Павел Сормов - Летняя вьюга
Выйдя на крышу, Светлана увидела сестру сразу — эффектный тёмный силуэт на фоне сникающего заката, Дарья стояла на краю крыши, одной рукой чуть опираясь на ржаво-красную «А» утыканную разбитыми патронами от когда-то освещавших её лампочек. На подошёдшую сестру рыжая никак не среагировала, и минуту старшая любовалась роскошной кинематографической сценой, усевшись на крышку венткороба — красивое, сильное и свободное существо, без малейшего страха глядящее на семидесятиметровую тёмную пропасть под ногами. Подбородок горделиво приподнят, левая рука отведена назад… картинка, да и только. Жар-птица…
Ни малейшего желания сгонять Дашку с края крыши у Светы не было, высота сестре ничем не грозила. Темная бездна для рыжей сейчас была наполнена упругой массой невидимых и неподвластных другим частиц, они стали для неё тем же, чем была с детских лет вода бассейна или моря.
— Ну, и что надумала? — Света подошла к младшей, бесстрашно встала рядом.
— Знаешь, я… больше высоты не боюсь. Совсем. Как в бассейн с бортика прыгнуть…
Аспирантка улыбнулась такой синхронности мыслей, но не удивилась — сёстры, как-никак.
— Знаешь, Мыш меня назвал жар-птицей, — продолжила Дарья. — Нет. Это неправильно. Я не живу в воздухе, я им управляю. Я стихия, как… Шторм. Да, это сказки, знаю…
— Ты рождена, чтоб сказку сделать былью, — припомнив последний разговор с Мышом, улыбнулась Светлана. У друга был набор цитат на все случаи жизни и ещё на полчаса после оной.
— Я попробую, — серьёзно ответила феечка.
Отношения сестёр, при внезапно возникших странных и опасных обстоятельствах, сейчас очищались от суетливой бытовой грызни и взаимной иронии, как слетает нагар и окалина с раскалённой стали под ударом кузнечного молота. И обе это чувствовали, не срывая разговор на стёб и подколки.
— Клюква. Это что они о нас думают, бредятина, — Неожиданно высказалась рыжая.
— Это ты о чём? — Не поспела за дашкиной мыслью Света.
— Ну, что у нас зима всегда, в комиксах, фильмах. Если у них есть Шторм… то я буду Вьюга.
Глава 4
Меланхолия Яны Ложкиной
Плохо жить на свете октябрёнку Пете,
Больно бьёт по роже пионер Серёжа…
Из архива наблюдений за живой природойПосещение родного лицея в новом качестве оказалось для Дарьи психологически значительно легче, чем она предполагала. Да, вид школы и изрядной части приличных размеров города «в разрезе» впечатлял, но это она уже проходила, «инициировавшись» на позапрошлой неделе во время лабораторной практики. Уже ко второму уроку рыжая вполне освоилась, и теперь с интересом оглядывала своим суперзрением одноклассников. Успешно сдав расчётно-графические работы по физике, которые, к счастью, были сделаны ещё в четверг, не без телефонной помощи Мыша, и отсидев ещё две «пары» (в старших классах лицея уроки были сдвоенными, по схеме ВУЗов) Дарья собралась домой, в «курчатник», где её ждал любимый бассейн. Учебный год заканчивался, из серьёзных дел оставался только предэкзамен по химии и зачёты по гуманитарным предметам, где у начинающей замаскированной супергероини всё тоже было в порядке. Ну, почти. И свобода! Лето, Дубна, Юлька, Крым и неописуемый простор для подвигов и приключений! Пребывая в почти эйфорическом настроении, Дарья пошла общаться с подругами.
В десятом классе лицея наблюдался изрядный демографический дисбаланс — попросту, на двадцать ребят было только семь девчонок. Это было, в общем, характерно для советских и постсоветских специальных школ при технических вузах, а особенно для Физтеха, с его знаменитой «системой», и в точности отражало гендерный состав студентов. При этом в классе ребята, как и везде, естественно образовывали единую стайную пирамиду авторитетов, а вот ситуация у девушек была несколько сложнее. В классе были две чётко выраженные альфа-девочки, лидерши двух неравных групп. Красавица Катя Резникова, дочь немалого чина Рособоронэкспорта, возглавляла одну из них, куда входили ещё три ученицы. Дашка была второй альфой, к ней примыкали Лида Сонина, темноволосая, худощавая девушка заурядной внешности, и Яна Ложкина. Кругленькая, очень миловидная Яна сегодня выглядела не лучшим образом — одутловатость на свежем, белом с мягким румянцем личике и красные глаза выдавали то, что одноклассница плакала. К тому же она пришла только на последнюю пару, и даже пообщаться на перемене подруги не успели.
— Что? — Дарья даже не расшифровывала вопрос, всё и так было понятно.
— То… — Янка, стоя перед раковиной туалета, тёрла белую курточку. — Эти… на раёне… опять.
На спине было красноватое жирное пятно, не желающее отмываться. Дарья поняла.
… История жизни Яны была типичной и грустной. Биологический отец одноклассницы скрылся в неизвестном направлении ещё до её рождения. Мать, молодая чиновница Минтопэнерго, тянула дочку в «одно лицо», и в битве с невыносимой лёгкостью бытия начала двухтысячных, что называется, «уверовала». Сам по себе религиозный пыл православной матери никак на дочери не отражался, во всяком случае, запретным садизмом на радости жизни она Яну не доставала. Но четыре года назад, когда мать поехала в паломничество по монастырям западной Украины, оставив дочку на попечении сестры, коммунального босса рабочего посёлка при одной из московских ТЭЦ, микроавтобус с паломниками перевернулся на трассе в районе Тернополя. Янкина мать сгорела в разбитой машине вместе с двумя другими женщинами, не успев выбраться. Оставшуюся, по сути, круглой сиротой, девочку тетка сумела удочерить — у неё было трое своих оболтусов, старший из которых был на три года младше Яны. Теперь она жила у тётки в «серверной», как при случае именовала посёлок Северный Дарья. Пробивная, «хабалистая» тётя обеспечила девочку всем необходимым. Даже в престижный физмат-лицей пристроила, распознав склонность племянницы к точным наукам. Жизнь Яны уже вошла в нормальную колею, почти преодолев неизбывную боль страшной потери, но… повод для дворовой травли можно найти всегда. Особенно, когда не успевшим к раздаче слонов дебиловатым недорослям, трусоватым для прямого криминала, но являющимися его пассивным трудовым резервом, просто больше нечего делать. Свист, мычание при каждом проходе по двору. Комки глинистой грязи в спину. Мат, оскорбления и ежедневная двукратная «жирная корова»…
… Тётя не раз пыталась «принять меры». Но коса нашла на камень — у нескольких, наиболее активных радетелей за хорошую фигуру была своя родня, причём даже среди непосредственного начальства второй мамы…
