Владимир Плахотин - Браслет
Мне, естественно, ничего другого не оставалось, как сесть напротив, скроить понимающую и сочувствующую физиономию и тоже попивая чаёк, кивать и поддакивать в нужных местах.
Когда же поток жалоб истощался, он принимался препарировать мою личную жизнь. Мол, я не так живу, что в люди я никогда не выбьюсь, если буду таким вот вислоухим простаком, и всё такое прочее в одном ключе.
Таким я его не любил. Но что мне оставалось делать? Вытолкать взашей? Но друзья всегда были для меня делом святым и так поступить я, конечно же, не мог. А он бессовестно пользовался этим. Короче, засиживались мы до глубокой ночи, когда уже невооружённым глазом было видно, что сил у меня оставалось ровно столько, чтобы без посторонней помощи доползти до постели. Благо, я тогда уже куковал один, а то бы покойница мать, царство ей небесное, таких затяжных визитов не потерпела. Ещё когда она жива была, он раздражал её своей бесцеремонностью. Но тогда он хоть меньше пил. А сейчас дело обстояло так, что требовалось принимать срочные меры. Периоды запоев всё учащались, грозя перейти в беспробудное пьянство. Но, скажите, чем я мог помочь, будучи простым смертным? Кроме убеждения, ничем. Уж сколько было-перебывало разговоров на эту тему! А воз-то, как говорится... Результат, правда, был, но выражался всего лишь в ложном чувстве стыда, посещавшего его, когда я имел "удовольствие" лицезреть его в свинском состоянии. Тогда следовали заверения, что это в последний раз. И я попервой наивно верил. Каждый раз в качестве доказательства необходимости пьянки он приводил с его точки зрения "убедительный" довод, что если он не будет пить вместе с клиентом, то с ним никто и дела иметь не будет. Довод, конечно, сомнительный, но в том-то и штука, что он сам верил тому, что говорил.
И вот теперь, когда в моих руках такое мощное средство, я просто обязан переломить ситуацию к лучшему. Ведь по его понятиям выходит, что пьянка в конечном итоге - средство добывания денег (надо ж до такого додуматься!). Ну а если денег у него будет столько, что он в них больше нуждаться не будет? Изменит ли это что-нибудь? Причина-то устранится. Если я, конечно, не опоздал со своими благодеяниями и пьянка будет продолжаться ради самой пьянки. Не получится ли так, что я окажу ему медвежью услугу и жизнь его превратится в нескончаемый пир на дармовые деньги?
Всё возможно. Но попытаться надо. Если ничего путного из этого не выйдет, возьмём в оборот его Ольгу: дам денег, пусть лечит...
"Дам денег"! Звучит-то как! Аж внутри сладко замирает. Нет, не от предчувствия крупных сумм. Нет. От чувства собственного могущества. А деньги что? Всего лишь средство. Рычаг.
"Дам"-то "дам", но их надо ещё раздобыть.
Я посмотрел на часы. Так. Седьмой час доходит. В это время он, обычно, уже там. В гараже своём клепает очередного "динозавра". Пташка ранняя.
Ну-с, тогда за дело? Банк грабить.
- Сезам! - тихо позвал я.
Экран послушно вспыхнул передо мной, будто того и ждал всё это время.
- Вперёд!
На меня рванулась стена комнаты, мгновенно сменилась замелькавшей чехардой из квартир соседей и через секунду мы вырвались на улицу.
Крутой ты, однако, парень, Сезам! Никак не могу приноровиться к твоей прыти. Даже струхнул маленько, когда стена сорвалась на меня... Ну да ладно, чего уж там, дело понятное: идёт процесс адаптации, приглядки, притирки друг к другу. Я тебя вычурными словесами донимаю, ты меня - скоростями. Хотя, для тебя, наверное, это не скорости с твоими-то межзвёздными скачками. Ну, это мы ещё в своё время опробуем, а пока:
- Давай повыше! Ну-ну, не спеши! - ёкнуло моё сердце, когда земля ухнула вниз, вознося меня сразу на несколько километров ввысь. - Вот так... Хорошо... Идём на этой высоте...
Видимость была великолепной. Раннее утро. Вся земля ещё в дремотной дымке. Одному мне не спится, горемычному.
Местность быстро уходила за пределы экрана. Я чуть подкорректировал полёт, направив его навстречу восходящему солнцу. Оно стало слепить меня и я напомнил Сезаму о фильтре. Он живенько устроил затмение местного масштаба, лично для меня, поместив на место светила давешнее тёмное пятно.
- Теперь можно и побыстрее, - пожелал я, блаженно щурясь от удовольствия.
Земная поверхность резко дёрнулась навстречу и слилась в сплошную массу, будто невидимый великан с силой крутанул подо мною глобус Земли. Промелькнула обширная водная гладь и я не сразу сообразил, что это мы перемахнули через Каспий. Ого! Вот это скакун!
Я не зря направлял полёт подальше от нашего городка, собираясь выудить из казны крупненькую сумму. Из государственной казны. По моим рассуждениям это надо было сделать в точке Земли, наиболее удалённой от того места, где будут тратиться эти деньги. Чтобы у парня не было проблем с органами.
Поэтому я выбрал Дальний Восток. Дальше точки просто не было.
Скорость показалась мне маловатой и я ещё поддал газку. Солнце, медленно ползущее по небосводу, птицей взмыло к зениту и спряталось за верхним краем экрана.
- А ну, Сезамчик, - выкрикнул я в азарте, - дай-ка круговой обзор!
И вот я, как Баба-Яга на ступе, летел с умопомрачительной скоростью на своём кресле верхом над обширными просторами страны (тогда ещё Советским Союзом). Давно потеряв даже приблизительную ориентацию, поскольку скорость для такой высоты была слишком велика, я прозевал момент, когда кончилась суша и подо мной раскинулся океан.
- Стой-стой-стой! - закричал я, хотя в этом не было никакой необходимости - полёт проходил в абсолютной тишине.
Глобус подо мной мгновенно остановился.
Я висел над водной гладью. Далеко позади вилась полоса океанского побережья, за которой расстилалось такое же безбрежное, как и океан, море тайги.
Я развернулся лицом к берегу.
Ляпота!
В пределах прямой видимости не наблюдалось сколько-нибудь крупного населённого пункта. Чуть в стороне, по левую руку, извивалась среди тайги и впадала в океан какая-то большая река, берега которой были усыпаны мелкими поселениями. Карты под рукой не было, а сам я понятия не имел, в каком месте я вынырнул из пределов континента. Знал точно, что Дальний Восток, побережье Тихого океана, но где?
- Ну-ка, Сезамчик, - вертя головой, сказал я, - давай влево и вперёд. Поищем чего-нибудь южнее. Каких-либо знакомых очертаний. Только убавь ходу, пожалуйста! Во... Вот так!
Было всё равно очень низко и я, сколько ни силился, никак не мог сориентироваться. По географии, особенно физической, у меня в школе всегда была неизменная пятёрка, но одно дело - елозить пальцем по карте, где написаны все названия и ошибиться мог только ленивый или неграмотный, и совсем другое - иметь наглядным пособием самоё Землю. Требовалось видеть очертания материка.
