Алан Фостер - Избранные произведения. Том 4. Приговоренный: Путешествие в город мертвых. Приговоренный к призие.
— Лучше осторожность, чем вражда. Не думаю, чтобы у них возникли подозрения, но будет не очень удобно, если они вдруг вернуться и увидят, что мы делаем. Терпение, и скоро мы будем владеть всем Скаром. Даже города-государства океана будут уважать нас… если мы сумеем заставить волшебный корабль нам повиноваться.
— Но даже если и не сумеем, — сказал Гваттве, — мы заставим волосатых заплатить нам огромный выкуп за его возвращение. А если они откажутся, то, конечно, на корабле есть очень много ценностей, которые можно взять и продать. Они не волшебники и не боги, те, кто пришел к нам, Енаромека. Молнии не слетают с их пальцев, что бы ни говорили болтуны, живущие ниже нас по реке, и горы не дрожат под их поступью. Они очень похожи на маев, только больше и волосатее, у них меньше пальцев на руках и ногах, и им поэтому труднее пробираться по жизни. Если они порежутся, я уверен, они будут кровоточить, а если они продолжат кровоточить, значит, они умрут. Я понимаю их, и, думаю, что, если мы постараемся, мы поймем и как управлять их волшебным кораблем. Кроме того, — добавил он с улыбкой, — у них займет много времени дорога до того города тела, и возвращаться они будут долго. У нас хватит времени изучить и испытать их корабль.
— Это будет твой легендарный триумф, Гваттве, — с пафосом произнес шаман, глядя на мойта с подобающей елейностью.
— А также и твой, мой добрый друг и советчик, потому что на твою долю выпадает честь выявить тайны чудесного корабля.
Енаромека огорчился:
— Что? Но почему я?
— А разве ты не самый хитрый человек в Аибе?
— Я самый умный, но самый хитрый — это ты, великий мойт.
— Твоя лесть не к чему. Я знаю пределы своих возможностей.
Енаромека примирился со своей участью.
— Это, конечно, будет восхитительная, огромная честь. Я воспользуюсь помощью моих лучших учеников. Со временем мы познаем все, что может быть познано.
Они наблюдали и измеряли, обсуждали и спорили долгих шесть дней. К тому времени Гваттве уже дрожал от нетерпения вступить на борт корабля и заявить, что волшебный корабль — собственность Аиба и жителей… По городу поползли слухи, что наступил день «взятия», и многие жители, отложив повседневные дела, собрались на берегу реки выше пристани. Всем хотелось стать участниками триумфа их общины, потому что все получат свою долю от успешного вступления во «вторичное владение», как третейский судья города цветисто описал это «взятие» в попытке осмысления происходящего. Власть и богатство, которые достанутся Аибу, будут поделены между всеми, и жители города станут известны по всей реке, сказал он.
Енаромека убедился, что все его хорошо слышат.
— Я прошу о чести первым ступить на борт.
Гваттве ответил жестом уважения. Это было отрепетировано заранее и являлось частью платы за услуги, оказанные мойту его духовным врачом — шаманом.
Корабль мягко ударялся бортом о стенки деревянного причала, когда шаман осторожно перелез через поручень на открытую кормовую палубу. Енаромека медленно покружился на месте, очень довольный собой, и вдруг услышал голос, произносящий на прекрасном, хотя и каком-то неживом языке маев:
— Посетитель, тебе здесь нечего делать. Разрешение посетить корабль тебе не было дано. В твоем распоряжении двадцать анатов, за это время ты должен покинуть корабль или понесешь тяжелое наказание. Ты предупрежден.
Енаромека стоял точно парализованный, а Гваттве заморгал, стараясь разглядеть, что происходит внутри прозрачного купола, окружающего кабину судна. Воины, стоявшие поблизости, забыли, где должны находиться, и прилипли к иллюминаторам, ища невидимого говорящего. Так же вели себя и помощники Енаромеки.
Никакого движения внутри корабля они не заметили, никакой жизни под прозрачной оболочкой, а судно продолжало мягко покачиваться на волне.
Енаромека преодолел свою первоначальную панику и пошел туда, где можно было заглянуть в трюм.
— Я ничего не вижу, — крикнул он.
— Я тоже, — отозвался Гваттве с пристани.
— Я пройду внутрь и посмотрю. — Енаромека дотронулся до ручки двери и потянул. — Дверь не поддается.
— Этого следовало ожидать, — сказал Гваттве. — Нельзя было надеяться, что они так доверяют нам, что оставят свой корабль открытым. Тебе не нужен длинный нож?
Енаромека прижался лицом к окошку в верхней части двери:
— Дверь очень прочная. Там внутри загораются и гаснут маленькие огоньки, похожие на огни охотников на склонах каньона. Может быть, огоньки связаны с замком. Духи огня. Дай мне жалу.
Откуда-то из толпы воинов передали вперед тяжелую булаву с шипами. Один из учеников духовного врача передал ее Енаромеке.
— Осталось пять анатов, — предостерегающе заявил голос. — Немедленно уйди с корабля.
— Я знаю, что это такое, — вдруг заявил Енаромека, не желая упустить момент славы, отступив перед невидимым духом. — Голос духов заперт в корабле, он там остался, чтобы нас пугать. — Шаман заговорил смелее: — Я, Енаромека, не боюсь духов. Я узнаю все секреты этого корабля, и пусть на меня кричат разные голоса. Я не боюсь голосов!
Осторожно прицелившись, он нанес удар по прозрачному материалу двери, за которой поблескивали огоньки. Яркий сноп света на мгновение ослепил толпу наблюдавших, раздались крики. Женщины и дети побежали, чтобы спрятаться за валунами и навесами от солнца. Шеренга воинов, стоящих торжественно вдоль причала, смешалась, а некоторые попрыгали даже в прохладную воду Скара. У Гваттве было достаточно присутствия духа, чтобы запомнить их имена и звания.
Когда зрение мойта немного восстановилось после неожиданной вспышки света, он вновь повернулся к волшебному судну. Оно по-прежнему чуть покачивалось на воде. На кормовой палубе лежал скорченный предмет, который мгновение назад был духовным врачом Гваттве. От черепа и туловища поднимался дым, а кожаные сандалии на трупе ярко горели.
Один из учеников Енаромеки прыгнул на борт судна. Гваттве затаил дыхание, но ничего не случилось. Ученик пытался сбить огонь, пожиравший ноги его учителя. Сохраняя присутствие духа, ученик что-то прокричал. Среди зевак наметилось движение. Кто-то нашел ведро, наполнил его водой из реки и осторожно передал на корабль.
Когда ученик вылил воду на тело Енаромеки, вновь раздался торжественно звучащий голос:
— Посетитель, тебе здесь нечего делать. Разрешение посетить корабль тебе не дано. В твоем распоряжении двадцать анатов, за это время ты должен покинуть корабль или понесешь тяжелое наказание. Ты предупрежден.
— Я не уйду! — заявил ученик, делая знак, чтобы защититься от наиболее опасных из неизвестных духов. Наклонившись, он поднял оказавшийся бесполезным жалу и, вертя им в воздухе, пошел к двери, которая не поддалась его учителю.
