Сергей Саканский - Искатель. 2009. Выпуск №05
Мы загадали с Дашей: как только я закончу свой труд (Великую национальную идею), мы идем узаконивать наши отношения. После звонка Президента я набрал Дашу по мобильнику.
— Все, любимая, я твой на веки вечные.
В тот же день мы подали заявление в загс. В тот же день Даша сообщила своему неходячему приятелю, что выходит замуж. И в то же мгновение этот «огрызок» пошел в наступление на наше счастье. Он схватил Дашу за руку, припал к ней губами, разразился стенаниями в потоках слез. Клялся, что любит, что жизни не чает и, наверное, тот же час с нею и покончит. Он был инвалидом от рождения. Его родители занимались бесконечными разборками — вето кому жизнь испортил. Да и не было у них средств лечить своего парня. Поэтому Даша стала его единственным шансом в жизни. Если судить по большому счету, он через нее подбирался ко мне, точнее, к моим финансовым возможностям. Но мы тогда были молоды и наивны. Мне было бы проще откупиться — оплатить ему новые ноги: и несчастному помог, и Дашу уберег. Да знать бы об этом!
Она прибежала ко мне вся в слезах — наш брак погубит хорошего, несчастного, ни в чем не повинного человека.
— Не бери в голову, что-нибудь придумаем, — был мой ответ.
Но для дум на подобные темы меня в те дни просто недоставало. Обласканный благодарностями Президента, я плавился в лучах собственного самомнения. Послание наше раскритиковали специалисты чуть-чуть по форме и не нашли изъянов в содержании.
— Билли, ты гений.
— Мы гении, Создатель.
Я совершил роковую ошибку. Господи, как я проклинаю себя за тот проступок. Все бы отдал, чтобы не случилось того, что произошло. Но, увы, воробушек выпорхнул — и я потерял свою любимую.
Шел к ней. На площадке подъезда мой соперник в колясочке. Господи, убогий недолюбок против фаворита Президента — какое сравнение. Я склонился к его бледному остроносому лицу:
— Если ты, огрызок, будешь забивать голову моей девушке, я оторву тебе и руки. Просекаешь?
— Да, — пролепетал он, страх плескался в его глазах.
И вдруг лицо его напряглось, глаза постеклянели, тонкие губы вытянулись ниточками.
— П-пошел ты…
— Что?!
Я легонечко подтолкнул его коляску. Уверяю вас — чуть только коснулся. Дальше всё — его импровизация. Потому что он видел то, чего не видел я. За моей спиной открылась подъездная дверь, и вышла Даша.
Он опрокинулся вместе с коляской.
— Женя! — крикнула Даша и, оттолкнув меня, бросилась на помощь.
Я был готов сквозь землю провалиться.
Инвалид умело сымитировал отключку сознания. Даша подняла его голову на свои колени и гладила лоснящиеся волосы:
— Женя, Женечка, что с тобой?
Она швырнула в меня мобильник:
— Убирайся! Видеть тебя не хочу.
Мой подарок летел в мое лицо. Я увернулся, и он разбился о бетонную стену, брызнув осколками к моим ногам.
Что мне оставалось делать? Упасть на колени? Просить у Жеки прощения? Это было не в моем характере. И я ушел.
Упал дома на диван и не поднимался несколько дней. Просто лежал, отвернувшись к стене, и ничем не интересовался. Не слушал выступление Президента в Федеральном собрании. Его Послание транслировали все центральные каналы. О том, какой резонанс оно вызвало в обществе, какой шум пошел по миру, рассказывала мне мама. Она держалась очень деликатно — не расспрашивала, не советовала. Считала, что время лечит любые раны.
— Если вам суждено быть вместе, вы обязательно соединитесь, пусть даже это будет в шаге от последней черты.
Легко маме рассуждать, а меня коробило и плющило, коло-тило-лихорадило, стоило подумать, как безногий урод ласкает мою Дашу.
Я ждал, надеялся и верил, что произойдет чудо и Даша вернется ко мне. Я звонил им в дверь, которую открывала Надежда Павловна и строго отвечала:
— Даша, конечно, дома, но она не хочет вас видеть.
Я любил эту девушку безумно, но условности воспитания не позволяли врываться в квартиру, отталкивая несосто-явшуюся тещу, и требовать ответа. Впрочем, ответ был дан: вас не хотят видеть. Я мучился и не знал тогда, как легко женщины переворачивают прочитанные страницы и идут навстречу новым ощущениям.
События между тем развивались стремительно и непредсказуемо. Даша перепродала свое оплаченное право обучения в мединституте и на вырученные деньги увезла Жеку на Урал в Елизаровскую клинику. От этой информации лопнуло терпение моей мамы. Она практически силой притащила к нам Надежду Павловну и устроила ей пристрастный допрос.
Моя несостоявшаяся теща была печальна, как сама печаль.
— Это у нее от отца, погибшего на таджикской границе. Он был готов отдать все и саму жизнь ради товарищей.
Я вспылил:
— Стало быть, я — жертвенный материал? Меня, значит, в расход, чтоб хорошо было Дашиным приятелям?
По щекам сильной, строгой, суровой женщины Надежды Павловны потекли слезы.
Мама топнула ногой:
— Оставь нас!
Ну и пожалуйста! Хотел хлопнуть дверью, но мельком заметил: обе женщины, обнявшись и уткнув лица в плечи, рыдали в два голоса.
— Надо жить, сын, — сказала мама.
И я возродился к жизни. Вновь стал посещать тренировки. В понедельник взял гитару и спустился во двор. То, что поведала мне Жанка, ввергло меня в шок. Меня «колбасило» после этого еще две недели. Буквально выл, рычал, кусал свои руки от собственного бессилия.
Перед отъездом Даша поведала Жанке, что беременна моим ребенком, что очень любит меня, что Жека — это ее гражданский долг. Она его обязательно вылечит и, если он захочет, выйдет за него замуж.
— Что ты бесишься? — наехала мама строго.
— А что делать?
— Поезжай, найди Дашу, вылечите этого парня и возвращайтесь домой.
— С инвалидом я не буду биться из-за девушки. Даже если эту девушку зовут Даша.
— Но почему?
— Это мой гражданский долг.
— Что за горе, Создатель? — спросил Билли.
Я поведал.
— Успокойся и спать ложись, что-нибудь придумаю.
Через два дня Билли попросил оплатить вебсчет. Сумма была приличная, чтобы не поинтересоваться — для чего?
— Жалко стало?
— Это ж половина президентского гранта за «Национальную идею».
— Я имею на нее право?
— Конечно.
— Плати.
Я перечислил деньги на указанный счет, а назначение его узнал гораздо позже, когда вернулся с Курил. Но вам расскажу сейчас.
Разыскал Билли Жеку в Елизаровке. И еще фирмочку одну в Москве, подвизающуюся на организации корпоративных вечеринок, дружеских розыгрышей и не дружеских тоже. К ней на счет ушли мои денежки. Но с некоторых пор в уральской клинике стала попадаться на глаза выздоравливающему Жеке артисточка одна. Меж ними возник роман. И убежал наш герой с новой дамой сердца на Кавказ. Правда, не тайком. Даше он открылся, прямо глядя в глаза, — не желаю, мол, связывать свою молодую перспективную судьбу с женщиной, носящей под сердцем чужого ребенка. Такие вот дела.
