Роджер Желязны - Заря Амбера
Я прекрасно понял, что он имел в виду.
— Они ведут себя очень сдержанно и церемонно и постоянно боятся сказать или сделать что-нибудь не то.
Я такого навидался в Илериуме: ровно так вели себя аристократы при дворе короля Эльнара.
— По рассказам отца, мы с Фредой решили, что ты окажешься вторым Локе. Ну, такой весь из себя солдат, которого ничего на свете не интересует, кроме войны и политики. Но ты ни капли не похож на Локе. Локе я бы никогда не доверил мыть мои кисти. Тебе же, милый братец, может, и доверил бы.
Я почесал в затылке.
— Что-то я не уверен, как это следует понимать, — признался я. Мыть его кисти? Что бы это значило?
Эйбер рассмеялся.
— Конечно же, как комплимент! Хорошая кисть — лучший друг художника. Куда более ценный, чем вино или женщины, — и куда более дорогой.
— Чтобы кисть ценили выше женщин? Да быть такого не может!
— Ну, по крайней мере, больше тех женщин, каких можно найти в Джунипере.
— Тогда спасибо за комплимент.
— Почему-то я воспринимаю тебя как друга, — сказал Эйбер. Взгляд его внезапно сделался каким-то отстраненным. — Как будто я тебя знал всю жизнь, но мы слишком долго пробыли в разлуке, и теперь нам нужно друг к другу притереться. Тебе знакомо это чувство?
— Еще как, — отозвался я. Я понимал, что пытается сказать Эйбер. Я и сам испытывал в точности такие же чувства к нему и Фреде. Мне было хорошо с ними.
Но я решил сменить тему беседы.
— Так что, Локе другом не назовешь?
— Он дружелюбен лишь тогда, когда считает нужным — то есть когда ему что-нибудь от тебя нужно. С месяц назад, когда он хотел, чтобы я сделал ему несколько новых карт, он поставил мне неплохое угощение. Но с тех пор он мне и двух слов не сказал. Хотя нет, вру. Вчера за ужином он сказал «передай мне вино», а это целых три слова.
— Я зрю в этом серьезную проблему.
— Что, в самом деле? — Эйбер встревоженно взглянул на меня. — Какую же?
— Раз тебе пришлось передавать вино, значит, на столе было слишком мало бутылок.
Эйбер весело фыркнул.
— Вот видишь? Это я и имел в виду… Потому ты мне и нравишься. Кроме тебя, в нашей семье ни у кого нет чувства юмора. Даже у Фреды.
— Не может быть, чтобы все обстояло так скверно.
— Для Локе все мы — инструменты, которые он желает использовать в собственных целях. Дэвин ничего не имеет против того, чтобы быть оружием. Для него быть вторым по значимости лицом — уже верх амбиций. Остальные… — Эйбер пожал плечами. — На самом деле никто не жаждет очутиться под началом Локе. Когда он чего-либо добивается, то идет напролом и задирает всех вокруг. Если бы папа не держал нас тут, мы давно уже разбежались бы кто куда.
Я поймал себя на том, что склонен согласиться с Эйбером. То, что он говорил, было весьма похоже на правду.
Случалось мне знавать офицеров, похожих на Локе. Все они были знатного рода, и стремления их сводились к одному: запрячь всех вокруг в ярмо и заставить пахать ради их блага, ради военных и политических выгод. Как ни странно, они всегда находили страстных сторонников. Иногда — в большом количестве.
А я всегда оказывался с ними на ножах.
— Я до сих помню, как Локе и Фреда впервые встретились уже взрослыми, — сказал Эйбер и покачал головой. — Он приказал ей принести вина ему и его людям — да еще таким тоном, будто перед ним простая служанка. Это Фреде-то!
— И как, она принесла?
— Конечно — как и подобает хозяйке дома. А потом опрокинула поднос с бокалами ему на колени.
Я невольно улыбнулся.
— Фреда до сих пор его не простила… точно так же, как он не простил ее, — сказал Эйбер.
— Ну, в чем-то я могу понять обоих, — сказал я, представляя эту сцену. Она меня позабавила. — Однако же мой внутренний голос по-прежнему твердит, что мне бы следовало примкнуть к Локе. В конце концов, раз он командует этой армией и раз он старший, похоже, именно он и будет наследовать отцу. А я — солдат. Мы с Локе одного поля ягоды. Мы… мы должны друг друга понять.
— Ошибаешься, братец, — твердо произнес Эйбер. — Локе видит в тебе угрозу. Если ты попытаешься с ним подружиться, то просто не доживешь до того времени, когда тебе представился бы шанс заменить его на посту главнокомандующего.
— Что, он меня убьет? — неловко поинтересовался я. — Родного брата?
— Ну, вы братья только по отцу. Сам он тебя убивать не станет, что ты… но Локе вырос во Владениях Хаоса, а там интриги и измены — нормальный образ жизни. Его соперники долго не живут.
— Убийства? — поинтересовался я. А сам подумал об Инвиниусе, то есть о демоне-цирюльнике, явившемся ко мне в покои, чтобы убить меня. А ведь Локе вполне мог сообщить ему все нужные сведения…
— Серия удобных несчастных случаев — назовем это так. Локе осторожен, и доказать, что он приложил к ним руку, невозможно. Но за последние годы несколько человек погибли на охоте, один утонул, двое покончили с собой и шестеро исчезли загадочным образом — это только в нашем семействе. Не считая других соперников.
— Я бы сказал, что это совпадения.
— В таком количестве? Не думаю. — Эйбер огляделся по сторонам. — Когда отец доверил командование армией ему, я сразу понял, что это ошибка, причем огромная. Теперь Локе ни за что не откажется от власти. И ему не нужны соперники среди подчиненных.
— Я всю свою жизнь служил королям и генералам. Я привык, что мною командуют. Возможно, из меня вышел бы неплохой лейтенант при Локе.
— У тебя что, совсем нет честолюбия?
— Конечно, есть. Но я вовсе не собираюсь устраивать бучу и пытаться согнать Локе с его места. Это было бы ошибкой, причем дурацкой. Локе командует — и пусть себе командует. Имеет право.
— Но… такого не может быть! — выпалил Эйбер.
— Почему же?
— Фреда сказала…
Эйбер заколебался. Ему явно не нравилось, какой оборот приобрела наша беседа. А вот мне почему-то нравилось развеивать его чрезмерно безмятежные взгляды на наши взаимоотношения. Эйбер уже довольно много мне поведал — на самом деле, куда больше, чем я смел надеяться. Но я желал разузнать еще больше. И мне казалось, что у меня это получится.
— Я примерно представляю, что она сказала. — Я понизил голос и перешел на заговорщический шепот. — Я просто проверял твое отношение к Локе. А что, Фреда рассказала тебе… все?
Эйбер вздохнул с явным облегчением.
— Ну, достаточно, — признался он. — Карты легли совершенно поразительным образом. Я не думал, что кто-либо сумеет противостоять одновременно и отцу, и Локе.
Так, значит, Фреда о чем-то умолчала, когда читала мое будущее. Противостоять Дворкину и Локе? Что-то мне не нравится, как это звучит. Противостоять в чем?
