Перпендикулярность (СИ) - Любарская Анна

Через пару секунд белковые нити засветились еле заметным холодным светом, чуть позже прозрачное свечение покрыло все тело. Если приглядеться, оно состояло из тонких, как паутинка, ниточек света, которые сливались в одну светящуюся прозрачную поверхность. Перед глазами возникла светящаяся пелена, но исчезла почти сразу. Хотя, посмотревшись в зеркало, Леша убедился, что световая пелена закрывшая лицо, со стороны видна. Лицо сквозь нее было видно, но казалось мертвенно белым.

— Интересно, я вижу совершенно нормально, а в зеркале наблюдаю свет перед глазами, — заметил он вслух.

— Эффект Видяева-Нормана, изобретательской группы, разработавшей основу обмена сигналами внутри модификатора, — ответил Сергей, — путь сигналов напротив глаз изменен так, чтобы не мешать смотреть, и при этом сохранить эффективность поля. Требует больше энергии для поддержания, поэтому реализовано только для глаз.

— Так, а теперь потренируемся, как ты будешь вести людей через видимые границы аномалии и зону ее действия, — Ольга сложила руки на груди, — Тебе нужно будет обнимать их так, чтобы световое поле модификатора накрыло и второго человека. Ты сможешь регулировать режим зрения для «пассажира». Кто-то захочет видеть устройство аномалии и понимать, куда вы двигаетесь. Для кого-то придется отключить эту функцию, в случае испуга, истерики, заторможенности. Вам предстоит пройти приличное расстояние, не спотыкаясь и не мешая друг другу. И повторить это тридцать раз. Задачка не из легких.

Сергей показал ему сенсорные пульты управления на руках — часть поверхности от кисти до локтя вмещала несколько рядов кружков с иконками. Изображения на них были интуитивно понятны, но их нужно было выучить наизусть. Оба пульта были равноценны и дублировали друг друга.

Еще параллельно с рядом кружков в каждом рукаве комбинезона оказалось по две вшивки. Если бы они не были отстрочены ярко-красной нитью, то понять, что там что-то есть, было бы невозможно. Ближе к кистям вшивки заканчивались крохотными плоскими язычками, четырех ярких цветов. Увидев Лешин интерес, Сергей усмехнулся, и, взяв его за кисть, развернул к свету:

— Заинтригован? Это плоский инъектор. Их всего, как видишь, четыре. В каждом две дозы препарата. Желтый — обезболивающее, на работу нейронов не повлияет, а значит, подходит тебе и остальным. Красный — адреналин. В теории — девяносто девять процентов, что он не понадобится. Но на случай одного процента, колоть себе в случае жесткого перебоя сердечного ритма. Если чувствуешь не проходящее нарушение ритма, удушье, потемнение в глазах, тошноту, мышечную слабость, тремор. Это — исключительно для тебя, когда идешь туда. Если не использовал, то на пути обратно можно использовать одну дозу «пассажиру», вторую держишь себе.

— А как…?

— Погоди, все по порядку. Как — покажу. Это была левая рука. Теперь на правой: синий — антибиотик. Если там у кого-то ранение, и начался сильный воспалительный процесс, особенно — сепсис, колешь его. В случае сепсиса счет идет на часы. И зеленый — успокоительное. Для тех, у кого истерия, паника, нарушение восприятия, агрессивность. Вырубит человека частично, сделает легко подчиняемым. Себе — не колоть, обходишься силой воли.

Затем Сергей показал, как надавить на инъектор для укола себе. Точнее, это был не укол, конечно. С внутренней стороны рукава, который зафиксировался над веной, ткань меняла структуру небольшого фрагмента, и пропитывалась препаратом из инъектора. Тот, в свою очередь, обладал свойством мгновенно впитаться сквозь кожу и венозную стенку. Никаких игл.

А для инъекции другому человеку нужно было дернуть цветной язычок, сжав его с боков. Язычок имел плоский гибкий хвост, выходящий из инъектора, по которому поступал препарат. При сжатии язычка, из него выскакивала крохотная игла. Ею было достаточно уколоть хотя бы рядом с веной, в крайнем случае, в любую часть тела, кроме разве что, пяток. Препарат дальше сам найдет путь к ближайшим крупным сосудам. На это уйдет больше времени, чем в случае инъекции себе, но эффективность не снизится.

Когда он обнял одного из врачей, паутинка света две секунды оставалась только на нем, а потом плавно сместилась и накрыла тело напарника. Потом они тренировались. Более- менее быстро двигаться вперед получилось с пятого раза.

— А может, мне взять с собой еще один модификатор, и когда доберусь до лаборатории — надевать на каждого и вести их, просто держась за руки? Так что, не сработает?

— Может, и неплохая идея, Леша, но второго модификатора нет, — с сожалением ответил Роман Сергеевич, — это единственный опытный образец на сегодняшний день.

— Вот черт!

— И без М-комбинезона он не работает. Если бы даже был второй, без специального душа надеть его на тело так, как вот на тебя надели, почти нерешаемая задача. Но даже если вы с ней справились бы, это нужно было бы повторить тридцать раз. Материал М-комбинезона прочный, но не факт, что выдержал бы. Кроме того, надетый без душа комбинезон создаст помехи модификатору, что отразится на его эффективности в аномалии.

— Черт! — повторил Леша, который уже понял, что вести людей вот так в обнимку будет сложно. И еще неизвестно, в каком они состоянии. А вдруг, кто-то идти не сможет? И что делать с этим Ильей?

— Алексей, понимаю, это очень, очень сложная задача. То, что тебе предстоит, не делал никто и, возможно, никто больше не сделает. Там тридцать человек, и мы не знаем, все ли из них способны пройти с тобой через всю аномалию.

Леша с опаской взглянул на Романа Сергеевича: нет, он все-таки реально читает мысли! Тот продолжал:

— Я специально откладывал этот разговор на последний момент, чтобы не выбивать тебя из колеи заранее. Кто-то из сотрудников лаборатории может быть мертв, ранен. У кого-то могло обостриться серьезное заболевание. Кто-то мог впасть в невменяемое состояние. Тот же Илья.

Леша похолодел, в желудок опустилась ледяная тяжесть. Лицо окаменело. А если мама…

— Послушай меня сейчас внимательно и запомни, — Роман пристально посмотрел ему в глаза, — Ты спасаешь только тех, кого тебе по силам спасти. Если человек ранен, болен, но вы можете идти вместе, и тебе не нужно тащить его на себе — берешь. Если нужно тащить, оставляешь. Иначе ты не вытащишь больше никого. В каждой проходке у тебя будет с собой две дозы успокоительного. Человек не вырубится, будет способен выполнять команды и идти. Это для Ильи, и на случай, если кто-то еще в невменяемом состоянии. Если что-то случилось с твоей мамой, тебе решать, как поступить. Но, в таком случае, ты можешь вернуться за ней только тогда, когда выведешь остальных. И если поймешь, что вытащить ее не получается, то оставишь ее и выйдешь сам. Ты в любом случае не имеешь права сгинуть в аномалии. Тебе ее еще выключать.

К лицу прилила кровь, руки задрожали, в носу подозрительно защипало, а на глаза навернулись слезы.

— Это жестоко, — прошептал Леша.

Ему стало трудно дышать, он попытался набрать воздуха в грудь, и сквозь вдох не смог удержать всхлип. Стало стыдно, что он, как маленький⁈ Но слезы неудержимо покатились по щекам, и он молча закрыл лицо руками, проклиная свою слабость.

— Я знаю. Прости, — Роман Сергеевич подошел к нему, обнял, и они стояли так, святящейся скульптурой, несколько минут, пока парень не успокоился.

Потом продолжились тренировки. Леша снова и снова вел помогающих ему через комнату, кругами, чтобы сымитировать большое расстояние. Снова и снова отрабатывал уколы физраствором себе и ведомым. Учился переключать режимы модификатора, отрабатывал аварийные ситуации.

Впрочем, в случае возможной поломки все сводилось в основном к тому, чтобы не паниковать. В модификаторе было предусмотрено восемнадцать дубликатов каждого контура, процесса, сенсора и блока управления. Сразу три работает одновременно. Один в активном режиме, второй в полу-активном, третий в спящем. При малейшем отклонении в алгоритмах работы, они друг друга страхуют увеличением мощности. При поломке одного, другие два мгновенно увеличивают мощность, включается четвертый, и компенсирует поломку первого. После этого продолжается обычная работа модификатора.