Филип Дик - В ожидании прошлого
– Вы слышали ее, доктор? Так всегда: она приходит в самые трудные моменты моей жизни и говорит, что ей вздумается. Может быть, от этого мне так плохо. Она сведет меня в... – он с опаской потрогал изнывающий живот.
– Какие боли... слушайте, что вы в меня вкололи?
«Тебе бы к патологоанатому обратиться», – подумал вконец раздосадованный Эрик.
– Так, если ты в порядке... – начала Мария.
– В порядке, – простонал Молинари. – Сейчас я встану, оставь меня на минуту, Бога ради. – Он зашевелился, пытаясь выбраться из постели. – Сейчас, встаю, если ты так этого хочешь...
– Видите? – обернулась Мария к Эрику. – Только я могу вырвать его из кровати.
– Поздравьте с выздоровлением, – пробормотал Джино, обретая ненадежную позу прямоходящего. – Зачем мне медики, когда есть ты? Но в этот раз мне помог доктор Арома. Его чудесный укол...
И он прошествовал мимо них к шкафу, откуда извлек халат.
– Это он про меня, – прокомментировала Мария. – Хотя сам знает, что я права.
Она скрестила руки на груди, глядя, как облачается секретарь.
– Она здесь всеми заправляет, – пробормотал Молинари, кивнув в сторону Марии.
– И вы всегда ее слушаете? – спросил Эрик.
Молинари рассмеялся.
– Попробуй ее не послушать. Естественно. А вы считаете, должно быть наоборот?
– И что тогда? Небо перевернется?
– Она это может, – усмехнулся Молинари. – С нее станется. Ее особенный талант, который психологи и прорицатели называют «предвидением», заключается в том, что она женщина. Как и ваша, кстати, жена. Мне без Марии не обойтись – она должна постоянно присутствовать. Пусть ругает – она все равно права, потому что помогает мне встать на ноги.
– Симулянт, – прокомментировала Мария. – Я знала это с самого начала.
– Пойдемте со мной, доктор, – обратился к Эрику Молинари. – Есть что посмотреть.
Сопровождаемые охраной из «Сикрет Сервис», они пересекли коридор. Комната, в которую они попали, была демонстрационным залом: на противоположной стороне располагался громадный экран.
– Моя речь, – сказал Молинари, занимая место в кинозале. Он махнул рукой и механик включил видеопроектор. – Завтра это будет транслироваться по всем каналам. Мне нужно ваше мнение.
– Вам нужно мнение доктора?
– Да, именно. Не диктора же.
«Зачем ему потребовалось мое мнение?» – наблюдая, как на экране вырастает изображение Секретаря, подумал Эрик.
Молинари был снят в парадной форме главнокомандующего, с соответствующими регалиями, наградами, шевронами и аксельбантами. Венчала парадный наряд маршальская каска с козырьком, который частично скрывал широкоскулое лицо. Этот мужественный суровый облик совершенно не походил на зрелище, только что виденное Эриком в постели. Джино Молинари предстал с экрана подобным скале, походя на одно из своих изваяний, расставленных по всей планете. Таким Эрик помнил Молинари в молодости, когда Джино только вступил в должность, и груз ответственности еще не раздавил его.
Мол на экране заговорил, и голос его был тем самым голосом из прошлого, десятилетней давности, еще до начала страшной войны.
Молинари со смехом откинулся в кресле.
– Ничего себе зрелище? Ну, как я выгляжу?
– Невероятно, – проговорил Эрик.
С экрана уверенно катилась речь прирожденного политика и оратора, уверенная и спокойная. То, что сейчас восседало рядом, не шло ни в какое сравнение. Молинари на экране не обращался за помощью – он приказывал и руководил, он знал, что делать в период кризиса. Откуда? Как мог инвалид-ипохондрик, сидевший сейчас в кресле рядом с Эриком, обладать такой мощной ментальной энергией, позволявшей ему управлять целой планетой?
Для Эрика это было загадкой, к которой – сейчас, во всяком случае, – он не мог подобрать ответа.
– Это не я, – сказал Молинари. – Двойник.
– Кто он? Откуда взялся?
– Никто. Из ниоткуда. Это робант, изготовленный по заказу фирмой «Дженерал электроникс». Это его первая речь. Забавно полюбоваться на самого себя со стороны: вот они, былые годы.
– Я бы сказал, что ваш двойник больше похож на вас...
– Чем я на Генерального Секретаря? – рассмеялся Молинари. – Это точно. Хотите, открою государственную тайну? Об этом знают лишь четверо, не считая, естественно, «Дженерал электроникс». Однако они никогда не выдадут тайны. Вот она, загадка власти, перед вами. Любое правительство использует подобные штуки. Почитайте историю – это называется политический имидж. Я использую робанта-оратора для достижения нужного эффекта, – взмахнул рукой Секретарь и похлопал Эрика по спине.
Внезапно он посерьезнел.
– Никуда не денешься. Это реальность.
– А кто пишет речи?
– Я. Обрисовываю ситуацию, где мы находимся, точнее – по пути куда. Разум я еще не утратил, – Молинари постучал себя пальцем по лбу. – Но мне действительно нужна помощь.
– Помощь, – повторил Эрик.
– Я бы хотел, чтобы вы встретились с одним молодым человеком. Великолепный начинающий молодой адвокат, состоит в моем штате советников. Он работает без вознаграждения; имя его Дон Фестенбург. Этот человек умеет извлекать смысл из реальности.
– Он и готовит ваши речи?
– Я иногда затягиваю, – продолжал Молинари, как бы не замечая вопроса. – Ну, это известно всем. Но Фестенбург умеет сократить. Он сам составлял программу выступления для этого робанта. Эта речь – мой будущий политический имидж.
Синтетический двойник Молинари на экране между тем продолжал:
– ...и, собрав волю в кулак, представляя славу наших объединенных наций, мы, земляне, представляем собой больше чем просто планету, с которой предстоит считаться не только нашим противникам, но и союзникам, которые...
– Я предпочел бы не смотреть на это, – решил Эрик. Молинари пожал плечами.
– Может быть, вас возмущает подобное зрелище. – он посмотрел на Эрика. – Впрочем, вы, как вижу, приверженец моего идеализированного образа прошлых лет. Предпочитаете оставаться в неведении и заблуждении, – рассмеялся Секретарь. – Впрочем, доктор, как адвокат и священник, должен выстоять перед потрясением, которое иногда преподносит реальность, то есть то, что представляет собой жизнь. Ведь правда жизни – ваш хлеб насущный.
Молинари решительным движением склонился к Эрику, кресло под ним протестующе скрипнуло, отзываясь на непомерный вес Секретаря.
– Я слишком стар и уже не могу блистать речами, вообще непонятно, чем еще могу блистать, кроме как протертыми штанами. Но как вы полагаете, разве это не решение проблемы: внезапное омоложение Секретаря? Или было бы лучше просто сдаться без боя, уступив союзникам?
– Нет, – согласился Эрик. – Это не решило бы проблемы землян.
