных взаимоотношениях.
Он приветствовал меня весьма сдержанно; когда-то мы были друзьями, но теперь прошлое разделяло нас кровавой тенью.
Белтран не менее церемонно представил мне кое-кого из своей свиты. Некоторые из них еще помнили меня. А увидев знакомое смуглое лицо, я отвернулся.
- Ты ведь помнишь Рафаэла Скотта, - сказал Белтран.
Конечно, я его помнил.
Наконец Белтран и его свита были препровождены в отведенные им покои и оставлены отдыхать перед официальными мероприятиями, назначенными на вечер.
Когда все разошлись, я увидел, что Рейф Скотт тащится за мной, и резко повернулся к нему:
- Послушай, - сказал я, - здесь ты пользуешься всеми привилегиями гостя, я не могу тебя и пальцем тронуть. Но предупреждаю...
- Какого черта! - воскликнул Рейф. - Разве Мариус тебе ничего не объяснил?
Я мрачно глядел на него. Теперь меня уже не проведешь. Это в первый раз я был не в себе после перелета и слишком хотел поверить ему.
Он положил мне руки на плечи:
- Где Мариус, черт бы тебя побрал? И тут он понял - через прикосновение. И отпустил меня, отступив назад.
- Мертв?!
Он закрыл лицо руками; на сей раз я не сомневался, что горе его искренне. Телепатический контакт убедил нас обоих в правдивости друг друга.
- Он был моим другом. Лью! - Голос Рейфа дрожал. - Лучшим другом! Пусть меня поразит пламя Шарры, если я хоть как-то виновен в его гибели!
- Ну знаешь, вряд ли удивительно то, что я не очень-то тебе верю. Ты ведь был единственным, кто знал, что я привез матрицу Шарры, а его убили именно для того, чтобы завладеть ею!
- Можешь не верить, - ровным голосом произнес он. - Но за этот год я виделся с Кадарином всего пару раз, не больше.
Его лицо было искажено горем.
