Михаил Ардышев - Живее всех живых (сборник)
Подбежав к дверному проёму, он глянул вверх. Вроде никого. Поднялся по лестнице до первого этажа, осмотрелся, и, согнувшись, добежал до двери, ведущей на улицу. Прижался к стене, переводя дыхание. Кто здесь лежит? Зинченко, Зиновьев, Соломатин, а там?… Пелепяк. Все убиты. Петька сглотнул, прогоняя подступивший ком. Как же так?!.. А вон фриц мёртвый, гад!
Высунув голову, он бросил короткий взгляд по сторонам – никого. Штаб батальона там, в конце улицы у самой балки. Вперёд! Петька выбежал и помчался, петляя словно заяц, огибая кучи битого кирпича. Вокруг зазвенело и заныло, рикошетируя и обдавая фонтанчиками пыли. Петька добежал до чудом сохранившейся стены полностью разрушенного дома и опустился на землю. Малыш в свёртке молчал, видимо, спал.
Петька бросил взгляд назад. Дом гулко отдавал частым сухим треском, прерываемым взрывами гранат. Внутри шёл бой. «Я мигом, Макар Саввич. Продержитесь там. Я скоро», – прошептал подросток, поднимаясь на ноги.
Он успел сделать ещё пару шагов, когда сзади, одновременно с оглушающим грохотом, его сильно толкнуло в спину. Падая, он каким-то чудом перевернулся и свалился на битый кирпич, больно ударившись затылком. Кулёк заворочался, запищал. «Тссс», – на автомате зашипел Петька, покачивая младенца. Взгляд его был устремлён на огромное чёрное облако.
То место, где раньше стоял дом и где Петька с красноармейцами провёл последние трое суток, вяло разбухало клубами чёрного, расширялось вверх и в стороны, поглощая соседние здания. Достигнув пика, облако начало спадать, словно гигантское дерево решило одномоментно сбросить все свои листья. Дым растворялся, и Петька пристально вглядывался, пытаясь различить знакомые очертания. Но дома больше не было…
Прошло уже много времени, а молодой боец продолжал лежать в непривычной тишине под низким осенним небом с новой Жизнью в руках и пустым взором, потухшим огнём в глазах. Облако давно осело, обнажив груду обломков, но Петька был не в силах подняться и продолжить путь. Ему просто не хотелось этого. Какая-то апатия овладела им.
Спустя ещё какое-то время он с трудом поднялся, и, пошатываясь, пьяной походкой в полный рост побрёл по улице.
…Сильная рука схватила его за шиворот и дёрнула в тёмный простенок между домами.
– Малой, ты совсем охренел?! Жизнь не дорога?
Знакомое лицо, из их роты.
– А-а, Бондарь…
Красноармеец с тревогой в глазах ощупывал Петьку.
– Цел? Не молчи. Ранен? А это что у тебя?
– Отнеси в санчасть. Зинка родила. Мальчик. А мне туда надо… Пусти.
– Куда туда?! Накрыли дом, нету его больше. Полутонная авиабомба, не меньше.
– Пусти, говорю! – Петька отчаянно пытался вырваться. – Мне… туда… надо.
– А ну, не балуй, – прохрипел Бондарь и поволок его к штабу.
Аборигены в этом невероятном калейдоскопе местной Жизни также присутствовали. Пролетая над одним из домов, Тодд заметил частые огненные всполохи в нескольких пустых оконных проёмах. Заинтересовавшись, он подлетел ближе. Источником огня были металлические приспособления в руках аборигенов, которые последние прижимали к лицу, давя на короткие, торчащие снизу рычажки. При каждой вспышке из жерла приспособления вылетала железная капля и с недовольным хлопком уносилась прочь. Тодд проследил путь капель и увидел, что заканчивается он на противоположной стороне улицы. Там вдоль груды камней, бывшей когда-то домом, ползком двигалась другая группа аборигенов с такими же каплеметательницами в руках. Ползущие аборигены временами останавливались и пускали их в дело, направляя в сторону собратьев, засевших в доме. Тодд недоумевал. Что это – какая-то неведомая ему игра? Тогда в чём заключается её цель, каковы её правила?
Тем временем, одна из капель, пущенных из дома, разорвала одежду и вонзилась в тело одного из ползущих. Тот резко дёрнулся и замер, нелепо распластав руки. Тодд, намереваясь понять суть игры, стремглав подлетел к нему и заглянул в лицо. Абориген лежал неподвижно, из уголка рта стекала тонкая струйка красной жидкости. Тодд задействовал аппаратуру. Датчики после секундной паузы пискнули: ЖИЗНИ НЕТ. Тодд удивился, повторил запрос. Датчики вторично пискнули: ЖИЗНИ НЕТ. Тодд, ничего не понимая, висел над неподвижным аборигеном и смотрел в на глазах сереющее лицо, на бурое пятно, расползающееся по спине. Страшная догадка вспыхнула искоркой в его мозгу и начала расти, парализую Тодда.
Невозможно… Невероятно… Чудовищно…Этого просто не могло быть…
Аборигены лишали друг друга Жизни. Осознанно. Намеренно.
Это было святотатством. Как явиться в Храм удачи без подношения. Тодд представил себе эту картину, и ему стало дурно. Жизнь – самое ценное, что есть во вселенной, наиредчайший дар Великого космоса – здесь, на планете, ничего не стоила. Тодд огляделся по сторонам и заметил то, на что раньше не обращал внимания. Среди обломков камней, ям-воронок от попадания капель-убийц, среди всего этого серого и пыльного, горящего и чадящего ада лежали мёртвые аборигены. Такие же серые, как всё вокруг. Их было много. То, что он принял за кучи рваного тряпья, были тела аборигенов. Жизнь покинула их давно. Они лежали и разлагались, а вокруг продолжала свирепствовать бойня, унося всё новые и новые жизни.
Из оцепенения его вывел лязг и грохот на другом конце улицы. Из-за угла дома выполз страшного вида железный монстр, неуклюже развернулся на месте и медленно пополз в сторону Тодда. Огонь из окон на мгновенье прекратился, затем возобновился с удвоенной силой. Капли с шумом забарабанили по его стальному панцирю. Они с визгом отскакивали от него, не причиняя никакого вреда. Под градом железного дождя монстр продолжал ползти, приближаясь к дому. Поравнявшись с грудой камней, за которой прятались оставшиеся в живых аборигены, монстр остановился, верхняя его часть повернулась, торчащая из неё труба поднялась и уставилась в пустые оконные глазницы. Через секунду труба плюнула огнём, и одно из окон заволокло дымом.
Тодд метнулся к окну. В пыли ничего нельзя было разобрать. Когда она стала оседать, Тодд различил на полу силуэт аборигена в красной луже. Одной конечности у аборигена не было. Тодд уже безо всяких датчиков понял, что тот мёртв.
Монстр продолжил движение. Лежавшие за камнями существа перебежали под защиту его панциря и теперь семенили, пригнувшись и прижимаясь к его борту. Неожиданно из окна второго этажа что-то вылетело, ударилось о броню чудовища и разлетелось множеством осколков. Брызнувшая при этом во все стороны жидкость тут же вспыхнула. Монстра заволокло дымом. Прятавшиеся за ним аборигены завопили, попадали на землю, пытаясь сбить пламя. Из окон ударил огонь, и лишённые защиты горящие, катающиеся по земле факелы вскоре затихли. Из открывшегося люка неподвижно свисало чёрное тело. Ещё один абориген в чёрном (видимо, «чёрные» управляли машиной, – подумал Тодд) успел спрыгнуть на землю и сделать пару шагов, прежде чем его настигла капля-убийца. Наступила тишина, лишь вдалеке приглушённо ухали разрывы и часто стрекотало.
