Илья Шевцов - Такие как мы
Тьфу, на них!
— Что же вы остановились-то?
Псы за мной не побежали, но смотрят в мою сторону. Я не гордый, я ближе подъеду.
Восемьдесят метров. Псы стоят.
Пятьдесят метров, псы стоят, но начали пригибаться к земле. Или разбегутся, или пойдут в атаку.
Двадцать метров. Один храбрый нашёлся. Вожак?
Газ в пол. Ушёл, сука. Ладно, догоняем того который слева пока в заросли не нырнул.
— Да где ж тебе тягаться с двумястами тридцатью пятью лошадками…
Догнал, чуть обошёл слева отсекая рыжего от зарослей, и резко вывернул руль вправо. Машина слегка дёрнулась и послышался глухой удар. Смотрю в боковое зеркало. Шевелится, но встать не может, значит хорошо прилетело. Смотреть некогда, потом добью.
Всю стаю кроме вожака, не считая щенков, извёл.
Похоже, у меня тогда крыша поехала, в глазах кровавые чёртики прыгают. Во рту вкус крови, язык прикусил, когда машину тряхнуло. Но где-то бегает ещё один. Пахан, блин. В зарослях спрятался.
— Хорошо, будет тебе заросли.
Разворот. Левым бортом к зарослям. Компрессор в прикуриватель. Открыл окно и шланг огнемёта в него.
Дал небольшую струю для смачивания фитиля, и поднёс зажигалку. Компрессор «вкл.»…
Струя огня ударила в зелёный массив, и тот вспыхнул как сухая хвоя. А теперь на медленной скорости вперёд…
Так и въехал в ворота через тридцать минут, после того как выехал, с высунутым в окно, оплавленным концом огнемёта. Дважды заряжал бак, и дважды выжал из него всё до дна. Но вожак не ушёл. Поймал его, когда тот собрался бежать из бушующего пламени. Сначала струёй огня окатил, а потом и разнёс в брызги по степи.
Что было в тот день дальше, не помню. В баре ещё много чего было крепко градусного. Но когда через день оклемался, то уже точно знал, чем буду заниматься в ближайшее время.
Отгородиться от степи любой ценой! Сдохну, а стену построю, но такого больше не допущу. А потом придёт черёд и оружия. Местные твари, надолго зарекутся совать свой нос на мою территорию.
Надо будет кирпичи делать, сделаю. Всю глину из-под земли выкопаю, и все оставшиеся заросли на дрова пущу, а кирпич для стены будет.
* * *Немо с девчонками старались не попадаться мне на глаза. Я был зол, и молчалив. Я был голоден. Я сидел в кресле и думал.
— Немо.
— Немо… Тебя за ногу. — Заорал я не услышав шагов. — Бегом сюда.
Через минуту, в комнате послышались лёгкие шаги и замерли у меня за спиной.
— Надя, ты зачем пришла? Где Немо? — спросил я, не поворачиваясь. Надины шаги, я научился узнавать, даже не смотря в её сторону. У неё шаги — легкие и почти не слышные.
— Немо там, — пропел сзади певучий голос.
— А должен быть здесь, — и я показал пальцем на то место, где хотел бы видеть непокорного дикаря. — Передай ему, что если он не придёт, то я сам его найду. И тогда пусть не обижается.
За спиной опять послышались удаляющиеся шаги, и я остался один.
Я сидел и прислушивался к самому себе. Что-то во мне сломалось. Какие-то странные ощущения, бродят внутри меня, и что это, я понять не могу.
— Может похмелье? Нет. Похмелье здесь не причём.
В таких размышлениях я просидел минут пять, пока по ламинату не зашуршали тяжёлые шаги Немо.
— Почему сразу не пришёл?
Немо стоял от меня справа, с опущенной головой, и кидала на меня исподлобья хмурые взгляды.
Что, не нравиться, гадёныш, — подумал я про себя. — Это тебе не хвостом крутить перед малолетками, и трясти своим отростком перед Веркой. Думаешь, я не знаю, чем ты с ней занимался, пока я был в отключке? А вот хрен тебе. Знаю. И теперь в искупление, заставлю делать то, что хочется мне. А мне, ой как много хочется.
Ещё много было разных мыслей, но вслух я сказал другое.
— Раздевайся.
Немо не заставил себя долго ждать, и быстро снял с себя футболку которую я ему подарил после того как сжёг остатки шкур «с его плеча», и короткую юбку. Не признавал он ни брюки, ни шорты, ни спортивные штаны. А юбка напоминала ему набедренную повязку, которую не надо каждый раз снимать, когда приспичит по нужде, или какой ещё надобности, например перед Веркой в очередной раз похвастаться.
Я снял бинты с его груди и руки и осмотрел раны.
Грудь практически зажила, бинты можно уже снимать. Я замазал шрамы зелёнкой, и занялся рукой.
С рукой дела обстояли хуже. Лубки я снял, а раны ещё не затянулись до конца, и при нажатии выделялась сукровица.
— Не боец, но прохлаждаться я тебе больше не дам. Ходить можешь, пользоваться правой рукой можешь. Знавал я людей с большими недостатками, чем у тебя, а работали не хуже здоровых.
Немо едва ли понял меня. Вернее, не понял совсем. Мне всё равно, мне нужна его рука и его ноги, а не голова. Там всё равно ничего интересного нет.
— Одевайся, пошли.
За периметр мы вышли вчетвером.
Я шёл впереди, облачённый, как обычно, в «доспехи», и смотрел по сторонам.
Немо, впрягшись в привязанную к ручкам тачки верёвку, с моим старым, отремонтированным копьём в одной руке, шёл сзади меня и катил в колёсном транспорте кучу инструмента. Вслед за ним, с лопатами на плечах, шли девчонки.
Мы шли к реке изыскивать строительный материал, и всё прочее, что может нам понадобиться для строительства хорошей ограды, если потребуется, крепостной стены. Заодно наловить рыбы. Если будет сегодня время, сделаю рыбные котлеты, побалую молодёжь.
То, что я увидел, выйдя за периметр, сильно обескуражило.
На месте колючих зарослей, что буйствовали вдоль реки пару дней назад, тянулась чёрная полоса метров в триста, создавало сюрреалистическую картину «волшебного леса» растущего в чертогах Кощея Бессмертного. Ни листочка, ни цветочка, ни вездесущих попугаев.
Красота! Проход к реке оказался завален обгоревшей растительностью.
Подойдя ближе к почерневшим зарослям, я вздохнул с облегчением. Шипов нет. Именно они горели лучше всего, создавая эффект горящей хвои. Вероятно, из-за насыщенности эфирными маслами.
— Как будто не рубил, — задумчиво пробормотал я, прикидывая с какой стороны браться за нависающие над тропинкой угольки посеребрённые остатками золы ещё не унесённой ветром.
— Тем лучше.
Отложив копьё в сторону, я снял с пояса топор и рубанул по висящему поперёк прохода суку с обуглившейся корой.
— Ха!
Не желая отрубаться, сук спружинил, чуть не выбив топор из рук, и запорошил мне глаза слетевшей золой.
— Ё…, тебя через коромысло… — выругался я, растирая золу в глазах.
Пробивая проход в прошлый раз, ничего подобного не было. Все сучья, до которых я дотягивался топором или секатором, послушно ложилась мне под ноги, без проблем отсоединяясь от основных стволов.
